Катрин Веллман - Однажды повезло

Я растворил окно.

- Пожалуйста! Вопи так громко, как можешь. А потом расскажешь полицейским, что ты в таком виде делала в отеле с голым мужчиной. Давай, зови, они будут счастливы узнать, кто ты такая.

Я закрыл окно. Разумеется, ее папочка не хотел бы подобного скандала.

- Иди сюда, девочка. Нам и в самом деле пора соединиться...

Она все еще не решалась.

- Да не нервничай так, никаких оснований для тревоги нет. У меня есть все, что требуется... Она не молвила ни слова.

- Знаешь, ты не первая, кто так себя чувствует поначалу. Некоторые женщины тоже волновались, но когда я демонстрировал им в первый раз свою добрую волю, они уже потом не могли оторваться... Они могли довести до изнеможения шестерых мужчин, и все им было мало.

- В последний раз: дайте ключ, я хочу уйти.

- Слишком поздно, взгляни только, до какого состояния ты меня довела.

Я говорил искренне, потому что мой горн уже торчал торчком, а яйца ломило от нетерпения. Но я должен был успокоить Фрэнсис, чтобы избежать неприятностей.

- Знаешь, в тебе, действительно, что-то есть, ты мне очень нравишься.

Я протянул руку к плечу Фрэнсис, но она ее тут же сбросила. Это не лучший способ обращаться со мной, я такого не Допускал.

Пришлось тут же сорвать с нее лифчик - и вот они уже передо мной, две дерзкие грудки, твердые, с розовыми, устремленными вверх сосками.

Фрэнсис испуганно прикрыла крест-накрест груди руками, и я использовал этот момент, чтобы сдернуть вниз ее трусики. Однако в последний момент она этому помешала, успев широко раздвинуть ноги. Скверно, значит, придется разорвать ткань. Я схватил трусишки обеими руками, и - р-р-раз! - они разлетелись. Теперь на ней оставались только поясок и чулки. Ну и пусть остаются, это только сильнее возбуждает.

Эта девчонка не подходила ни под какую схему. Только что она широко раздвигала ноги, а теперь сжала их плотно, словно "железный занавес". Но теперь, по крайней мере, мне не составляло никакого труда отнести ее на кровать. Я положил ее и стал целовать повсюду. Глупая девчонка все еще пыталась сопротивляться. Я прижался сильнее своей грудью к ее маленьким грудкам. Это было приятно. Но она не позволяла целовать их. Это было неприятно. Я сжал ее сосок пальцами, в ответ она оцарапала меня. Это всегда выводило меня из терпения, потому что кожа у меня тонкая.

Тем не менее, я должен был соблюдать нежность, однако мой Малыш-Джонни требовал соблюдения и его прав. Попытаюсь воззвать к ее разуму.

- Да не воюй ты со мной, глупышка, расслабься, и ты увидишь, как тебе будет хорошо... Ты находишь, что мой Малыш слишком велик для тебя, что он причинит боль? Вы все так думаете поначалу, а на самом деле все происходит наоборот, очень хорошо...

Я снова попытался ее поцеловать, и она снова не далась. До сих пор я старался не слишком агрессивно вести себя, но теперь мне уже не терпелось ворваться, наконец, в ее маленький замок. Я схватил обе ее ляжки изнутри и раздвинул их, она обладала хорошими мускулами, и мне пришлось изрядно приложить си-Лу. Медленно открылась золотистая рощица... Еще одно усилие, и вот оно, прелестное маленькое влагалище и розовый носик, торчащий под тугими завитками волос.

Эта картина заслуживала кисти гения, и мой Малыш-Джонни задрожал от восторга, завидев полураскрытые темно-розовые губы. Я направил его между ляжек вперед и ввел а чуть распахнутую дверцу. Как только его обнаженная булава коснулась деликатных мест, Фрэнсис отреагировала весьма неожиданно: она вцепилась мне в лицо раньше, чем я успел увернуться.

Теперь я уже разозлился по-настоящему:

- Если сделаешь так еще раз, ты об этом сильно пожалеешь!

Чтобы такое больше не случилось, я захватил ее руки, приехал спину и зад к краю матраса, а ноги перекинул через края кровати.

Тут уже она взорвалась и яростно; завопила:

- Ты свинья! И ты поплатишься за это! Она попыталась плюнуть в меня, но слюна упала ей же на нос.

- Свинья! Свинья!

Но плеваться больше не стала.

Я попытался снова войти в розовую щель, но она так извивалась, что у меня опять ничего не получилось. К этому моменту она здорово устала, и я смог зажать правой рукой оба ее запястья, а левую послал на разведку. Я ласкал ее упругий лобок, Такой нежный, сразу чувствовалось, что с ним не часто так обращались, можно сказать, на нем еще сохранялась магазинная этикетка. Я опустил руку ниже и коснулся влагалища, но Фрэнсис на это даже не отреагировала, а губы были сухи И сжаты.

