Прекрасный каратель (ЛП) - Валенти Сюзанна

Страх схватил меня за сердце острыми, как бритва, когтями. Я должна была желать смерти Ромеро за то, что они сделали. Но все же какая-то часть меня не могла вынести мысли о том, что они окажутся в могилах. Меньше всего Рокко. Он разбил мое сердце, но какая-то его часть все еще тосковала по нему. Принадлежала ему.

— Хорошо, — сказала я, пытаясь понять, что делать с этой информацией.

Мой желудок скрутило, и меня накрыла тошнота. Мне казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как я поела в поместье Ромеро, и я не могла представить, что в моем желудке осталось что-то, что может выйти.

— А как же прошлое? — спросила я, положив руки на колени.

Ройс шагнул вперед, понизив тон, выглядя встревоженным.

— Это главный секрет твоего отца. И это давит на меня каждый день…

— Что это? — Выдохнула я, пульс гулко отдавался в ушах.

— В ту ночь, когда твой отец пошел за женой Мартелло, он знал, что она будет дома одна со своим сыном Анджело.

Я кивнула, осознавая насколько бессердечным был мой отец, и в мою грудь будто вонзили нож.

— Он хладнокровно убил ее, а потом заставил нас сжечь это место. Я не был доволен всем этим, это была худшая работа, которую я когда-либо делал. — Он вздрогнул, не в силах встретиться со мной взглядом. — Но если я пойду против твоего отца, он не только причинит мне боль. У меня есть семья, за которой он придёт.

Он провел рукой по своим волосам, и мое сердце сочувствовало ему.

— В спальне кричал маленький мальчик. Я был готов вмешаться, остановить все, пока они не зашли слишком далеко — я никогда не причиню вреда ребенку. Но потом Джузеппе приказал мне забрать мальчика и отвезти его в машину.

Мои глаза расширились в замешательстве. — Но я думала…

— Мы поклялись сохранить секрет, — перебил он меня. — И я держал это в тайне. Я вывел его с задней части дома, чтобы избежать камер наблюдения.

— Но почему? — Я задохнулась.

Ройс склонил голову.

— Твой отец завидовал тому, что у Мартелло четверо сыновей, когда он не мог иметь ни одного.

Мой рот приоткрылся, и я с ужасом поняла о чем говорит.

— Его имя было изменено, и его держали вдали от общества в течение многих лет, пока Джузеппе промывал ему мозги, придумывая для него историю, заставляя его забыть, кто он такой.

— Нет, — недоверчиво выдохнула я.

Ройс кивнул, выражение его лица было бесконечно мрачным.

— Да, Слоан. Николи Витоли — это Анджело Ромеро.

Я прокрался сквозь кусты к западу от особняка-крепости Джузеппе Калабрези под покровом темноты. Затем я стал ждать.

У меня было с собой три вещи, принадлежавшие Слоан Калабрези. Ее собака. Мое сердце. И правда. Я планировал оставить две из них ей сегодня вечером, а другую носить с собой до конца своих дней, отбивающую печальную мелодию и оплакивающую жизнь, которую мы должны были прожить вместе.

Коко молчал в моей сумке, маленький зверь, казалось, знал, как важно, чтобы нас не поймали.

Я нашел место глубоко в кустах с хорошим видом на дом и стал ждать, наблюдая за окнами. Свет включался и выключался, пока люди двигались внутри.

Два дня без Слоан сожгли почерневшие остатки моего сердца таким яростным пламенем, и я понял, что оно никогда не погаснет. Но, несмотря на то, что сейчас мне ничего не хотелось, кроме как прибежать к ней, дождаться в комнате и утащить ее обратно в свои объятия, я знал, что не могу. Если бы она хотела эту жизнь со мной, она бы выбрала ее. Так что теперь она заслужила услышать слова, которые потребуются, чтобы исправить этот беспорядок. И хотя эгоистичная часть меня всеми фибрами моего испорченного существа надеялась, что она просто полюбит меня, несмотря на все мои недостатки, я на это особо не рассчитывал. Судьба никогда не была так добра ко мне.

