Шесть тайных свиданий мисс Недотроги (СИ) - Суббота Светлана

— Фаворра скоро появится? Ему моя сменщица документы оставила с припиской «Передать сегодня». А мне бы домой, я же не ночной как вы, совесть-то имейте.

— Оу. Он на происшествии. Вернется… часа через два.

— Тогда подписывайте! — мне под нос решительно засунули бланк передачи материалов.

— Но…

— Встретите его и передадите. Я свое дело сделал. Запрос был от Второго Ночного Отряда? Да. Передано Второму? Именно.

И служащий, чуть не силой схватив мою руку, приблизил ее к официальному бланку.

Вот же… Я посмотрела вслед торопливо убегающему любителю поспать и покрутила в руках две папки. Интересно, что такого мог запросить Фаворра с припиской «срочно»?

Заглянула в первый, более толстый комплект. И обнаружила целую пачку документов. Ого! Дела выпускников класса, где учились когда-то два неразлучных друга. Главы кланов волков и крыс. Диего прав, сама ему хотела предложить покопать в этом направлении.

Логично, логично.

А что у нас во второй папке? На титульном листе никаких обозначений… Запечатано? Странно. Я поддела ногтем скрепляющую ленточку и тут же отдернула руку. О нет, она с магической печатью Холмов, это я точно трогать не буду.

Но судьба и дрожащие от усталости пальцы решили за меня. Единственный тонкий лист самостоятельно выскользнул в образовавшуюся щель.

Шапка документа гласила: «Выписка из конфиденциальной родовой карты Евангелины Нитароки. Высший допуск по срочному запросу».

Утренние лучи солнца раскрашивали золотом безлюдные песчаные дорожки, выбивали блики на полированном мраморе, превращая тихое кладбище в место приятное глазу и чем-то даже гостеприимное.

Вчера я отнесла попавшие ко мне папки на отрядный этаж и подсунула их одну за другой под дверь комнаты Диего. Отправив сообщение о них через коммуникатор. Почти сразу в ответ пришло «спасибо». Встречаться ночью я опасалась, он начнет обнимать, я потеряю голову и будет очередной «последний раз» без серьезного разговора, потому что думать разумно в горизонтальной позиции с тигром я оказалась катастрофически не способна.

Чтобы собраться с мыслями и подготовиться к разговору, я поехала на место, расположение которого нашла в первой папке. Рассвет, тишина и — наглядный пример того, что со мной может произойти — чем не идеальная обстановка для охлаждения мятежного разума.

Под ногами мягко потрескивал песок, смешанный с гравием. Сверяясь со схемой, я прошла до третьей линии, повернула направо и остановилась, изучая небольшой ухоженный участок.

Уютная низенькая оградка была выкрашена в предсказуемо черный цвет. На невысоком постаменте мечтательно запрокинув голову к небу, стояла каменная девушка. Юная, тоненькая как тростинка. С небольшим носиком и крупным смешливым ртом. Удивительно живая для старого памятника.

— Красивая, да? — спросил меня Владимир. — Я надеялся, что ты придешь, хотя не очень в это верил. Но только ты и могла прийти.

Он сидел боком на узкой скамейке и тоже смотрел вверх, изучая редкие, полупрозрачные облака.

Я не спрашивала, как он меня вычислил, потому что и сама его определила почти от входа. Ворота открыли совсем недавно, кроме нас и посетителей-то еще не было.

— Очень красивая, — искренне ответила я. — Полли?

— Полли. Хорошо ее изобразили. Один в один.

Он продолжал изучать облака, я на всякий случай тоже посмотрела вверх, но ничего заслуживающего внимания не увидела.

— Я… Я посмотрела по документам, вы же не родственники?

Психолог вздохнул и слабо улыбнулся, словно вспомнил что-то давнее, почти забытое, но очень приятное.

— Нас часто принимали за брата и сестру. Мы с Полли дружили лет с трех, не разлей вода. Когда у обоих обнаружились зачатки ментальной силы, она так радовалась, говорила — мы с тобой как две стороны одной монетки, неразделимы. На всю жизнь.

Я подошла поближе, опасаясь увидеть дорожки слез на его щеках, но он продолжал светло улыбаться.

