Роузи Кукла - Правильный выбор

Тихо вышла и неожиданно нос к носу, сталкиваюсь с ней в полутемном коридорчике.

— Ты? Ты! — Неожиданно жалким таким и фальцетным, не своим голосом спрашиваю, а саму даже, от чего–то, трясет. Руки не знаю куда деть, как вести себя дальше, что говорить. Все! Провалиться бы мне лучше сейчас на месте! И я проваливаюсь! Нет, валюсь!

А что потом? Потом, как в тумане все, как во сне. И я почему–то ей слабо сопротивляюсь.

Помню, как безвольно привалилась спиной к стене, а руки отчего–то отпустила и они безвольными стали и повисли вдоль тела. Мне бы ими защищаться, оттолкнуть ее от себя, но они меня словно предали, словно отнялись. Не поднимаются, и я поняла, что мне сейчас выпадет что–то такое, чего я тайно, и все время подспудно ожидала от нее. Может от того и сидеть с собой разрешила и списывать ей все время давала. И началось это уже давно, поняла я. Поняла, что мне нравилось, как она ко мне относилась, как смотрела на меня, как опекала, никому близко ко мне подойти не давала. Как подробно и терпеливо все объясняла и даже фотку свою, такую откровенную передала не случайно.

И вот сейчас, она рукой о стенку оперлась, нависла надо мной, прямо к моему лицу приблизила свое. Мою ладонь нашла и нежно взяла мои пальцы чуточку сжала, задержала в своей ладони.

Стоим и молчим.

Я чувствую от нее горячее и чуть прерывистое дыхание, слабый, но довольно приятный запах кожи, волос и необыкновенно приятное тепло. Оно исходит от всего ее тела, словно от печки, что в деревне у бабушки. Нет, это тепло не то, другое. Оно так напрягает, что мне уже дышать тяжело. И я, опьяненная ее приближением, ощущениями ее запахов, тела почему–то в страхе неведомого шепчу.

— Не надо. Не делай мне ничего. Прошу тебя.

И уже осмелев немного, через несколько секунд, и потому, что она так и замерла рядом со мной и ничего не меняется, а мы как стояли, так и стоим.

— Я не готова. Прости. Не могу тебе отказать, но мне будет больно. Очень больно если ты… — И замолчала, не зная, что ей дальше говорить.

Стою, голову опустила, все! Не знаю!!! Что же дальше будет. Она рядом. Стоим и продолжаем молчать, а потом я снова.

— Я не такая как ты. Я не смелая, я совсем еще маленькая внутри. Это я снаружи такая, а внутри я все еще девочка маленькая.

Вздрогнула! Лямка сарафана предательски соскользнула с плеча. Она отпустила мои пальцы и медленно, прикасаясь самыми кончиками своих пальцев, потянула их вверх от запястья по моей руке, потом выше, за локоть, по предплечью. Подхватывая лямку сарафана, подтянула ее на плечо, и я почувствовала ее ладонь, горячую, чуть дрожащую. Тонкими, каким–то необыкновенно легкими пальцами, которыми она коснулась плеча. Я невольно вздрогнула и повела плечиком.

— Ах, как приятно!!! — Испугалась даже. И не поняла, это я вслух произнесла или мне только почудилось. А она все молча, и с прерывистым дыханием, пальчиками повела выше.

— Мама! Мамочка родная!!! — И опять, не понимаю, произнесла я или нет.

А ее легонькие, теплые пальцы заскользили по шеи, завернули кончиками подушечек, на затылок и такое там что–то тронули, что я выгнулась вся, голову назад и даже на какое–то время ее пальцы прижала. Но на мгновение, потому, что, тут же, отпустила. Мне надо, нет, мне дико хочется, что бы она снова и снова прикасалась, гладила и вела бы ими там у меня свои волшебные, божественные пальчики!

На секундочку они замерли и я замерла.

— Ну, же!!! Почему нет их, я жду, умираю и жду этих прикосновений! И опять не пойму, я произношу эти слова или они у меня в голове, так и звучат безответно.

— М…м…м!!! Ах, как приятно! — Они опять прикоснулись ко мне. — О, божественно!!!

Ее прикасания расслабляют, освобождают тело от страха и уже я почувствовала, что и мне так же надо поступить, как она мне делает. Мучаюсь секунды в не решительности. Мне так и хочется дотронуться до ее руки, и так же погладить.

Пальцы шевельнулись, рука, как в замедленной съемке, согнулась у локтя и вот, и я коснулась ее руки!

Она вздрогнула, а потом я услышала как из глубины ее тела сначала тихо, а потом, по мере того как я все смелее стала поглаживать ей предплечье, плечико, вместе с ее прерывистым дыханием, все отчетливее я слышу ее легкое постанывание. Вот так в коридоре стоим, она уже руку опустила и то я, то она, склоняем головки на ту сторону, откуда проходят, эти поглаживая, наших пальцев.

Сколько стоим не знаю. Время не чувствую, оно словно потеряно нами. Гладим уже смелее и она и я, но все еще не сближаемся, не прижимаемся друг к дружки.

Я совсем перестала бояться, и мне ее ласки так приятны, и самой мне так же хочется отвечать на них и касаться ее, как это делает она мне, гладить ее плечико, руку, шейку.

Но вот она, словно очнувшись, внезапно, я даже не успеваю понять, притягивает меня к себе, сильно захватив рукой мою шею. И …

Ее поцелуй попадает куда–то мне на скулу, около глаза. Я хочу сопротивляться, и вроде бы упираюсь рукой в ее грудь, но как только я чувствую, что она вот, вот, отпустит меня, я тут, же сама ослабеваю упор. А она ищет своими губами, дышит прямо в лицо. И это так возбуждает, так, что я сама, даже не понимая, от чего я так поступаю, подворачиваю голову ей навстречу и теперь сама ищу. Ищу и ловлю ее губы и вот!!!

От ее губ, которые не сдержанно, сильно прижимают мои, сминая их сразу же, словно раздавливая, я задыхаюсь, почти теряю сознание. Так как не понимаю, что теперь надо дышать носом, как это делает она, потому и сопит своим носиком. Но я так растерялась, что ничего не соображаю. Мне даже в голову не пришло, стоять с прижатыми вместе губами и дышать носом. Я просто так растерялась, ничего не соображаю.

Поэтому через десять секунд, мне уже нечем дышать. И воздух, воздуха мне не хватает!

Крутанула головой, освобождаясь от этих горячих, мокрых и скользких ее губ и потянула, захлебнулась глотком свежего воздуха. Тут же меня пополам перегнуло, для чего я ее отталкиваю, и я захожусь в кашле, закашливаясь.

Она рядом стоит, держит меня за руку, и все время пока я кашляю, до слез, она все извиняется и извиняется.

— Прости, прости, миленькая! Так получилось, я не хотела, я так увлеклась. — И опять те же прощения.

А я, откашлявшись, сквозь слезы ей.

— Ну, так же нельзя! — Кхо, кха! — Так же человека можно задушить! — Кха, кха! — И жизни лишить. Ты этого хотела?

И вижу. Как она разволновалась, встрепенулась, заискивает, суетится. Потом, бросилась в коридор. Я ковыляю за ней. И опять, нос к носу.

— На, попей! Тебе станет легче. — Сует мне кружку. Пью и смотрю на нее.

— Ты зачем меня поцеловала, да еще в губы? Что это значит, скажи? — Она так и стоит с кружкой в руке и молчит, только отвернулась.