Я раздвинул их пальцами и обследовал изнутри, они были мягкими, потом нащупал маленький клитор, он был хорошего размера и удачно расположен - с таким она должна здорово кончать. Я стал легонько ласкать клитор, это заставило ее подпрыгнуть, потом распространил ласки ниже и глубже. И изумился снова - все было абсолютно сухим! Если не применить какую-нибудь смазку, то поршень просто застрянет в цилиндре.

Я сплюнул на ладонь и смочил слюной свое обнаженное орудие. Теперь все было готово к решительным действиям. Держа двумя пальцами губы влагалища раскрытыми, я прижал коленями ее ляжки так, чтобы она не могла их сдвинуть, и ввел головку члена в лоно... Потом мягко продвинул вперед. Вернее, попытался продвинуть, потому что встретил неожиданно препятствие...

Глава 3

Ну и глупый же я негодяй! Я даже не подумал об этом - она же девственница!

Но теперь поздно. Я уже здесь и должен здесь остаться до конца. Я сделаю это, даже если это моя последняя возможность в жизни и мне за это придется попасть за решетку.

И преисполненный восторга Малыш-Джонни бросился силой пробивать себе дорогу.

Фрэнсис продолжала кричать:

- Ты животное, мне больно! Я не хочу этого, отпусти меня!

Она крутила бедрами, пытаясь сбросить меня, но этим только помогала мне проникать в нее все глубже и глубже. Я нажал ее чуть-чуть, и головка моего члена почти целиком погрузилась в ее лоно.

Да, не часто выпадает случай трахать женщину с таким узким влагалищем, как у Фрэнсис, это в самом деле что-то особенное в смысле ощущений. Просто здорово.

Я убрал ладонь с ее влагалища и снова сжал обе ее руки. В этой позиции я чувствовал себя уверенно, но решил чуть-чуть повременить, мне вовсе не хотелось быть зверем и разрывать ее на части.

Распластанная на кровати, Фрэнсис походила на гигантскую бабочку, пришпиленную к доске. Она перестала бороться, только кусала губы, чтобы удержаться от плача, из-под зажмуренных глаз по молочно-розовой коже стекали слезы.

Господи, что же за красавица лежала подо мной! И черный поясок на животе делал ее еще более соблазнительной. От нашей возни чулки отстегнулись и сползли, так что теперь я мог видеть ее чудесные бедра. Да... Она была самой красивой штучкой, которую я когда-либо трахал.

Закинутые руки заставили ее твердые груди с маленькими темно-розовыми сосками еще сильнее податься вперед, мне так и хотелось разгрызть один из сосков, словно зрелую клубничку.

Я не мог больше терпеть, яйца горели уже совсем нестерпимо. Еще одно усилие, еще один толчок бедрами... И вдруг - проскочил!

И тут же раздался пронзительный крик:

- А-а-а!

Но я уже был в самой глубине ее лона.

Сначала она громко кричала, потом застонала, как ребенок, у которого что-то болит, но что именно, он не понимает. Теперь, когда преграда была разрушена, Фрэнсис перестала сопротивляться, только слезы продолжали струиться по щекам, может быть, от боли, но скорее ярости и унижения от того, что такое с ней проделал самый обыкновенный мужчина.

Но теперь поздно... Она дефлорирована, а я чувствовал себя слишком хорошо в этой новенькой, узенькой, маленькой щелке, чтобы остановиться... Я сгреб ее попку, потом отпустил, я врубался в нее мощными ударами своих ягодиц все быстрее и быстрее, я чувствовал так тверд мой член и как туги яйца, я ощущал себя королем... Я уже не контролировал себя... Я кончал, кончал и - а! - я кончил! Горячая струя ударила в ее кровоточащее лоно...

Господи, до чего же хорошо! Оно того стоило...

Глава 4

Я лежал на ней совершенно опустошенный и лихорадочно размышлял. Эта девушка - несовершеннолетняя. Все может завершиться спокойно, но могут и быть неприятности. Я бы предпочел их не иметь.

Когда я расстанусь с ней позднее, я должен расстаться с ней дружелюбной, хорошо удовлетворенной, желающей все повторить опять.

Сейчас главная проблема заключалась в том, что она пребывала в состоянии какой-то заторможенности. По счастью, мой член еще оставался в ней, и теперь я мог и должен был проявить весь свой артистизм.

Я начал ласкать ее шею и плечи, потом надолго задержался на сладких подрагивающих грудях и твердых сосках. Похоже, она стала понемногу успокаиваться.

- Фрэнсис, дорогая, пожалуйста, прости меня... Я не знал... Но ты так прекрасна... Ты должна понять...

Я целовал ее в губы и пытался протолкнуть язык между зубов. Очень медленно и деликатно я начал двигать членом, следя, чтобы не причинить ей боль... Малыш-Джонни немного ужался в размерах, теперь ему было в ее лоне не так тесно. Я осторожно вводил и выводил его, но влагалища не покидал, старался также не очень тревожить ранку в плевре.