Пенни Джордан - Лестница на седьмое небо

Но не из страха перед Дейвидом Хьюитсоном. Она была уверена, что если он сшиб ее преднамеренно, то это было импульсивное решение, просто не сдержался. Он не планировал этого заранее, несмотря на все его угрозы.

Через полчаса, как и говорил Люк, появился врач, осмотрел ее и поздравил с тем, что она отделалась синяками.

- За вами может кто-нибудь приехать?

- Я отвезу ее домой, - вмешался Люк и, не дав Мелани возразить, спокойно добавил:

- Я на машине. И не надо спорить, Мелани.

Спорить у нее сейчас и сил не было. Врач сказал, что она еще не совсем оправилась от шока, а в этом состоянии лучше, если кто-то будет ухаживать за ней.

И Мелани даже не стала возражать против того, чтобы Люк донес ее до машины на руках. Пораненная нога сильно болела - видимо, Мелани упала прямо на нее, и кровотечение возобновилось.

Пристегнув ее ремнем безопасности, Люк сел на место водителя.

- Спи, если хочешь, - посоветовал он, подрегулировал подголовник и откинул спинку сиденья.

Может быть, это было вызвано шоком, она не знала, только она даже вздрогнула, когда он над ней наклонился. Она остро ощущала его близость. Не просто силу и рост, а запах тела и дыхание, а закрыв глаза, легко представила себе его без одежды, вспомнила ощущение от прикосновения пальцев к его коже, его живое тепло.

Она содрогнулась, и Люк замер, с беспокойством глядя на нее.

- Мелани, ты как?

К горлу у нее подкатил ком. Разве может она сказать ему правду? Что ей очень нужно, чтобы он обнял ее и заставил забыть все плохое, что их разделяет.

- Нормально, - солгала она, отворачиваясь и глядя невидящим взором в окно.

Несчастный случай окончательно выбил ее из колеи. Ей с трудом верилось, что еще день и до вечера далеко. Было такое чувство, что за последние несколько дней она прожила несколько жизней и ее силы, умственные и физические, полностью истощились.

Когда они подъехали к коттеджу. Люк не дал ей и рта раскрыть, а просто подхватил на руки и понес вверх по лестнице в спальню, где осторожно положил на кровать.

Да что я, собственно, могу ему возразить? - горько подумала она. Что не хочу спать на этой кровати? А почему?

- Я отойду ненадолго, - сказал он, укутывая ее в одеяло. - И скоро вернусь.

- В этом нет никакой необходимости.

- Никакой необходимости?! Если ты думаешь, что я оставлю тебя одну...

Сердце ее бешено колотилось.

- Но ты не можешь здесь остаться, - возразила она. - Где ты будешь спать?

Та кровать сломалась, а...

- Я буду спать в гостиной, - не дал ей договорить Люк. - Я не оставлю тебя одну, Мелани!

Она была слишком слаба, чтобы спорить. Люк приготовил ей чашку чая, но, когда поднялся в спальню, она уже спала.

Люк долго смотрел на нее сверху вниз, а затем осторожно коснулся кончиками пальцев ее щеки.

Во сне она вздохнула и повернулась, коснувшись губами его пальцев. Тело его мгновенно наполнилось любовью и желанием. Сколько бы ему ни понадобилось времени, он убедит ее, что их чувства друг к другу слишком ценны и важны, чтобы ставить их в зависимость от недопонимания.

Но сейчас у него есть дела, надо кое-что узнать. Вчера вечером, когда она грустно сказала, что, видимо, Джон наугад ткнул пальцем в ее имя в телефонном справочнике, ему в голову пришла мысль, которая с тех пор не давала покоя.

Джон Барроус не был импульсивен, по крайней мере не настолько, чтобы отдать все, накопленное поколениями его семьи, случайному человеку. Семья.

Вот где ключ к этой загадочной истории.

Надо убедить Мелани, что она очень много для него значит. Бессмысленно клясть судьбу за то, что он тогда, как полный дурак, проболтался Люсинде Хьюитсон. Увидев Мелани в первый раз, он сразу понял, что она не могла обмануть и соблазнить одинокого старика. Он понимал это, но не хотел признавать, как не хотел признавать и любовь к ней, пока не понял, что лишает себя самого великого дара жизни. Но было уже поздно, к тому времени Люсинда уже успела сделать свое черное дело.

Он вздохнул и нежно поцеловал Мелани в полураскрытые губы. Ничего, он пробьется сквозь барьеры, которые она воздвигает между ними.

- Мне сегодня утром звонили. Агент по недвижимости нашел покупателя, готового соблюсти все условия.

- Ты все еще намерена его продать?

Прошло три дня после несчастного случая, и в то утро Люк впервые разрешил ей встать с постели и спуститься вниз.

День был солнечный, но ветер дул холодный, и Люк настоял на том, чтобы она села перед камином.