— Сегодня Полли порадовалась, наконец-то. Когда-то я пообещал ее только радовать. Но это не всегда быстро получается.

Мне стало не по себе. Он заговорил о мертвой девушке как о живой и в воздухе легко прошелестели ленты искренней нежности. Владимир не скрывал эмоций, он сидел вообще без щитов.

Насколько помню из собранных материалов, его одноклассница покончила с собой примерно через полгода после школьного выпуска. Никуда не поступила, несмотря на настойчивые требования учебных консультантов и обязательные разнарядки по менталистам. Прожила тихо, ничем не занимаясь, и ушла, разрезав себе вены.

Вот и проявилась та самая «менталисточка», о которой довольно упоминали и Гордон Дюран, и Дон Вэй.

— Она… подсела на оборотней? Или ее затравили?

Не знаю, ответит он или нет, но я должна была спросить, выяснить, что произошло много лет назад с юной хорошенькой девушкой, чья психика оказалась болезненно чувствительной. Как и у всех менталистов по природной сути. Как и у меня.

Надеюсь, Владимир не разозлится, на вид он вполне открыт для общения.

— Не сразу, — он поправил очки и опустил глаза на памятник, — больше года ее насиловали, приучали, а она никому не рассказывала, даже мне. Потом сказала, что это все равно неизбежно, что нужно просто привыкнуть, принимать чужое и свое удовольствие с радостью. Все менталисты через это проходят. Сначала нас берут оборотни, потом фейри.

Он помолчал, едва заметно поморщившись.

— Меня не тронули, потому что… брезговали, я был слишком нервным в те времена, трясся как кролик от любого слова или движения. А так-то на меня некоторые девочки-волки посматривали.

Он хохотнул, повернулся ко мне и подмигнул.

— Никогда не знаешь, что нас спасет в трудную минуту. Иногда страхи полезны. Да, Ева?

Это да, я черпаю силу в преодолении, становлюсь сильнее. Похоже, так же как и он. Но сейчас речь не об этом.

— Владимир, вы… осознанно стравили оба клана? В городе может начаться война. Без турнирных денег крысы долго буду восстанавливаться и не факт, что снова вернут утраченные позиции. Но вычислить волков как виновников их разорения и потери репутации — всего лишь вопрос времени. Как у вас получилось настроить Крейга против отца? Как вы со своим уровнем взяли его под контроль? Через Клариссу? Или… вы сильнее, чем вторая ступень?

— О, милая. Контроль длится недолго, всего лишь пока контролер рядом. Ну может еще какое-то совсем непродолжительное время. Нам с тобой, слабым менталистам, лучше работать с эмоциями. Поверь, Крейг и сам очень хотел сместить отца, в идеале — убить, пусть и не своими руками. Я не управлял им, а только ускорил процесс. Волк иногда заходил за сестрой, пару раз прерывал наши сессии, чтобы забрать Клариссу или поугрожать мне, требуя молчания. И помочь ему осознать истинные потребности и желания было совсем несложно.

Трельяк многозначительно поиграл бровью.

— Не обязательно кого-то ломать. Иногда нужно просто проявить суть.

— Я не верю в ваш «слабый» уровень.

— Как и я в твой, милая.

Кхм. Уел. Обсуждать уровни точно не в моих интересах.

— Вы точно знаете, что в смерти Полли виноваты ваши бывшие одноклассники Дюран и Вэй? За полгода после выпуска она могла встретить еще кого-нибудь.

— Она уже не могла без них, без… общения. Сама прибегала на территорию кланов, стояла у ворот, уговаривала ее пустить. Полли не просто «подсела на оборотня». Ее приучили два альфы, к одновременным мощным эмоциональным потокам от обоих. В итоге, когда они закончили школу и ушли в семейные дела, перестали ей ежедневно интересоваться… она начала сходить с ума. Я учился в другом городе. Полли писала мне каждый день, умоляла помочь, обещала сделать для меня что угодно, только… Я хотел приехать и не успел.

— То есть косвенно вы вините и себя.

— Нет, — он закричал, поднимаясь с лавочки. — Мы, менталисты, ни в чем не виноваты. Вот ты, милая сопереживающая Ева, ты винишь себя в том, что подсела на оборотня?