Горячая линия (СИ) - Резник Юлия

— Интересно, кто все же нам гуманитарку прислал, — сменила тему Варя.

— Ясное дело, кто! Коваль. Не зря же я его вчера уламывала.

В этом была вся Рита. Присвоить чьи-то заслуги себе. И пофиг, что никаких доказательств тому, что это сделал именно Александр Николаевич, не было. Как и повода думать, что это действительно он. Ведь раньше Коваль предпочитал действовать в открытую. Прихвастнуть своей несказанной щедростью и добротой перед избирателями в Твиттере для него было обычным делом.

Закончив раскладывать Рафаэлки, Варя, наконец, взялась за себя. Подкрасила ресницы, расчесала брови и даже прошлась блеском по губам. В обычной жизни она красилась редко, но после работы девчонки собирались вытащить ее в кафе в честь наступающего праздника, и нужно было как-то им соответствовать.

— Давай тебе волосы завьем?

— Да ты что? Полдня на это потратим. Пойду лучше гляну, как там мама.

С утра, когда Варя в последний раз ее видела, ничего не изменилось. Нина Макаровна была бодра и улыбчива. После инсульта ее лицо немного перекосило, и улыбка будто съехала в бок. Но уже то, что она могла улыбаться, было прекрасно. Варя поправила бант на платье матери, помогла им с подружкой спуститься в актовый зал и убежала. Потому что принимала участие в развлекательном номере, который они организовали к празднику. Их ожидания оправдались. Все прошло как нельзя лучше. Вечеринка удалась на славу. Подарки понравились. Как и праздничный обед. Тот был, надо заметить, с претензией! Их повар Катерина Степановна решила, что праздничный ужин должен быть небанальным. И приготовила несколько блюд из итальянской кухни. Зажигалочки нововведения в меню оценили по достоинству. Даже оперная дива, которой в свое время удалось пожить в Италии, отметила, что провокация удалась. Но потом, правда, пожаловалась, что под бокальчик вина шла бы эта вкуснятина как-то лучше.

Варя улыбнулась. Уставилась в свою тарелку (ага, сотрудникам еды тоже досталось) и вдруг поняла, что она нормально поела впервые за много дней. А то как-то совсем кусок не лез в горло.

— Одно непонятно, зачем нам теперь в кафе? — спросила у Нади.

— Ну, мы туда не пожрать ходим. Так даже лучше — сэкономим на еде, купим выпивку подороже. Если не найдем дурака, который нас угостит.

— Ага, прям полно дураков… — вздохнула Варя и снова потянулась к телефону.

— Так! Если ты и в кафе будешь над ним медитировать, я обижусь! Серьезно.

— Не буду. Я вообще о Захаре Ивановиче не думала. Хотела сториз для Инсты сделать. Ты сама мне о нем напоминаешь, заметь!

— А тебе совсем не кажется подозрительным, что гуманитарка к нам нагрянула как раз после того, как ты поныла своему бомжу о наших проблемах?

— Ну и что? Так просто совпало.

— Нам привезли все, что ты озвучила.

— Кроме Рафаэлок, — фыркнула Варя.

— Ну, вот и смейся! А мне все равно кажется, что никакой он не бомж.

— Ага! Олигарх, — хохотнула Варя и оборвала себя тут же, закусив губу. Надежда, конечно, выдумщица. Но она тоже хороша… Так привязаться к незнакомому опустившемуся человеку, всего после трех разговоров, могла только полная дура. Ну, почему? Почему он ей больше не звонит? Глядишь, если бы она убедилась, что у него все хорошо, ее бы отпустило. Ведь, скорее всего, так проявлялось волнение о его судьбе. И ничего больше.

— Так, Варюх, я бегу за нашими куртками. Ты отходишь второй, чтоб нас не заметили — рабочий день-то еще не закончился.

Не закончился! Впрочем, в праздник в их услугах особенно и не нуждались. Поэтому все, кроме дежурных, разбегались кто куда под шумок. Пока Надя ходила за куртками, Варя попрощалась с мамой. И кивнула двум нянечкам, знаками давая понять, чтобы они тоже потихоньку выдвигались. Столик у них был заказан на шестерых. В неплохом кафе, расположенном в доме через дорогу. Навстречу им спешили улыбающиеся женщины. В руках почти у каждой — букетик цветов. Накануне праздника на работе поздравляли всех, без исключения.

— Такое чувство, что только нам цветов не подарили, — мрачно заметила Надя, когда их проводили к столику у окна.