Мое сердце екнуло, когда Слоан появилась в окне комнаты в дальнем правом углу дома. Она крепко обхватила себя руками и смотрела на широкую, заснеженную лужайку, как будто что-то искала. Или кого-то.

Принятие желаемого за действительное только убьет тебя, мудак.

Я наблюдал за не несколько минут, мое сердце колотилось от отчаянной боли, чтобы пойти к ней. Но я не пошевелился. Если бы она хотела жить со мной, она бы осталась.

Наконец она отошла от окна, и я дождался, пока погаснет свет, заметив, как на лестничной площадке зажегся другой свет, и не сводил глаз с обеденного зала, где сидел Джузеппе, ожидая, когда она присоединится к нему.

В тот момент, когда она вошла в комнату, я двинулся.

Я тенью прошёл по периметру здания, пока не подобрался как можно ближе, пересекая заснеженный двор, а затем отправил сообщение своим братьям.

Рокко:

Сейчас.

Энцо:

Ты в этом уверен?

Рокко:

Отвлеки их, или я войду, пока они еще здесь.

Фрэнки:

Успокойся, брат. Мы сделаем это сейчас. Кто мог подумать, что влюбленность сделает тебя еще более психованным??

Я нахмурился, прочитав эту оценку. Что, черт возьми, он вообще мог об этом знать?

Фрэнки никогда не виделся с девушкой больше одного раза. Он не испытывал чувств ни к кому, кроме семьи. Я уже начал думать, что это чертовски умный образ жизни.

Я сунул свой мобильник обратно в карман и посмотрел на здание, в котором хранилось мое самое сокровенное желание, и ждал пока они отвлекут всех.

Вспышки фар осветили ворота на краю подъездной дороги вдалеке, и мелодия гудка грузовика DHL раздалась как раз перед тем, как он врезался в ворота с ужасным грохотом.

Охранники все разом закричали, высыпались из укрытий, мчась по двору к воротам, ожидая нападения. Хотя это не выглядело так, просто случайная авария с водителем, которому мы чертовски хорошо заплатили, и я знал, что он не скажет ни слова правды.

Как только они отошли подальше от меня, я выскочил из кустов и побежал к дому. Окно на первом этаже было открыто, и я прыгнул, втягивая себя внутрь и моргая, оказавшись в безвкусно обставленной ванной.

Я обошел золотой душ и выскользнул за дверь в коридор.

Лестница была справа от меня, и я побежал по ней, поблагодарив Джузеппе Калабрези за его дурной вкус в отношении ковров, так как мои шаги были приглушены, когда я передвигался.

Я поднялся наверх, спеша к комнате Слоан, и вошёл внутрь, захлопнув за собой дверь.

Я дал моему бьющемуся сердцу немного успокоиться, когда ее запах окутал меня. Она была слаще любого сладости, соблазнительнее всего, что она могла состряпать для меня на своей кухне.

Я подошел к окну и задернул шторы, прежде чем включить лампу на ее тумбочке.

Я снял сумку с плеча и расстегнул, освободив Коко, чтобы он мог спрыгнуть на ее кровать. Он радостно уткнулся носом в ее подушки, и у меня возникло сильное желание присоединиться к нему.

Я был так близко к ней, и мое сердце сжалось от мысли, что я увижу ее лицо, прикоснусь к коже, поцелую в губы… Не то чтобы у меня были причины полагать, что она захочет от меня этого.

Я подошел к ее тумбочке и вытащил письмо из кармана. Я задолжал ей так много. Правда.

Я положил письмо на ее кровать, и мой взгляд остановился на другом конверте, лежавшем рядом с ее лампой. Этот был толстым, с тисненым гербом Калабрези и просто умолял меня заглянуть внутрь.

Я поднял его и вытащил содержимое, разглядывая элегантный шрифт, и мое сердце растворилось в котле с кислотой.

Джузеппе Калабрези просит оказать честь и приглашает на свадьбе его дочери

Слоан Калабрези

С

Николи Витоли

В ближайшую субботу, 13 ^-го