Беременная для Зверя (СИ) - Росс Эллен

Но что с моей Малой? Добралась до дома?

Мобильник от жара поплавился. У первого попавшегося отбираю мобилу, звоня. Ничего не слышу. Абсолютно. Ору. Но в ответ тишина. Гул в голове. Тут я ничего не пойму. Нужно идти. Бежать. Делать что угодно. Лишь бы добраться. Узнать наверняка.

Шагаю в нужном направлении. Меня тормозят. Перехватывают. Обратно уводят. По губам приходится слова складывать.

— Ранений много. Опасных.

Я ничего не чувствую. Мокро что-то только. И всё. Ерунда!

С одним удаётся справиться. С несколькими не получается. Всё накрывает темнотой.

Бляди тупые. Мне лежать нельзя. Надо идти. Но меня валят, словно слона, убойной дозой снотворного.

***

Прихожу в себя в палате. Обмотан, как мумия. Куча проводов торчит отовсюду. Небось и в хер катетер воткнули, живодёры в белых халатах.

Снимаю с себя лишнее. Рядом скачет медсестра. Пищит, как ненормальная. Руками машет. Я её писк едва слышу. И то лишь одним ухом.

— У вас повреждений много! Вам с постели вставать нельзя. И рёбра сломаны, и черепно-мозговая, и… внутренние органы.

Похер. Мне встать надо. Проблемы решать! Не валяться бревном.

— Может открыться кровотечение.

— Умолкни, мышь!

Отмахиваюсь от медсестрички. Та грозится донести обо всём доктору. Она уносится прочь. В палату стучат. Входит один из людей Вялого. Во время взрыва почти никого из его людей в клубе не было. Другими делами были заняты.

— Тебе посылку передали. Отправитель неизвестен.

— Что там?

Настороженно смотрю на небольшой пакет. Одно ухо до сих пор не слышит. После взрыва. Порох любит эффектные выходы. Может и этот презент от него?

— Мы по детектору глянули. Ничего криминального.

— Давай сюда.

Отсылаю лишних. Вскрываю конверт. В нём небольшая коробка. Подарочная. Как для колец.

Дурное предчувствие крюком за нутро цепляет и встряхивает. Нехило так. Аж ног не чувствую.

Щелчок.

Сначала в глаза бросается кольцо. То самое, что я Малой подарил.

Только потом замечаю палец. Женский безымянный палец.

Перед глазами всё темнеет. Тру их. Ничего не вижу. Как будто всё разом рухнуло к ебеням. В тёмную бездну. Ничего нет. Абсолютно.

Это кольцо моей Малой. Я ей его купил. На палец натянул. Сказать не успел, но это был знак — хочу до гроба. Вместе.

А теперь… оно здесь.

Чувства разум глушат. Топят в темноте. Без выхода.

Заставляю себя дотронуться. До ЭТОГО. Пронзает холодом.

Отрезвляет. Заставляет думать. Приглядываюсь.

Это не палец моей Арины. Косточки фаланг слишком широкие. У моей красоты пальцы ровные, охеренно смотрятся. Особенно на обхвате болта.

Это… не её палец. Огонь сжигает внутри. Теперь от радости. Аж в глаза чем-то прыснуло.

Не сразу замечаю бумажку крохотную. Свёрнутую. Под пальцем.

«Хочешь узнать, кого носит под сердцем моя дочь?»

Порох узнал о беременности Малой. Конечно! Как бы он не узнал. Если он с Тахиром прочь двинул!

Удивлён наглости Пороха. Его смекалке. Хитрости. Его двойник погиб во время взрыва. Теперь ясно, почему Пороха многие взять не могли, почему он успевал всюду! В разных местах. Хорошо иметь свою копию. Можно подсунуть под огонь и самому выйти сухим из воды.

— Тварь…

До сих пор от эмоций трясёт. Как будто током шандарахнуло и не отпускает. На то и расчёт? Чтобы свихнулся, напорол горячки?

Ясно одно — одному эту гниду задушить не получится. Нужны ещё одни руки и трезвая голова специалиста. Приходится набирать номер Усманова Дамира — моего почти родственника. Очень далёкого и лишь на хрен знает сколько разбавленную четверть.

Он мне совет давал. Не затягивай с Порохом. Я не прислушался. Сам заигрался в долгосрочные планы. Теперь увяз в дерьме. По уши. Одному не выбраться.

— Да.

— Мне нужна услуга.

— Слышал, тебя поджарило? — интересуется Палач.

