Кора Брент - Помни меня (ЛП)

На теплоту отношений в пожилой паре Тарбери было приятно смотреть. У них была одна дочь, проживающая в Сан-Диего. Рождение их первого внука стало причиной путешествия миссис Тарбери к побережью.

Мистер Тарбери отсчитывал кучки пуль для магазина, пока его жена откинулась на шаткое кресло-качалку и положила ноги на потрепанные подушки. Она спросила Аннику о том, где она остановится в Раздор-Сити. Лысеющий мистер Тарбери поднял голову при названии города.

— Это твоё место назначения? Раздор-Сити? — он перевел взгляд от Анники к жене и обратно. Аннике стало немного неловко от какого-то скепсиса в его голосе.

— Да, — медленно призналась она, её руки опустили двойные острые спицы, которыми вязала. — Я буду преподавать в Раздор-Сити.

— Хм, — проворчал мистер Тарбери, пока левой рукой катал кучку пуль в коробке. — Немного грубое место для леди.

— Элвин, — предупредила мисс Тарбери, поерзав, когда качалка застонала под ее весом.

Ее муж пожал плечами. — Золотая лихорадка привлекает всяких.

Он кивнул на Аннику.

— Почему все знают о Скорпионе? Рудники приходят и уходят вместе с постоянным потоком сомнительных людей, — он сделал паузу, очевидно, раздумывая сказать кое-что. — На этом пути возникают кое-какие проблемы. Разбойники с большой дороги. Воры и убийцы, самые ужасные на Территории. Они называют себя дэйнсами, — покачал он головой с мрачной усмешкой. (Прим.The Danes – что в переводе с англ. – датчане, люди, проживающие в Дании).

Аннике стало интересно: — Они из Дании?

— Неа. Это только фамилия их лидера. Каттер Дэйн. Большой парень в ладах с перочинным ножом. Безжалостнее, многих из них. Только этим летом одна путешествующая леди… (Прим.Cutter Dane – дословно — Резак Датчин).

— Элвин! — прервала его миссис Тарбери и поднялась с кресла. Она заткнула мужа суровым взглядом, и он пожал плечами, возвращаясь к подсчетам.

Миссис Тарбери попыталась поднять настроение, пока смотрела, как ее гостья размещается в маленькой комнате, которая принадлежала ее дочери.

— Тебе чертовски повезло, ты пропустила жаркий сезон, — выдохнула она. — Октябрь один из благоприятных месяцев в этой дыре.

— Это очень отличается от того, к чему я привыкла, — призналась Анника, пробираясь сквозь слои ночной рубашки. — Но это все равно прекрасно. По правде, я не уверена, что представляла себе Висконсин. Я вижу, что это тяжелая жизнь и планирую встретиться с ней лицом к лицу.

Миссис Тарбери улыбнулась: — В тебе есть кусочек мужества, мисс. Ты напоминаешь мне меня, прежде чем все это появилось, — она похлопала себя по своим широким бедрам и захохотала. — Сейчас тебе лучше отдохнуть. Выезд в 7 утра.

Анника остановилась. Её беспокоила одна мысль. — О тех преступниках...

— Чертовы мужчины, — ругнулась миссис Тарбери, взбивая перьевой матрас. — Сплетники хуже, чем потрепанные церковные бабки. Не лишай себя сна из-за этих преступников. Они не посмеют напасть на повозку в дневное время.

Анника устало кивнула, миссис Тарбери пожелала ей спокойной ночи. У нее были сомнения по поводу слов миссис Тарбери. У воздуха был даже другой вкус в этой грубой деревушке. Пока она ворочалась на комковатом матрасе, на неё нахлынула кратковременная волна ностальгии. Она так быстро покинула свою большую, шумную семью. Теперь она ужасно скучала по ним. Ее младшая сестра, Бритта, которая рыдала, когда Анника уезжала. Бритта была сорванцом, которая только недавно обнаружила в себе наклонности молодой леди. Анника уже скучала по зеленым полям и нежному мычанию коров на молочной ферме отца, по их запаху. Она даже взгрустнула по поводу отсутствия суеты матери и сожалела по поводу разочарования, что она приняла стремительное решение. Путешествие на Территорию оказалось трудным и дорогостоящим. Она не знала, когда опять увидит свою семью.

Когда усталость от её поездки накрыла ее и погрузила во тьму сна, Анника поняла, эти скандальные грошовые романы оказали, в конце концов, на нее впечатление. Зловещий характер слов мистера Тарбери лишь усилил эти образы. Ее сны были полны мужчин. Мужчин со стальным взглядом и заряженными пистолетами, в седле и яростно скачущих, как будто сам ад бросился за ними в погоню. Когда Анника смотрела на них в тишине, они не пугали ее. Нет, это было совсем другое чувство, которое она никогда не сможет осознанно признать.

Извозчик на станции Раздор-Сити был еще более потрепанный и сухой, чем Скаджс. Ехал только один пассажир — мужчина от Уэллс Фарго, который перевозил плотно запертый большой деревянный ящик. (Прим. Wells Fargo — крупнейший банк Америки — в его нынешнем виде стал результатом слияния крупных региональных финансовых структур. Впрочем, все начиналось в далеком 1852 году, когда Уэллс и Фарго создали маленький банк для обслуживания золотодобытчиков.) Сам ящик находился под сиденьем водителя. Он бы слишком сильно скользил в пассажирском отсеке и, видимо, был слишком ценен, чтобы ехать сзади с Анникой.

Анника помахала миссис Тарбери, чувствуя некоторое сожаление по поводу утраты единственной подруги, которая появилась у неё в этом мрачном окружении. А потом она сердито оттолкнула эту мысль. Она долго не продержится на Территории, если будет окунаться в сентиментальности на каждом шагу.

Мужчину от Уэллс Фарго звали Эбсон. Анника не знала, было ли это имя или фамилия. Его пальцы привычно поправили тонкие усики, и он, казалось, не намеревался налаживать дружеские отношения. Он с винчестером на коленях смотрел на спящий Феникс. Она слышала об этих мужчинах из Уэллс Фарго. Ответственный за безопасную доставку различных драгоценностей дикой деревушки, его напряжение было понятно. Анника попыталась удобно обосноваться на скамейке, радуясь, мысли, что к концу дня она, в конце концов, увидит свой новый дом.

Прошли часы в горячем молчании. Платформа скрипела вдоль и поперек, останавливаясь только для недолгого перекуса. Эбсон периодически посматривал на неплодородную пустошь снаружи. Дважды она услышала приближающихся галопом всадников и пальцы Эбсона напряглись на винчестере, заметно расслабляясь, когда поступь отступала. Руки Анники в перчатках, лежали на коленях, выглядя изнеженными и нерабочими. Её всегда учили воздерживаться от безделья. Вязание было хорошей затеей, однако она уложила ее вязание на самое дно сумки. Она ничего не могла делать, только ожидать, отсчитывать часы.

Погода в Висконсине прямо сейчас должна быть приятной, но не на территории Аризоны, это было едва терпимо. Тяжелое платье для путешествий, которое было спешно сшито матерью Анники, окутывало ее кожу жестким корсетом и многочисленным исподним. Она вспомнила замечание миссис Тарбери о жестокости здешних жарких месяцев и была рада, что по крайней мере она не испытывает этого прямо сейчас.