Шейх моей сестры (СИ) - Дэй Каролина

Ответ потерялся в моей голове, когда я переоделась в ночную сорочку, найденную в чемодане такой же огромной гардеробной, как и терраса, и коснулась подушки.

— Шахир Абдул Разак. Сын купца на центральном базаре, — произнёс Хаким — мой помощник, читая информацию с планшета. — Родители родом и Сирии, бежали в Дубай после…

— Что этот сириец делал в Лондоне?

— Учился. Его отец заложил дом, чтобы сын поступил туда. Вроде как одногруппник девушки.

Девушки, то есть Амины. Девушки, потому что я запретил называть ее по имени, только по статусу моей законной жены.

Интересно, зачем он увез сына на другой континент? Для лучшей жизни? Судя по биографии, парень талантливый, умный, правда, ума не хватило, чтобы выиграть грант на обучение. Я пролистывал в своем планшете досье на этого Шахира Абдул Разака! Замечен в разработке какой-то антивирусной программы для нейросетей. Зачем нейросети антивирусная программа? Глупость какая. Но меня интересовало другое.

— Насколько он опасен?

— Вообще не опасен. Обычный парень из рабочего класса. Сейчас находится в тюрьме, буянит, требует выпустить.

И только?

— Что-то говорил об Амине?

— Ничего. Просил выпустить на свободу.

Не видать ему свободы как возлежания на мягких подушках в раю, после позора, который он навлек на мою семью. Дядя разберётся с прессой, если что-то просочится в грязные лапы, но что делать с моими родственниками, которые видели эту сцену? Что делать со смутой в их головах о чистоте моей жены? Не самое лучшее начало семейной жизни, особенно если я рассчитывал занять высокое положение в городе.

— Зря ты женился, братец, рано тебе.

— Ты и так знаешь, зачем мне свадьба.

— Поэтому и говорю, что рано.

Аиша вряд ли смогла бы переубедить меня жениться. Она бы с удовольствием добавила бы ещё несколько нелицеприятных эпитетов в адрес моей невесты, однако она замолкла под моим строгим взглядом и больше не приставала. Хоть она и близнец и часто спорила со мной, но всегда знала меру.

Однако в одном она была права.

Что я нашел в этой девчонке? Неожиданное знакомство? Химия от первой встречи? Цветочный аромат? Глаза? Они красивые, необычного цвета, привлекающие внимание. Если бы я ревновал, то заставил бы носить паранджу при выходе в свет. Но я не ревновал. Я свирепствовал затронутой честью своей семьи и своей женщины. Да, она теперь моя, и я в ответственности за ее действия и за свои чувства к ней.

Я в ответственности за то, что обладательница завораживающих глаз не осквернена этим молокососом.

— Что прикажете делать с мальчишкой, господин?

Ответ пришел сразу же, как только Хаким его задал. Я знал, куда шофер отвезет меня, стоило молча сесть в машину, куда приведет меня привратник, следящий за порядком у заключенных. В какую грязь я спущусь и взгляну в черные, озлобленные глаза мальчишки, лишенного самого главного человеческого достоинства. Свободы. Его руки сованы цепями, а белый костюм превратился в грязно-серые тряпки.

— Пришел… — усмехнулся парень, удерживая двумя руками о прутья клетки, словно боялся упасть передо мной на колени. Но тебе не меня стоило бояться, парень. Не я главный каратель в жизни, всевышний накажет куда больнее.

— Ты был с ней близок?

— Амина была превосходна.

— Ты трахал ее? — спросил четче и грубее. Я не стану извиняться за грубость, ни перед ним, ни перед всевышним.

— Она… Амина хотела закончить обучение, затем сыграть свадьбу, а потом…

— Ты. Трахал. Ее.

Я думал, что никогда не выбью ответ из этого мальчишки, но стоило мне сделать шаг навстречу, он сразу же бросил резкое:

— Нет! Аллах свидетель, я к ней не притрагивался!

Только и всего. Я усмехнулся упоминанию имени всевышнего после сказанных грязных слов в адрес девушки. Аллах засвидетельствовал, как ты назвал невинную, да и к тому же замужнюю девушку шлюхой? Это все, что меня интересовало. Я не хотел, чтобы люди судачили о неверности и очернении моей жены.