— До хрустящей корочки. Не о том речь. Мне нужны твои услуги. По максимальному тарифу.

Вздыхает.

— Не могу.

— Ты даже не выслушал.

— Я ешё дело Шаха не закончил. Встрял. Конкретно так увяз. Не дело, а чёрная дыра. Двинусь в сторону — будут проблемы.

— У кого? У тебя, что ли?

— Не только. Меня не утопить, знаешь. Но…

— Но? — поражаюсь.

— Есть одно «но». Маленькое, сука, «но». Не могу. Рад бы в заварушке поучаствовать. Но не могу.

Короткие гудки. Даже не стал прощаться. Удивлён. Но Усманов слов на ветер не бросает и никогда не отлынивает без веских причин.

Значит, выбор другого не остаётся. Кроме как… позвонить старому знакомому. Другу. Наверное. Могу ли я его ещё другом называть? Или просто должником.

Мне его трезвой головы не хватает.

Отправляю короткое послание на почту, что указал Ризван. Буквы в башке выжглись. Намертво.

Короткое письмо. Ощущение, будто в пустоту отправляется. Ответа не приходит. Но спустя пять минут раздаётся телефонный звонок.

Номер скрыт. Но я нутром чую — он. Ризван.

— Я тебе не рад, Рустам. Ты в дерьме по уши, если решился написать, — звучит низкий голос.

— Не по уши. Глубже. Я на дне.

— Арина? — спрашивает с тревогой.

— У Пороха.

— Спускайся к ужину.

За дверью моей спальни раздаётся приглушённый голос Тахира.

Хочется ответить, что я не голодна, запереться внутри и просто не подпускать никого. Но это не получится. Пробовала.

В первый же день. Когда Порох комнату отвёл, отдельную, я попыталась комод придвинуть, но он оказался привинчен к полу. Как и вся другая крупная мебель. Окно глухое, без форточки. Вылезти можно, разбив стекло. Но далеко убежать не получится.

Порох сказал, что мы находимся в Альпах. Я ему не поверила. Он же мастер обманывать, вводить в заблуждение. Я думала, что он обманывает меня. Но потом он повёл меня на прогулку, в небольшой городок, расположенный у подножия гор. Именно там я поняла, что Порох не врёт. Мы в Европе, как он и сказал. Городок находится в стороне от известных туристических маршрутов. Как Порох сюда забрался? Видно, у него немало недвижимости, в том числе, и за рубежом.

Бежать? Попытка провалилась. Сразу же. На той самой злополучной прогулке. Порох с видом любящего родителя отвёл меня в уютное кафе, заказав десерт и горячий шоколад. Немного посидев, я решила выйти, якобы в туалет. Но потом резко свернула. Стоит ли говорить, что это ничем не кончилось? Абсолютно. Перехватили. Его люди. Они держались в стороне, неприметно. Но зато так я поняла, что Порох не глуп и не собирался ехать со мной один на один.

На этом прогулки окончились. Больше Порох не разрешал покидать мне стены дома. Если только на прогулку во двор. Под присмотром Тахира и его дурной псины. И не только него. Теперь я знаю, что где-то неподалёку дежурят слуги Пороха. В случае чего, они кинутся. Без промедления. Выполнят любой приказ. Как Тахир, который искренне гордится Порохом. Едва ли не в рот ему заглядывает.

Отчего-то Тахир думает, что если он на Пороха молится, то и Порох к нему хорошо относится. На словах так и есть. Но я чувствую, что отцу плевать. На всех. На всё. Есть только одна жизнь, что ему дорога. Его собственная. Все остальные — в расход. Как пушечное мясо. Или пешки, которыми не жалко пожертвовать.

Две недели в плену… Всего две недели. Но ощущение, будто вечность тянется эта тишина. От нереально красивых снежных картин за окном кажется, будто я в сказке. Но лишь до того момента, как приходится иметь дело с Порохом.

Мы почти не общаемся. За попытку побега Порох наказал меня заточением и тишиной. Никто и слова не сказал. Целую неделю. Сдуреть можно. Люди появлялись, привозили еду в дом, одежду для меня. Но никто и слова не сказал.

Потом отец решил смилостивиться. Ограничивался простыми словами. Не знаю, как я с ума не сошла. От страха. От тоски. От беспокойства за свою жизнь и жизнь малыша. Будь моя воля, я бы понеслась в больницу, чтобы наверняка проверить, как проходит беременность после сильного снотворного. Но Порох отметил дату, когда моей беременности исполнится двенадцать недель.