Кирилл Киннари - Вечные мы

НАСИЛИЕ в его разнообразных формах — самый действенный способ добиться внебрачного секса. Изнасилования (особенно массовые в войнах), рабство, связывание, избиения, унижения — все это обеспечивало существенный репродуктивный бонус для наших предков, все это срослось с сексом и закрепилось в системе удовольствий мозга, и все это в огромном количестве и разнообразии представлено в порнографии. Насилие может быть и мягким, ситуативным, основанным на социальном положении (учитель и ученица, босс и секретарша, полицейский и преступник), и чисто словесным (оскорбления, покровительственный тон), — но найти сюжеты, совершенно лишенные мотива принуждения и неравенства, нелегко.

СОСТАВ. В сценах гетеросексуального группового секса с тремя участниками половой баланс близок к природному, с некоторым даже преобладанием женщин (т.е. mff несколько чаще, чем fmm), но по мере роста группы соотношение резко смещается в мужскую сторону: в группах с шестью и больше участниками сюжетов fm+ уже на порядок больше, чем mf+. Разумеется, статистика зависит от периода, жанра, культуры, но преобладание «gangbang» над «harem» представляется универсальным. И парадоксальным: ведь один мужчина, оплодотворяющий нескольких женщин, достигает несравнимо большего репродуктивного успеха, чем участник группового изнасилования с его ограниченными шансами оплодотворить даже одну.

Объясняется этот парадокс просто: порнография воспроизводит реальные ситуации, которые помогали размножаться нашим предкам и потому закрепились в системе вознаграждений нашего мозга. Судя по многим косвенным признакам, групповые изнасилования были в традиционных обществах намного более частым явлением, чем гаремы. Групповое изнасилование дает скромный репродуктивный бонус, но его легко осуществить и относительно легко избежать ответственности (вина размазана не только на всех участников, но и зачастую на все племя или сообщество, см. историю Содома). В то же время гарем, тем более в преимущественно моногамном обществе — предприятие затратное, которое могут себе позволить только немногие высокостатусные мужчины. В результате «плохие деньги вытеснили хорошие», и современному потребителю порнографии инстинктивно интереснее секс одной женщины с многими мужчинами, чем наоборот.

НИЗКОРАНГОВОСТЬ. Среди самых частых слов в текстовых описаниях порнороликов — dirty, nasty, slutty, шлюшки, сучки. Вульгарность, опытность и доступность женщин подчеркивается чаще и сильнее, чем нетронутость или невинность. У женщин — тяжелая косметика, мимика, заимствованная у проституток; часты сюжеты типа «секс за деньги» или «секс по пьяни». Еще один парадокс: если целью является воспроизводство, зачем тратить время на тех, кто к воспроизводству явно не склонен — на женщин продажных или настолько низкоранговых, что они доступны всем? Даже когда проститутка становится матерью, вряд ли ее потомство будет иметь хороший шанс выжить.

У этого парадокса такое же простое и нелестное объяснение, как и у предыдущего: «десять старушек — рубль». Шансы получить здоровое потомство от общедоступной женщины невелики, но они не равны нулю.  Вероятно, это давало достаточно существенный репродуктивный приварок нашим предкам, в то время как шансы заполучить для внебрачного секса «хороших» женщин были гораздо ниже — их охраняла семья и общественные нормы. Становится понятнее и такой распространенный порносюжет как осквернение, превращение «хорошей» женщины в «плохую», часто в результате группового изнасилования. Именно так оно и работало в традиционном обществе: изнасилование автоматически превращало честную девушку в гулящую и, следовательно, общедоступную — в репродуктивный ресурс всех мужчин племени. Сюда же, вероятно, следует отнести и внешнюю эякуляцию: помимо прочих функций она служит видимым маркером нового статуса, меткой «теперь всегда доступной» женщины.

ЧТО ДАЛЬШЕ? Последние столетия радикально изменили репродуктивное поведение человека. Внебрачный секс стал намного доступнее, связанный с ним социальный риск уменьшился до минимума. В то же время потеряна и большая часть мужского репродуктивного выигрыша от внебрачных связей: контрацепция позволяет женщинам рожать только от тех, кого они выбрали сами. Отцовство скрыть невозможно, и дети-на-стороне для мужчин теперь не бонус, а бремя. Конечно, это не значит, что половой отбор остановлен, но критерии его меняются на глазах. Разница в продуктивности между верным семьянином и Казановой не просто уменьшилась — возможно, она поменяла знак.

К сожалению, все эти изменения вряд ли быстро отразятся на врожденных психологических механизмах, которые заставляют нас производить и потреблять порнографию. Древние и укорененные, механизмы эти могут ослабеть под напором нового полового отбора, но только за много десятков или даже сотен поколений. Но человек всегда находил тот или иной путь в обход ограничений своего тела. Порнография не исчезнет, но она способна измениться, как уже изменилось общество — если мы захотим этого.

Порнушка-ночнушка, жуть (смотрели образцы, брр). Какая невозможная резина, резинища! Человекогоды резины. Человековека.

На самом деле снимать надо так. (Это выжимка наших разговоров после, моя только идея про карусель.) Во-первых, само собой, не актёры, а (обобщённо) мы, то есть любящие и хотящие и знающие самое для друг друга лучшее. Радостные. Ебаться надо радостно или ну его на фиг!!! Никаких сценариев и ограничений, думай только о том о чём всегда думаешь при этом: чтобы было хорошо. Фильм делает не режиссёр, а монтаж: берёшь записи за много дней, часы и часы, и все кто снимался смотрят себя (только не сразу, я думаю сдвиг на полгода оптимален, чтобы зимой смотреть летнее и наоборот) и выбирают самое-самое радостное, вот и всё.

Режиссёра нет, и нет операторов: чужие мешают, а камера на лбу даёт уродскую картинку (и пытается убедить что это ты там, но ведь это враньё, не работает). Нужно вот что (минимум): над постелью большой подвижный суппорт, такая карусель, медленно вращается и вверх-вниз по синусоиде, на ней штук десять — или сто! — камер на разные зумы и углы, плюс ещё столько же неподвижных вокруг и сверху и снизу, и все снимают одновременно. Некоторые длиннофокусные можно приспособить на автослежение, простейший motion tracking или face recognition, чтобы поворачивалось (плавно!) где звук или где сильнее всего жизнь бьётся. Но можно и обойтись, чтоб не жужжало нигде, если достаточное разрешение, можно всё сделать в software, просто вырезать потом плавающим окном самое интересное из большого кадра. То есть соединить лучшее из аматёрщины (нет чужих, свобода, все умеют друг друга лучше всех) и из профи съёмок (картинка не скучная, не статичная, самое интересное всегда попадёт крупно хотя бы в одну камеру). Свет тоже можно отчасти плавающий с той же карусели.