Сказка для взрослой девочки (СИ) - Купер Кира

Несварение желудка всяко лучше употребления в пищу человечины.

Не комментируя мое поведение, Соловей вышел, чтобы вернуться спустя несколько минут с морковкой. Серьезно! Большой, оранжевой и очень-очень аппетитной. Правда, нечищеной, в земле и грязи. Но я так умилилась, что пропустила этот момент, и принялась отскребать ее ногтями. Бордовый маникюр на шеллаке держался стойко.

— Что с твоими ногтями? — мужчина перехватил мою руку, поднес к глазам и начал рассматривать. — Недуг?

— А?

— Что с тобой? Ты больна? Это опасно?

Маразм крепчал, как говорится. От неожиданности прыснула, не удержалась и засмеялась в голос. Нет, ну что прикажешь делать, когда слышишь настолько тупые вопросы? И ведь лицо такое серьезное, будто и правда не в курсе, что это такое.

— Нет, все в порядке, — осторожно вытащила ладонь из его пальцев. — Так…так в моем мире принято. Для красоты.

— Они словно в крови. Разве это красиво?

— Ну, на любителя. Бывают разные цвета. Желтый, зеленый, черный, да какой угодно.

Он не ответил, но о чем-то крепко задумался, глядя прямо перед собой. Какие они тут все вдумчивые, однако.

— Я отправляюсь к Яге. Ты со мной.

— Когда?

— Завтра утром.

Блин-блин, значит, придется бежать не перед самым рассветом, я чуть раньше. От греха подальше.

— А зачем я там нужна? — спросила для поддержания беседы, не особо надеясь на то, что получу ответ.

Так и вышло. Мужчина подарил мне долгий взгляд и покинул временное жилище.

Соловей

Неспокойная гостья отказывалась выполнять его приказы, это злило! Соловей не привык повторять по два раза то, что должно делаться беспрекословно, только лишь стихнет звук, а здесь… Не девка — чистая заноза!

Он распорядился принести ей воды, чтобы смыла грязь. На лице, в общем-то миловидном, были разводы то ли сажи, то ли копоти, словно она специально залезла в печь и размалевалась под беса.

Но не это изумляло его! Он начал желать ее как увидал впервые. Черная одежда ничего не скрывала, обводя изгибы фигуры. Штаны, рваные, словно она в своем мире нищенка, плотно обтягивали ягодицы, совсем не такие, как у селянок и княгинь. Те дородны и полны, и это всегда ему нравилось, есть за что помять, потрогать. Странная ткань на бедрах иномирянки возбуждала воображение, а верх одежды с оголенным плечом добавлял еще больше огня. Что за напасть?

Он сразу понял, что она не отсюда. Девка ли, баба дородная — не может она быть такой…раздражающей, смелой и глупой одновременно. Из-за нее становится тревожно, неправильно, эмоции начинают властвовать, а это ни в коем разе допустить нельзя.

Она не поверила, что попала в другой мир, он видел, но убеждать ее и, тем паче, доказывать свою правоту не собирался. Он вообще не хотел идти к ней более, хоть и поселил в его личной палатке. Странное влечение не давало покоя, может, тоже ворожба какая? Отправил к ней Боеслава с подогретой водой для омовения, и остался ждать возле костра. Чего только? Решение само собой не явится, а проблема — вон она, рядышком, бормочет что-то непонятное, шипит как дикая кошка, а у самой в очах испуг. Что прикажете с ней делать, Боги? Для чего ее прислали?

В палатке послышался плеск, тихий вскрик и бормотание. Не понимая, зачем это делает, Соловей чуть отвернул занавесь, служащую спасением от насекомых.

Девка стояла в самом углу, спиной к нему. Совершенно нагая, если не считать тонкой полоски ткани на бедрах и прозрачного лоскута на груди, которые, вероятно, заменяют исподнее. Он проследил, как она окунает мочало в таз и проводит по плечу, спускается ниже по руке, после переходит на бедра. В паху затвердело.

Проклятье!

Разозлившись сам на себя, отвернулся, чтобы и далее не поддаваться искушению. Если ее притащила старая ведьма, она сможет обернуть свое колдовство, отправить ее туда, откуда явилась. Убить было бы проще, конечно, но Соловей никогда не проливал крови без причины. Она, хоть и злила безмерно, но все еще не заслужила участи, на которую обрекаются враги разбойника. Видят Боги, он терпелив как никогда!

