Господин директор (СИ) - о’Лик Франсуаза

От этой мысли я вновь почувствовала тяжесть внизу живота. Моё тело меня предавало. Что я могла сделать?

Я в третий раз плеснула воду на лицо и принялась думать. Какой ультиматум я могла поставить ему?

Кое-какие мысли стали приходить ко мне в голову, когда в туалет забежала ученица. Она плакала, размазывая слезы и тушь по лицу. Увидев меня она застыла, а потом разрыдалась пуще прежнего. Мне не оставалось ничего другого, как обнять её. Она плакала уткнувшись мне в плечо, а я гладила её по голове. Когда она стала успокаиваться, я отстранилась и спросила:

— Что случилось, милая?

— Меня… меня бросил парень, — заикаясь от слез ответила она.

— Ох, — ответила я и прижала её к себе.

Она ещё какое-то время всхлипывала, а потом отодвинулась сама.

— А вы? Почему вы плакали? — спросила она, глядя на моё лицо.

Посмотрев в зеркало я поняла, что мы с ней выглядим как две панды с чёрными кругами под глазами.

— Я не плакала, я просто умывалась.

— Но зачем, если у вас макияж на лице? — недоумевала девушка.

— Тебя бросил парень, а я не знаю, как бы отвязаться от одного мужчины, — честно ответила я.

— Ну, это просто, — девушка махнула рукой и пошла отмывать лицо. — Сделайте ему пакость.

Я усмехнулась:

— На самом деле, это решение для нас обеих.

Она хмыкнула в ответ, а я последовала ее примеру и принялась приводить в порядок лицо.

Спустя пару часов — когда я привела себя в относительный порядок и даже смогла провести занятие — я переоделась в свою мотоэкипировку и шла на выход из здания школы. В коридорах было пусто — шли уроки. Моё же расписание сегодня было коротким, и я хотела съездить погулять в парк, чтобы немного проветриться и обдумать разные вопросы.

— Вы такая сексапильная, мисс Варвара, — раздалось откуда-то сбоку.

Я повернулась на голос и увидела нескольких парней, сидящих на диване в рекреации. Один из них был тот, что вчера уже подходил ко мне и говорил про стоны. Его звали Артём, я узнала это на своём уроке сегодня утром.

— Я бы вас трахнул, — сообщил парень, сидящий рядом с Артемом.

— И я, — добавил третий.

— Да, собственно, мы все были бы не прочь, — резюмировал четвёртый парень, и они дружно загоготали.

Я обвела их взглядом. Они все были накаченные и спортивные. А ещё — уверенные во вседозволенности. Как там говорил директор? Эти дети привыкли творить зло? Эти уж точно. По их ухмылкам, по их взглядам можно было с уверенностью утверждать, что они не раз марали руки и выходили сухими из воды. Могла ли я дать им отпор? Стоило рискнуть.

Я неспешно пошла к ним, улыбаясь и соблазнительно покачивая бёдрами. Мотоэкипировка обтягивала каждый миллиметр моего тела, и парни, не отрываясь, смотрели на меня горящими глазами.

— Вы бы правда хотели меня? — спросила я сладким голосом.

— Да, детка, — сказал парень, сидящий справа.

— Иди к нам, — добавил Артём.

— Как здорово, что наши желания совпадают, — промурчала я, легко скользя рукой вниз по телу.

Их взгляды не отрывно проследили за этим движением.

— Я бы тоже хотела трахнуться с вами всеми, — продолжала я. — Одновременно.

Парни, кажется, едва дышали, слушая меня и не веря своим ушам.

— Это мы можем, — сказал парень слева, нервно проводя рукой по волосам и облизывая губы.

— Только вот незадача, — я задумчиво надула губы. — Вас четверо, а женское тело… ну, знаете, максимум для троих. Кому-то из вас придётся стоять в сторонке.

Я обвела их взглядом, надеясь, что вся кровь у них давно уже покинула мозг.

— Жека постоит, — отрезал Артём, прожигая мою экипировку своим взглядом насквозь.

— Чё?! — возмутился, по-видимому, Жека. — Не буду я в стороне стоять! Пусть, вон, Вовчик потусуется в стороне.

— А чё сразу я-то? — рассердился Вовчик.

— Ты сам говорил, что в кино хочешь. Вот и иди, — объяснил Жека.

— В топку кино, когда тут такое! Пусть Стасон лучше будет четвёртым. Он все равно ещё девственник.

