Красные следы на белой коже (СИ) - Асси Екатерина "Assixeri Armariel"

Продавец разжал пальцы и, не оборачиваясь, крикнул:

− Я с клиентом, блин! Иди сам, распишусь!

− Ну, смотри, потом, чур, не орать, какого ляда вместо киберкожи привели силикон и почему вместо красных трусов положили черные лифчики! Мне по-барабану, что дали — то отгрузил!

Колян раздраженно фыркнул и подошел к той самой, второй двери, где потный, в грязных перчатках, водила, вытаскивал коробки из салона автомобиля и небрежно скидывал на пол «Всяких утех».

Оттолкнув не успевшего среагировать, продавца, я рванула на улицу. Как была — с задранным по самую грудь, платьем и расклеивавшихся туфлях.

Свобода! Хрен вам, товарищ Тихомиров — нате-ка, выкусите! Кстати, о нем…

Из-за угла вылетела «хонда» — за рулем Ян, сам же Хозяин выскочил следом за мной, в ту же дверь и теперь уверенно догонял меня.

− Блин! Стой, дур-р-ра! — крикнул он на бегу. — Стой… Убью!

Я пискнула и прибавила ходу. В голову ударил адреналин, а с ним и бредовые мысли. Как там, в анекдоте? Скорость мужчины со спущенными штанами всегда уступает скорости женщины с поднятой юбкой… тьфу-ты! «Хонда» наглухо встала в пробке. Давай-ка, Хозяин, побегай, тебе полезно!

Торговая улица скоро сменится дворами, значит, затеряться в толпе не получится. Опьяняющее чувство свободы сменилось паникой — куда бежать дальше я не знала. Что за район, вообще? В какую мне сторону? В толпе мелькнула макушка Хозяина. Не дожидаясь, пока тот отыщем меня взглядом, я влетела в двери ближайшего кафе. Нырнула между столиков и замерла, укрывшись за спинкой диванчика для посетителей.

Звон колокольчика над дверью, после знакомый звук шагов заставил меня засунуть в рот костяшки пальцев, стараясь приглушить сбитое дыхание. Хозяин торопливо прошел через зал к кассам. Остановился. Его ноги были совсем рядом — если бы я захотела, я могла бы дотронуться до них. Секунда ожидания и он стремительно удалился вглубь заведения. Наверняка решил проверить, не прячусь ли я в туалете.

Сидеть и ждать пока меня найдут я не стала. Выскочила на улицу, перебежала через пешеходную зону и юркнула в чей-то автомобиль. Водила уставился на меня офигевшими взглядом. Его рот открылся, становясь похожим на букву «О».

Да, выгляжу я отпад. Платье грязное от ползанья по полу под столами закусочной, туфли похожи на два куска грязи, волосы всклочены и торчат огненной копной, обрамляя перекошенное в безумном испуге, лицо. Красотка. Сто баллов из ста.

Водила потянулся ко мне — все, сейчас выгонит. Из окна я могла видеть, что Хозяин уже понял — в кафе меня нет и теперь стоит посреди улицы, поглядывая на проезжающие мимо, машины.

− Помогите, − почему-то шепотом, я взмолилась, − мне нужно домой. Отвезите меня…

Куда? Если мать так легко продала меня этому монстру, куда мне теперь податься? Подруг я не успела завести, мужчины нет. Я закусила губу, готовясь расплакаться. Мда, дела…

Хватит врать себе. Идти-то некуда!

− …к маме. Адрес вот…

− Водилу перекосило. А путь-то неблизкий, видать! Но все же он меня не выгнал. Прикурив сигарету, он выкрутил руль и мы поехали.

− Случилось что-то? — километр спустя, спросил он.

− Случилось. Я… с парнем поссорилась. Сильно, − соврала я, сама не зная, отчего. Да и кто поверит в рассказ про Хозяина, извращенца Яна и цепи в одной из комнат элитного загородного дома? Особенно если его владелец — личность, в нашем городе, известная, безупречной репутации и прочее-прочее-прочее.

В дороге мне удалось чуток вздремнуть. Но даже сквозь сон я продолжала лихорадочно обдумывать, что я скажу матери и когда мы подъехали к знакомому подъезду, я себя чувствовала, пожалуй, даже хуже, чем до побега. Убедившись, что «хонды», как и его владельца поблизости не наблюдается, я бегом кинулась домой.

Долго колотила в дверь. Спустя пять минут, мне, наконец, открыли.