— Соловей, — Ярополк подошел тихо, как и полагается лесному охотнику — волку. — С девкой что-то решать надо.

— Знаю.

— Но это полбеды. Что-то вокруг стало неспокойно. Как токмо она здесь появилась, со всех сторон чужаки полезли. Правда, живым ни одного взять не удалось…

— Плохо.

— Согласен.

— Почему ты думаешь, что это связано с ней?

Ярополк почесал заросшую твердой серой щетиной щеку.

— Да бес разберет. Чуйка у меня, Соловей. А я, как ты ведаешь, привык к себе прислушиваться.

Главарь ничего не ответил, задумавшись. Воевода — волк старый, калач тертый, его чутью не верить — себя загубить. Пришлая из другого мира своим появлением могла нарушить хрупкое равновесие мира этого, следовательно, вскорости случится все, что угодно.

— Я разберусь. А до этого что хотите, делайте, возьмите языка. Лучше сразу нескольких. Не должно быть, чтобы мы не ведали, что готовится.

— Я прав, Соловей? Что-то нечисто…

— Разберусь, сказал!

— Дык понятно, — Ярополк отступил, скрываясь за деревьями.

Она должна уйти! Исчезнуть из его жизни как можно быстрее, и след пусть испарится, и аромат развеется. Будет, как он решит, так было всегда!

Я втихомолку надеялась, что Боеслав еще заглянет, выясню, например, как у них обстоят дела с дежурством. Оно точно имеет место, не могут бандиты беспечно спать всю ночь, ведь понятно, что в любой момент их могут накрыть правоохранители. Паренек наверняка много знает и сможет рассказать, главное, правильно задать вопрос. То есть сделать вид, что интересуюсь вообще чем-то другим, а походя уточнить. Но он не показывался.

Вообще до ночи я просидела одна. Грызла морковку, ходила из угла в угол, даже пела. Последнее давалось мне неплохо, не оперная дива, конечно, но медведь мои уши не топтал. Выдала «Калинку-малинку», чтобы на всякий пожарный не удивлять нежные души местных головорезов современной попсой. Кто знает, вдруг проникнутся от русской-народной да отпустят?

Когда окончательно стемнело, меня начало клонить в сон. Только не это! Какой неудачницей надо быть, чтобы проспать собственный побег?!

— Фиг вам! — сообщила в темноту и принялась делать зарядку.

Пресс по пять подходов, приседания, даже отжимания… Перестаралась! Руки теперь дрожат как у больного Паркинсоном, колени тоже не слишком устойчивые. Ничего, главное, ноги ходят.

Прислушалась к тому, что творится на улице. Птицы поют, кукушка рядом надрывается, храп как от стада бизонов. Разговоров не слышно. Что ж, пора!

Я высунула голову из палатки. Лагерь спал. Посреди поляны еще дымились угли, возле костра кто-то лежал. Замерла. Вроде не шевелится.

Ступать по мягкой траве оказалось просто, лишь бы не споткнуться обо что-нибудь или попасть на громкую сухую ветку. В очередной раз порадовалась, что надела кроссовки. Представляю, как бы кралась на шпильках, втыкаясь в землю. Босиком бы пошла…

Наша палатка, хм, то есть палатка Соловья стояла удачно, на самом краю. Я зашла за нее, продвигаясь вдоль поселения. Обойду по периметру.

Луна почти скрылась, мои биологические часы не подвели, скоро начнет светать. Тащиться по кустам оказалось не так просто, двигалась тихо и максимально бесшумно. А так хочется броситься, сломя голову, чтобы побыстрее удалиться от этого места! Но так поступила бы глупая героиня ужастика, а я ведь не такая. Я умнее.

Найти тропу труда не составило. Чем дальше уходила, тем шире становилась улыбка на моем искусанном комарами лице. Эти мелкие твари как с цепи сорвались, лезли в уши, глаза, нос. Вот сейчас я была благодарна за платье! Идти в нем не очень удобно, приходится придерживать длинный подол, зато плотная ткань не дает кровопийцам добраться до кожи. В палатке, кстати, даже писка не было, видимо сектанты отказались не от всех благ цивилизации.