Я только хотел покинуть камеру парня, как он кинул мне в спину:

— Я извинюсь… клянусь пророком Мухаммедом, я извинюсь. Приватно или публично — неважно. Выпусти меня. Мои родители… они будут переживать, я два дня не появлялся в университете. Мои проекты могут провалиться, если я не появлюсь… Шейх Карим… ваше высочество… я… молю вас… вы можете все…

Он пошутил? Я обернулся и, судя по перепуганно-решительному выражению лица, понял, что нет. Детская непосредственность, свойственная несозревшим парням, которые почему-то считали себя мужчинами.

— Ты прав. Я могу все. Тебе следует этого бояться.

Я вышел из камеры, не замечая звон цепей и мольбу о свободе.

— Что делать с мальчишкой, ваше высочество? — спросил привратник.

Второй раз за день мне задали этот вопрос, и второй раз в голове возник четкий ответ:

— Отправьте мальчишку обратно в Лондон, пусть доучивается.

— Оформлять запрет на въезд в страну?

— Не стоит. Не будем расстраивать его отца.

— Будет сделано, господин.

В этот тяжелый день я не сомкнул глаз впервые за много лет. Последний раз бессонная ночь преследовала меня в роковой день пятнадцать лет назад. В тот день моя жизнь изменилась на сто восемьдесят градусов, а тому мальчишке, который учился в восьмом классе, пришлось резко стать мужчиной и заботиться о сестре и брате.

Так и сидел на заднем дворе на берегу залива всю ночь, встречая рассвет в полном одиночестве. Самая романтичная брачная ночь, которую можно было представить. Я у залива глядел на волны и вспоминал, как ветер ласкал волосы моей жены, которая в этот момент наверняка плакала в своей комнате. Аллах свидетель, не так я планировал закончить этот день.

Во дворце пусто, слуги давно спали в своих комнатах. И она тоже спала. Амина. Я беспрепятственно открыл дверь, тихо пробрался поближе, дабы не разбудить, и заметил, как она свернулась калачиком на огромной кровати. Легкое покрывало смялось в ногах, а полупрозрачная ночная сорочка задралась, обнажая ровные и красивые ноги. Ее кожа светлее, чем у других арабок. Она казалась нежнее, ровнее, будто не принадлежала к одному из древних арабских родов.

Снова вспомнил ее глаза необычного цвета. Сейчас они закрыты, только длинные ресницы чуть дергались. Ее полная грудь размеренно поднималась и опускалась. Почему я не переставал наблюдать за ней? Зачем подошел ближе и присел рядом? Аккуратно, чтобы не разбудить. Коснулся губами ее лба и разгладил темные пряди волос, которые упали на лицо. Она поморщила носик с небольшой горбинкой и повернулась на спину, раскинув руки в разные стороны. Едва меня не задела.

И этот ангел мог нагрешить с тем сосунком?

Вопрос риторический, но точный ответ я узнаю совсем скоро. Тебя ждет много испытаний, Амина. Добро пожаловать в семью.

Я проснулась от громкого скрежета двери, словно в моей голове кто-то проходился ножом по стеклу. Может, это сон? Но выходит слишком страшный сон.

— Мяу-Мяу…

Мяу? Боже, что это? Здесь кот?

Я сначала подумала, что это девушки ходили туда-сюда и шушукались, но стоило мне услышать четкое мяуканье, я подошла к двери и, приоткрыв ее, заметила черное пятно, влетевшее в комнату.

— О боже! — воскликнула я на… черного кота с золотой цепочкой вместо ошейника, поблескивающей в лучах утреннего солнца.

У нас дома никогда не было кошек, Назира запретила заводить животных, даже когда Хайя попросила щенка на пятилетие. Я никогда не имела дело с животными, особенно с черным котом, который по-хозяйски залез на мою кровать и разлегся на ней.

— П-привет.

— Мяу!

А он милый. Только смотрел на меня странно, словно пытался прожечь своими янтарными глазами. Интересно, чей он? Его можно погладить? Но стоило поднести над ним руку, он прошипел.

— Пш-пш.

— Дружок, я ничего не сделаю, не бойся.