— Ты что? У нас в штате четыре мужика! Торт купили — и молодцы. А ну, даже каждой по тюльпанчику… Обанкротились бы.

— Как пить дать. С нашими зарплатами, — соглашаясь, закивала Анжела, разведенная мать-одиночка тридцати лет. — Мне Игорек в саду обязательно цветочек из цветной бумаги сделает.

Официант принес напитки.

— А мне папа букет подарит. Он всегда просыпается рано утром и идет в цветочный, — вздохнула Надя.

— А мне вообще никогда не дарили цветов.

— Серьезно? — округлили глаза подружки. И Варе вдруг почему-то стало так стыдно. Как будто это ее вина.

— Ну, да. Как-то так получалось, я либо уже ни с кем не встречалась к Восьмому марта, либо еще.

— Ой, а я вам рассказывала, как мой Агафонов однажды со мной поругался седьмого? А потом пришел девятого мириться? Нет? Это я уже потом поняла, что это был тактический ход. Чтоб не дарить мне подарка.

Девчонки захохотали. Но громче всех смеялась сама Надежда.

— А давайте выпьем за то, чтоб орлы не падали, а козлы, вроде Агафонова, не летали!

— И не подумаю! Вообще не подумаю за них пить. Это женский праздник. Так что за нас, мои дорогие. Как говорится, ура!

Бокалы звякнули, Варя сделала несколько глотков. Она долго выбирала коктейль и в итоге не прогадала. Тот был приятно освежающим.

— Девочки, у кого-то телефон звонит!

Варя облизала губы. Прислушалась. Непослушной рукой отставила от себя пойло.

— К-кажется, это у меня!

— Ты куда теперь?

— Домой.

— Может, в клуб? Скука смертная!

— Я пас. Устал страшно. Завалюсь спать.

— Ну, смотри. Так даже лучше. Там сегодня, наверное, битком. И куча баб навеселе — то еще счастье.

— Ты о чем? — Захар отвлекся от документов, которые запихивал в портфель, и недоуменно уставился на помощника. Последние недели выдались просто адскими. Он только-только вернулся из Лондона, и все никак не мог войти в колею.

— Ну, привет! Сегодня седьмое. — Захар нахмурился сильней. — Седьмое марта, алло! — Илья закатил глаза. — Ты что, не заметил, сколько букетов в офисе?

— Черт… А я никого не поздравил.

— Ну, и хрен с ним. Наши девочки квасить начали сразу после летучки. Поверь, им и без твоих поздравлений отлично.

— А премию мы им выписали?

— Ага, — Илья широко зевнул. — И ресторан заказали. Я в «Севен» договорился. Помнишь, рестик на тридцать пятом? Народ потихоньку перетекает туда.

Захар скосил взгляд на часы. Всего пять. Рабочий день в разгаре. А впрочем, у них в фирме никогда не придерживались какого-то четкого графика. Главное, чтобы работа делалась. А для этого нужно было находиться в процессе нон-стоп.

— Значит, спущусь поздравить.

— И, кстати, мы сегодня отправили то, что ты просил.

— А поконкретней? — Захар растер лицо ладонями.

— Тебе точно не мешало бы отдохнуть, — покачал головой Илья. — Я о доме престарелых. Помнишь, ты дал команду? Или не надо было? — вздернул брови Илья.

— Нет-нет. Надо, конечно. Спасибо. Оперативно ты.

— Стараемся. Слушай, а давай тогда вместе заскочим девчонок поздравить? Я, может, даже и задержусь. Душа что-то требует праздника.

— Так устрой, раз требует.

— Ага. Только пальто возьму.

Захар кивнул. Стоило Илье захлопнуть за собой дверь, достал телефон и с сомнением провел пальцем по списку контактов. Они не говорили с Варей вот уже две недели. И да, у него, конечно, было много работы, но не звонил он ей совсем не поэтому. Взяв паузу, Захар пытался понять, зачем вообще это делает. Ну, ладно тогда, на террасе, у него в первый раз крыша ехала. Но потом… Потом он ей позвонил, потому что ему понравились их беседы. Понравилось спорить с ней. Понравилось ее дразнить. Понравилось то, как она реагировала и что ему говорила. Хотя, казалось бы, что может быть в голове у двадцатичетырехлетней девочки? А там было много. Хотя и наивной она была жутко. И может, этой жуткой наивностью, своей какой-то бесхитростной простотой она его и заинтриговала? Ну, где сейчас такое встретишь? Не в его кругу — так точно. Вот почему ему эти разговоры ни о чем — как глоток воды родниковой.