Рано утром он вышел и привез целую пачку экстравагантных, дорогих, в блестящих обложках журналов, пару новых книг, которые она как-то выразила желание прочитать, и свежих фруктов.

Он баловал ее, а она, как круглая дура, вместо того чтобы прогнать, позволяла ему себя лелеять, не в силах признать явное - что она хранит каждое воспоминание о нем, что, как бы это ни было глупо с ее стороны, она не может его разлюбить. Более того...

Более того, любовь к нему разрослась настолько, что пронизала собой всю ее жизнь...

- Да, я все еще намерена его продать, - подтвердила она и едва слышно вздохнула. - А это значит, что мне придется подниматься на чердак и разбираться в бумагах.

- В бумагах? В каких бумагах? - тут же спросил Люк.

- Сама не знаю. Адвокат сказал, что у мистера Барроуса был целый архив и что все бумаги, которые они нашли после его смерти, были упакованы и отнесены на чердак. Поскольку он не давал указаний относительно этих бумаг, они просто оставили их для меня. Но я так и не смогла прикоснуться к ним. Мелани неуверенно посмотрела на Люка. - Мне кажется, что поскольку он был тебе троюродным братом, то, с точки зрения моральной, ты имеешь больше оснований в них копаться.

- Значит, ты не будешь возражать, если я на них взгляну? - Люк хмуро улыбнулся. - Не беспокойся, я не надеюсь найти другое завещание.

Эта тема была для нее еще слишком болезненной, и Мелани покраснела и натянуто заметила:

- Я об этом и не думала.

Вчера вечером он попросил дать ему хоть один шанс и обещал, что не разочарует ее.

- Просто поверить тебе на слово? - спросила она тогда горько, и надежда и страсть умерли в его глазах, уступив место отчаянию.

Мелани хотела верить ему, она жаждала этого всей душой, но боль сиротского детства останавливала ее. Где-то в глубине души она, как ребенок, была уверена, что родители нарочно оставили ее одну.

Конечно, она понимала, что это не так; конечно, это был несчастный случай. Она знала, что они ни в чем не виноваты, но ощущение того, что ее предали, что ее отвергли, все еще мучило ее.

Возможно, виновата была она сама - слишком многого требовала от жизни, слишком многого хотела.

Мелани охватила мелкая дрожь, и она нервно заерзала в кресле. Сколько она ни говорила Люку, что оставаться ему незачем, он не уходил. А она понимала, что и сама хочет, чтобы он остался.

- Так, значит, ты не возражаешь, если я поднимусь на чердак и покопаюсь в бумагах? - переспросил Люк.

Она пожала плечами.

- Конечно, нет.

- Я не собираюсь сдаваться, - мягко сказал он.

Она посмотрела на него и покраснела.

- Люк...

- Ты знаешь, о чем я говорю. Я буду за нас драться, Мелани. Я люблю тебя.

И хочу, чтобы мы поженились.

Если он и услышал ее предательский вздох, то не подал виду.

- Чего бы это мне ни стоило и как бы долго это ни продолжалось. Ты убедишься, что нам будет хорошо вместе. Что наша жизнь будет необычайно счастливой.

- Не надо. Люк, - в отчаянии произнесла она, вставая. - Это ни к чему не приведет.

Она собиралась повернуться и выйти, но больная нога затекла, и она покачнулась. Люк поддержал ее, и они опять оказались так близко, что у Мелани перехватило дыхание.

Она не могла сдержаться и посмотрела на его лицо, глаза, губы. Потом тяжело вздохнула и понурилась.

- Мелани, Мелани, я так тебя люблю!

Она понимала, что сейчас он ее поцелует, и глухо запротестовала:

- Не надо. Люк, пожалуйста.

Но было уже поздно. Губы их соприкоснулись.

Она пыталась сопротивляться ему, сопротивляться себе, но это было бесполезно.

Люк целовал ее, поддерживая под затылок, и между поцелуями все повторял и повторял ее имя и говорил, как сильно ее любит, как она ему дорога.

Когда он наконец отпустил ее, Мелани так дрожала, что едва держалась на ногах.

- Люк, я больше этого не перенесу, - нетвердо произнесла она. - Сколько бы ты ни говорил, что любишь, я не могу забыть, не могу поверить. Я не могу доверять тебе, - добавила она, с трудом выговаривая слова. - Я не переживу, если ты меня оставишь. Ты мне так нужен! Может быть, я все преувеличиваю, не знаю. Но из-за смерти родителей, из-за того, что я росла одна, во мне слишком сильна эта потребность...

- Мне кажется, я понимаю, что ты хочешь сказать, - мягко прервал ее он. Мелани, ты можешь мне доверять.

Она грустно улыбнулась.

- Как бы я этого хотела, Люк! Кстати, я уже одна могу обойтись...