Новогодняя командировка (СИ) - Роман Виолетта

— Людмила Александровна! — вдруг раздаётся грозный голос шефа. Замираю, пытаясь лихорадочно сообразить, что же я такого могла натворить.

— Идите сюда! — снова слышу его крик.

Делать нечего. Поднявшись, плетусь в сторону кухни. Царь стоит посреди комнаты. С влажными после душа волосами, в домашней одежде. А мне так непривычно видеть его таким.

— Чем вы занимались целый день? — вздернув бровь, спрашивает командным тоном.

— Убирала, — оторопев от неожиданного выпада Царя, только и могу, что стоять и глупо хлопать ресницами.

— Что вы убирали? Кухня все такая же грязная, как и в момент нашего приезда! — взрывается он, заставляя меня вздрогнуть от испуга.

— Посмотрите на печку, сколько пятен старых! — повернувшись к горемычной, тычет в ее сторону пальцем.

— Максим Викторович, я честно и добросовестно оттирала все! Просто эти пятна уже ничем не выведешь! — возмущаюсь я, глядя на него с обидой.

— Да что вы говорите, — сложив на груди руки, качает головой. — А ванная, как в ней можно купаться? Она ведь вся в какой-то серой грязи, — приблизившись к импровизированной комнате, теперь тычет туда.

— И ее я мыла! — чувствую, как меня начинает трясти от злости. Нет, вы поглядите на него! Станиславский недоделанный! Не верит он.

- Посмотрите, руки в кровь стерла! — демонстрирую ему боевые раны. В ответ на это Царь лишь насмешливо играет бровями.

— Людмила Александровна, мне не нужны ваши жалкие оправдания. Задача была поставлена четкая: навести идеальный порядок, обеспечить мне комфортное проживание здесь, но вы, по всей видимости, можете только строить глазки и хихикать невпопад, — кричит, направляясь в гостиную, но на полпути останавливается.

— А, еще, забыл, — подняв вверх палец, глядит себе под ноги. — За спиной у шефа смеяться.

— Максим Викторович, прекратите, — ей-богу, мне хочется расплакаться. Ну, что он, в самом деле, как ребенок обиженный. Я тоже могу много чего припомнить ему.

— Что прекратить? — шеф еще больше хмурится, продолжая вещать мне о том, насколько я безответственный и неблагодарный работник. А я, отстранившись, завороженно смотрю, как от его активной жестикуляции руками развевается в углу потолка, будто занавеска, темно-серая паутина. А по тоненькой ниточке спускается огромный паук, точно над головой шефа. И когда тот останавливается на уровне глаз Царя, тиран внезапно замолкает. А потом в его взгляде я вижу леденящий душу ужас, и спустя пару мгновений он начинает голосить еще громче.

— А эта тварь откуда здесь?! — отмахиваясь от бедного паучка, взрывается он.

Приблизившись, еле сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос, снимаю паука с паутины и, пройдя в кухню, открываю дверь, выпуская его в подъезд. Злорадно хихикаю про себя, наконец-то нащупав слабое место этого мужчины. Очень даже полезная информация, нужно сообщить об этом ребятам. Устроят ему радужную встречу.

— Значит так, — произносит Царь тоном начальника, усаживаясь за обеденный стол. И вид у него такой, до жути деловой. Будто и не он несколько минут назад пищал, как девчонка, от вида паука. — Завтра суббота, с утра я схожу на стройку, а потом весь день будем заниматься с вами уборкой.

— Как скажете, — устало вздохнув, кладу ему на блюдо кусок пиццы, подставляю кружку горячего чая. А сама с тарелкой усаживаюсь на диван перед телевизором и, сделав немного погромче, смотрю на любимого Доктора Кокса. Кстати, кого-то мне напоминает этот врач. Посмотрев на Царя, встречаю его хмурый взгляд.

— Что это? — указывая пальцем на тарелку, кривится, будто я ему лягушку туда подсунула.

— Пицца, — недоуменно пожимаю плечами.

— Я вижу, что пицца, — начинает злиться. — Я не ем такое. Вы ничего не приготовили?

— Нет, не приготовила, — мой тон продолжает оставаться невозмутимым. Честно говоря, я так устала, что мне абсолютно все равно, что он ест, а что нет. И на его занудство тоже все равно. — Видите ли, оттирала не оттираемые пятна. Не хотите, не ешьте. Еда будет только завтра. Я, знаете ли, вам не машина, чтобы пахать без перерыва.

Отворачиваюсь к экрану телевизора, думая о том, что, вообще-то, сегодня первое января, а этот человек даже в праздник не может побыть чуточку нормальным.

Царь молчит. Вооружившись вилкой и ножом, медленно и методично разделывает пиццу на мелкие кусочки. Не обращая на него внимания, продолжаю смотреть сериал и поедать руками свой ужин.

— Людмила Александровна, вы едите на кровати, — и снова этот тон строгого учителя, от которого у меня тут же пропадает аппетит. — Как можно быть такой неряшливой? Вы же спать в этих крошках будете.

— Максим Викторович, не мешайте мне фильм смотреть, — вконец устав от его нравоучений, отмахиваюсь. Царь недовольно хмурится, что-то бурчит себе под нос, но продолжает молча пережевывать свой ужин.

***

Ночь была просто ужасной. Мало того, что от усталости у меня болела каждая частичка тела, так еще этот жуткий матрац, будто в него камней накидали. Плюс ко всему, от раскочегарившейся печки стена комнаты, к которой была приставлена моя кровать, нагрелась до такой степени, что мои ноги к утру огнем горели. Но самым неприятным было пробуждение, устроенное Царем в злосчастные семь утра.

— Людмила Александровна, подъем, — едва ли не нараспев произносит он, пребывая, по-видимому, в шикарном настроении.

Зарывшись головой в подушку, пытаюсь прикрыть уши, чтобы его надоедливый голос не слышать.

- Максим Викторович, но ведь сегодня суббота. Можно хотя бы часок еще поспать? — жалобно хнычу, хотя понимаю, что этим солдафона вряд ли проймешь.

— У нас с вами дел — выше крыши. Вставайте, — командует он. — Я, между прочим, уже и на стройке побывал. Так что вам пятнадцать минут на водные процедуры, завтракаем и приступаем к работе.

Приподняв голову с подушки, вижу, как, приблизившись к столу, Царь ставит на его поверхность блюдо с пирогом. От выпечки исходит такой аромат, что у меня начинает урчать в желудке. Царь вежливо удаляется в кухню, дабы не смущать меня. А я поднимаюсь с кровати и, запахнувшись в халат, подхожу к столу, наклонившись, с наслаждением вдыхаю аромат.

— Откуда пирог? — спрашиваю Царя.

Войдя в комнату с двумя кружками свежезаваренного кофе, он ставит их на стол.

— Передала жена бригадира, — отвечает Царь и, отрезав кусочек лакомства, кладет себе на тарелку, с аппетитом принимаясь за еду.

— Я бы на вашем месте не была такой смелой, — глядя на то, с каким аппетитом он уминает пирог, не могу удержаться от сарказма. Царь переводит на меня недоумевающий взгляд.

— Мало ли, что она туда положила, — произношу, направляясь в кухню.

— Кто вас угостит-то просто так? Такого злыдня, — думаю про себя, выдавливая пасту на зубную щетку.

Завтракаем мы в молчании. Меня так и разбирает предложить Царю нож с вилкой к пирогу, но решаю благоразумно промолчать. Ох, чует мое сердце, сегодня будет много поводов для ссоры между нами.

— Идите сюда, — поманив пальцами, впивается в меня строгим взглядом. Домыв последнюю тарелку, выключаю воду и послушно следую к холодильнику, возле которого меня ждет Царь.

— Вот список того, что нужно убрать. Каждый уголок, каждую деталь, все должно быть кристально чисто, — на последних словах приподнимает кверху указательный палец, дабы сделать акцент на качестве работы. А я глаз не могу оторвать от длинного, будто старинный свиток, листка, прикрепленного магнитом к дверце холодильника.

Пока я пытаюсь ознакомиться с бесконечным списком дел, Максим Викторович тихонечко направляется к выходу и, бросив на прощание «скоро вернусь», ретируется из квартиры.

— Раковину оттирать зубной щеткой?! — прочитав пятый пункт, чувствую, как от злости меня начинает трясти. Он в своем уме? Что за бред?

— Ванна, печка, подоконники, и тремя восклицательными знаками отмечена паутина на потолке. Черт, да тут работы на неделю.