— Я не девственник! — крикнул Стасон.

— Да? Ну и кого ты уже трахнул? — перевел на него свой взгляд Артём.

— Ирку! — ответил Стасон.

— Гонишь! Ирка никому не даёт!

— Вам не даёт, а мне дала!

— Да врет он всё, парни! Кишка у него тонка Ирку уломать!

— Слышь, ты чё несёшь?! Я щас по стенке тебя размажу!!

Продолжение я, к сожалению, не услышала, тихонько улизнув от парней. Выйдя на школьную парковку я согнулась пополам от хохота. Я хотела дать нормальный отпор этим мажорам, но вышло даже смешнее.

Утром четверга я сидел в кабинете и пытался сосредоточиться на работе, но чертова стриптизерша поселилась в моих мыслях и сбивала весь настрой. Она придёт сегодня ко мне перед парами или нет? Хватит ли у неё смелости вновь постучаться в мою дверь или нет?

Часы неторопливо отсчитывали минуты, а я успевал подумать о миллионе вещей за один оборот секундной стрелки.

Стриптизерша была хороша, да. Пожалуй, я мог бы её приручить, сделать своей. Она так легко завелась вчера, так быстро дошла до точки всего лишь от моих прикосновений, что нехило завела и меня. Я хотел продолжить, не в моих правилах лишать себя оргазма, но её словно ветром сдуло из подсобки. Наверняка, помчалась переживать о случившемся, женщины всегда так щепетильны в этом вопросе. Но меня волновало не это, а то, какие выводы она для себя сделала и какие решения приняла. Каков будет её следующий шаг?

Я же после подсобки мог переживать только о стояке. Хотел даже сначала трахнуть Таню, но передумал. Она и так выходила за границы дозволенного — вместо кофе принесла вчера чай, объяснив, что он менее вреден. Я что, похож на человека, который выбирает напиток, руководствуясь его пользой?! Я швырнул этот долбанный чай в стену и заставил Таню всё убирать.

Стрелки часов дошли до 9 часов утра, и в школе раздался звонок начала первой пары. Англичанка не пришла ко мне. Я испытал некоторое разочарование. Она или испугалась меня после вчерашнего, или решила, что теперь ей необязательно соблюдать мои правила. Оба варианта мне не слишком нравились и, дождавшись окончания первой пары, я сам пошёл к англичанке.

К моему удивлению около двери в ее кабинет было пусто. Неужели сегодня она не оделась как стриптизерша?

Я зашёл в кабинет и остановился на пороге. На краю преподавательского стола сидел Эд и с улыбкой рассказывал что-то англичанке. Та же сидела за столом и снизу вверх смотрела на историка с большим интересом в глазах и милой улыбкой. На ней было вязанное платье с очень широким горлом, которое все время спадывало с её плечика, обнажая его. Стриптизерша кивала Эдварду и улыбалась ему, отчего я почувствовал укол зависти. На его месте должен был быть я. Я нахмурился. Мне не нравилось, как она смотрела на него снизу вверх, и не нравилось чувствовать зависть.

— Здорово, Костяныч! — Эд заметил меня первый.

— Привет, — я шагнул к нему для рукопожатия.

С англичанкой я не поздоровался, вперив в нее суровый взгляд. Она тоже промолчала, быстро переведя внимание на телефон, лежащий рядом.

— Ты не оставишь нас? — я посмотрел на Эда.

— Без проблем, — он наконец отлепился от стола. — Так мы договорились, Варя?

Варя? Это прозвучало чертовски интимно.

— Да, — быстро ответила она, улыбнувшись историку.

Почему она улыбалась ему такой милой улыбкой?

— Я позвоню, — ответил Эд, вышел из кабинета и закрыл дверь.

Стриптизерша вновь поправила платье и молча посмотрела на меня, стирая с лица улыбку. Почему она молчала? Почему мне не улыбалась? Спрашивается, на чьём колене она вчера кончила?

Я почувствовал раздражение от этих вопросов в голове. Да ещё от её платья, которое опять медленно сползало по ее плечику. На плече не было бретельки от лифчика. Почему она не носит лифчики? Может так она проявляет свою непокорность и свободолюбие?

Стриптизерша поправила челку, и я перевёл взгляд на ее лицо. Там боролись несколько эмоций сразу — ожидание, раздражение и наигранное безразличие. Уж что-что, а безразлична ко мне она точно не была. Я хмыкнул и наконец сказал то, зачем пришёл: