Рядом - Мария Зайцева

Вихрь, который не остановить, даже если и захочется.

Но ей не хочется.

Слишком остро, слишком сильно, слишком немыслимо все.

Земля в середине весны ещё холодная, и куртка, брошенная под спину, не спасает, но Кэти не чувствует этого. Ей горячо. Ей жарко.

Рик моментально разбирается с ее джинсами, раздвигает ноги, рывком дергает на себя. Кэти не может оторвать от него глаз. От его безумного, бешеного лица, от влажных губ, которые она так исступленно целовала.

Она тянется к нему, пытается привлечь к себе, но тяжелая жесткая рука возвращает ее на землю. И фиксирует за шею. Ложится на горло. Подчиняя.

Рик смотрит ей в лицо, затем наваливается, запечатывает рот ладонью. И делает рывок.

Кэти выгибается от резкой, острой боли, кричит сдавленно. Тонкие руки, словно сломанные крылья, беспорядочно бьются по земле, собирают в горсти траву.

Но не отталкивают, даже инстинктивно.

Рик целует мокрые щеки, что-то шепчет, она опять не слышит, что. И движется, движется внутри, ни на секунду не останавливаясь, не замирая, не давая ей прийти в себя, привыкнуть.

Так, словно не может больше себя держать, не может контролировать. Словно все его силы, вся сдержанность, ушли туда, в начало разговора, когда он ещё пытался ее остановить, оторвать от себя.

Кэти уже не кричит, только всхлипывает тихо от каждого его толчка. И руками больше не сжимает сухую траву, а тянется к нему, обнимает.

Все еще больно. Очень больно.

Но дурманящий запах его тела словно стал сильнее, но движения его, неумолимые и жесткие, подчиняют, будя что-то настолько животное, настолько бессознательное, что тело реагирует само. И Кэти выгибается уже не от боли, а от мучительной потребности ответить.

Рик хрипло стонет, словно чувствуя эту перемену в ней, ускоряется, все жестче и сильнее двигаясь, заводя Кэти все дальше за край сознания.

И кончает, когда она обнимает его за шею, обнимает крепко и жарко, прижимается мокрым от пота, горячим телом, обхватывая бедрами.

И потом, пока Кэти, оглушенная всем произошедшим, пытается прийти в себя, найти хоть какие-то слова, хоть какие-то оправдания своему поведению, он одевается, одевает ее, и увозит в ближайший мотель, где трахает всю ночь так, что утром приходится бежать в ближайшую аптеку за специальной мазью.

Потому что для первого раза такой марафон просто безжалостен.

Кэти смотрела на свое отражение в роскошном зеркале модного клуба и видела несуразную заучку, с сумасшедшим, диким выражением лица.

Влюблённым.

– Бог мой, девочка, ты такая красотка! – мать Стивена, Дебора, смахнув с уголка глаза несуществующую слезу, подошла к Кэти, покрутила ее, как куклу, бесцеремонно и грубовато. – Все-таки МакКуин волшебник в том, что касается свадебных платьев. Хотя вот его новая осенняя коллекция просто убожество…

Она обошла Кэти кругом, поправила фату, роскошным сверкающим шлейфом ложащуюся на плечи, спадающую до самого пола.

– Надо было шлейф у платья делать больше. И фату длиннее. У Камински шлейф четыре метра был, трое мальчиков несли…

Кэти, не вслушиваясь в ставший уже привычным зудеж будущей свекрови, оглядывала себя в зеркале. Не узнавая. Не веря. Ну неужели, бл*ть, это произошло? Ну неужели??? Она подавила желание поправить прическу, жалея потраченные на нарочитую небрежность три часа жизни. Да уж, красотка. О таком можно только мечтать. Она и мечтала. И вот мечты сбылись. Сбудутся. Уже через полчаса. Ровно столько требуется, чтоб доехать до церкви. Кэти отвернулась от зеркала, подошла к окну. Отель, один из самых дорогих и модных, предоставлял молодоженам полный спектр услуг, куда входил не только номер для новобрачных после праздника, но и специальные номера для жениха и невесты до. Чтоб можно было провести подготовку с комфортом. Ну в самом деле, не на дом же стилистов приглашать? Стивен уже должен был уехать на своем лимузине, и, как примерный жених, ждать ее у алтаря. Кэти поправила корсаж, слишком туго затянутый, и, не оборачиваясь, кивнула выходящей Деборе.

– Жду внизу, милая. Как жаль, что твой отец не смог приехать и повести тебя к алтарю…

– Да, мне тоже жаль…

Кэти на секунду представила, как бы ее не просыхающий с того дня, как начал получать пенсию за инвалидность, папаша повел ее к алтарю, и усмехнулась. Нет уж. В чертовом городке никто не знает о том, что она замуж выходит. Никто, кроме Рика. Кэти расправила несуществующие складки на корсаже, опять мазнула взглядом по окнам, выходящим на улицу. И замерла. Он стоял, опираясь на свой потрепанный байк. В кожаной куртке, наверняка (она была в этом уверена!) дурно пахнущей бензином. В потертых джинсах. Легкая небритость, черные небрежные волосы. Ухмылка. Влажная мечта всех старшеклассниц и их мамашек. Как был, так и остался. Бедбой. Навсегда застрявший где-то там, в ее прошлом. Стоял и смотрел прямо на ее окна. Откуда узнал только? Как понял, что она именно здесь, в этом номере? И, главное, зачем? Ведь все ясно, предельно ясно! Кэти нервно отшатнулась. Зашагала по комнате, путаясь в длинном подоле. Они не виделись с тех пор, как она сказала ему о своем замужестве. А он поздравил. Бешеным сексом, в тот раз особенно бешеным. Таким, что потом все кости ломило. Все-таки отвыкла она от его темперамента. А ведь когда-то… Кэти, не рискуя подходить к окнам, отыскала шампанское, налила полный бокал, залпом выпила. Газ ударил в ноздри, вызвал кашель. Сильный, до слез. Кэти с проклятиями побежала в ванную комнату за салфетками. Над ее лицом визажисты тоже трудились долго, придавая особую утонченность простым чертам. Чтоб не проглядывала девочка из бедного пригорода. И теперь все пошло прахом. Кэти застыла, глядя в свои, полные слез глаза. От шампанского, конечно же. Надо вытереть, надо убрать. Руки дрожали, размазывая косметику по щекам. А слезы все текли и текли. Наконец, Кэти остановилась, ухватилась за край раковины и с остервенением посмотрела на себя.

– Прекрати, сука! Ты слышишь? Прекрати, бл*ть! Сегодня лучший день в твоей жизни, бл*ть! Лучший!

– Сегодня лучший день в моей жизни, Рик! – Кэти, нацепив смешную дешевую фату прямо на всклокоченные волосы, кинулась на шею парню, счастливо и пьяно смеясь.

– Ты этого хочешь, малыш? – Рик подхватил ее, привычно подбросил под попу, усаживая себе на бедра. Кэти неосознанно потерлась о него, чувствуя, как живот сводит от желания. Господи, как он так