− Чего приперлась? — буркнул мамашкин сожитель и отступил вглубь квартиры.

Не озаботившись ответом, я сразу ворвалась на кухню. Как и ожидалось, мать была более-менее в адеквате. Еще обед, серьезно квасить она начинала где-то часов с пяти вечера.

− Алиска! А ты чего тут? — маманя удивленно воззрилась на меня, не донеся до рта бутерброд. — Ты ж на работе должна быть, нет? Стой, ты чего такая? На тебя что, напал кто-то? Ограбили? Сумку отняли?

− Ага. Напал. Взвод извращенцев, − прислонившись к холодильнику, я скрестила руки на груди, − а не ты ли, мамуля меня загнать решила по сходной цене, нет?

− Кто? — мать чуть привстала, − Я?

Почему-то я сразу ей сразу поверила. Всхлипнув, я закрыла лицо руками и осела на пол. В благодарность за стресс, организм решил отплатить истерикой.

− Не реви, не реви, − мать гладила меня по трясущимся плечам и приговаривала, − все хорошо, сейчас успокоишься и все расскажешь…

Оставив меня в кухне, она вышла и через минуту вернулась с халатом и полотенцем.

− Сходи помойся. Я после тебе чаю заварю. А руки!.. — она схватила меня за ладонь и крепко сжала. — Лед же!

Не сопротивляясь, я как под гипнозом разделась, кинула в мусорку платье, остатки туфель и легла в свеженабранную, с душистой пеной, воду. Хвойный аромат − мать добавила в ванну пихтовое эфирное масло.

Впервые за эти дни мне удалось расслабиться. Без сомнения, Хозяин будет меня искать по этому адресу — да наверняка он уже мчит сюда на всех парах. Плевать. Мать не отдаст меня этому уроду. Сейчас я помоюсь, поем и позвоню в полицию. Стоит им увидеть под моими окнами машину Тихомирова — они мне поверят. Должны поверить.

Разметав руки по бортикам ванной, я прикрыла глаза. Сколько я провела в доме Хозяина? Два дня? Три? Неделю? Из кухни доносилось бряканье посуды — мать что-то готовила. Шум усилился — она открыла кран. Сквозь грохот льющейся в раковину, воды, я смогла расслышать обрывок ее разговора с кем-то. Мать звонила по телефону.

− Алло, да… Да-да. Дома. Вся грязная… Нет, нет. Я не отпущу ее, не беспокойтесь. Когда заберете..?

Одним прыжком я выскочила из воды и заметалась в панике. Значит, Хозяин не соврал — мать действительно продала меня и Хозяин уже едет за мной. Хотелось броситься на кухню, крикнуть в лицо матери все, что я думаю о ней, но нельзя. Если я выдам себя, если только дам знать, что в курсе ее предательства, то на счастливый исход можно не рассчитывать.

А потому, придется схитрить.

− Алис, ты уже помылась? — крикнула с кухни мать, едва я приоткрыла дверь ванной.

− Да… мне что-то не здоровится, — давя в голосе дрожь, сказала я, − пойду прилягу.

− Иди-иди.

В своей комнате я плотно прикрыла дверь и начала собираться. Джинсы с трудом налезли на влажную кожу. Волосы я точно просушить не успею — фиг с ними. Одевшись, я на цыпочках прокралась в коридор. Достала ботинки.

− Алис? — мать на кухне притихла, вслушиваясь.

Я замерла — в одной руке обувь, другая крепко прижимает к груди пуховик. Вроде пронесло. На кухне опять зашумел кран, потом хлопнула дверца холодильника, настолько древнего, что его возраст превышал мой чуть ли не вдвое. Звякнуло бутылочное стекло.

Чтобы пересечь коридор мне потребовалось четыре шага. Четыре шага, полных тревоги и опасности: в любой момент мать могла выйти и проверить, где я. Повернув защелку замка, я выскользнула в подъезд и только теперь позволила себе надеть обувь. Выдохнула. Что ж, примерно полчаса, пока меня не хватятся, у меня есть.

Я осторожно выглянула на улицу: знакомой «хонды» во дворе нет. Пересекла двор и нырнула в арку соседнего дома.

Дежурный хмуро смотрел на меня, склонив лицо к перегородке из оргстекла.

− У вас что? — он чуть прикрыл глаза и вздохнул.

− Я хочу подать заявление об изнасиловании.

− Тогда вам в очередь. Тут все хотят «подать заявление». Паспорт ваш где?

− Украли. У меня украли все документы.