Семен Малков - Вертикаль жизни. Победители и побежденные

— Погодите! Бог еще вас, злодеев, накажет! Пропала Россия! — слышались в толпе негодующие выкрики.

Но Тёма долго глазеть на это не мог. Он уже опомнился и, боясь, что если узнают родители, то ему снова грозит порка, опрометью побежал домой.

Страна жила во вражеском окружении, в одиночку строила свое «светлое коммунистическое будущее». А вокруг буржуи-капиталисты жестоко угнетали и преследовали наших братьев по классу, со всех сторон засылали шпионов и диверсантов, чтобы выведать военные секреты и подорвать мощь пролетарского государства. Им помогали недобитые враги советской власти — кулаки и прочие предатели, а доблестные пограничники и чекисты, рискуя жизнью, их ловили.

Об этом писали газеты, говорили по радио и показывали в кино, в которое любили ходить по выходным родители и часто брали с собой детей. Тёма еще до школы научился читать стихи, а в первом классе уже с выражением их декламировал. Особенно ему нравилось такое:

В кино враги и шпионы маскировались под честных, хороших людей. Часто кого-нибудь убивали и пользовались их документами. Но бдительные граждане помогали чекистам разоблачать это отродье. А на границе самыми лучшими помощниками бойцов были собаки-овчарки. После того как Тёма посмотрел замечательный фильм «Джульбарс», он стал мечтать о четвероногом друге, и он так упорно приставал к отцу, что Сергей Ильич не выдержал и купил ему породистого щенка.

К сожалению, Рекс не был немецкой овчаркой, как Джульбарс, но этот красивый доберман-пинчер сразу ему полюбился, и он не терял надежды вырастить из своего щенка полезного служебного пса. Отец сказал, что эту породу за отличный нюх и смелость издавна прозвали «полицейскими собаками».

Тёма без устали дрессировал Рекса и подолгу выгуливал в надежде, что тот сумеет «вынюхать» какого-нибудь врага и шпиона и прославит на все страну своего наставника. Однако этим мечтам не суждено было осуществиться и вовсе не потому, что в действительности некого было ловить. В скором времени произошло сногсшибательное событие, которое окончилось весьма плачевно.

В одном классе с Темой учился рыжеволосый мальчик Витя Старостин, с которым они подружились в первый же день учебы. Хотя он был рослым и крепким, на переменке его, как обычно всех рыжих, стали дразнить. Не стерпев обиды, он полез драться, но враги превосходили числом и ему пришлось бы туго, не приди на помощь Тёма.

Драки в их арбатском дворе были непременным сопровождением «военных» игр и основным методом разрешения споров. Раздавая тумаки направо и налево, он отогнал ребят от конопатого Витьки, чем сразу завоевал авторитет у пострадавшего.

— Ты чего это растерялся? — покровительственно спросил Тёма, видя, что у того из носа текут кровавые сопли. — Такой здоровый, а не можешь справиться с мелюзгой. Дал бы им пару хороших пенделей — и порядок!

— А я не привык драться, — смущенно признался Витька. — Мне раньше не приходилось.

— Это почему? — удивился Тёма. Ему такое было непонятно.

— Мы жили в Японии, на территории посольства. Мой папа был там военным атташе, — объяснил Витька, вытирая нос платком. — Нас, детей, там было мало, и мы не ссорились.

— Значит, ты жил у самураев? — поразился Тёма. — Вот здорово! Расскажешь? — он хотел было сразу приступить к расспросам, но прозвенел звонок на урок, и им пришлось вернуться в свой класс.

С тех пор они с Витькой стали неразлучны. Оказалось, что живут они совсем рядом. Старостины занимали две комнаты большой коммунальной квартиры в доме по Гоголевскому бульвару, не более пяти минут ходьбы от Малого Афанасьевского переулка. А их школа, бывшая Медведковская гимназия, находилась совсем близко, в Староконюшенном. И после уроков мальчишки, сговорившись, часто бегали вдвоем играть на бульвар: днем родители работали, а старшие сестры были заняты своими делами.

На противоположной стороне Арбатской площади, на углу улицы Фрунзе и Гоголевского бульвара, за высокой кирпичной стеной располагались здания, занимаемые Генштабом Красной Армии. Высокие металлические ворота то и дело открывались, впуская и выпуская черные служебные автомобили. Охрана проверяла документы и отдавала честь.

В этот несчастливый для них день Тёма и Витька после школы отправились на бульвар поиграть в снежки. Погода была чудесная, был легкий морозец. Мальчишки носились вокруг памятника Гоголю, укрываясь от крепких снежков, а когда устали, присели передохнуть на лавочку. Им и в голову не пришло, что за ними внимательно наблюдают.

Довольно молодой еще мужчина, с усами и небольшой интеллигентной бородкой, в скромном драповом пальто и барашковой шапке, внешне походил на учителя. Он не спеша прогуливался по аллее, словно кого-то ждал, а когда заметил, что мальчишки уселись на лавочке, подошел и мягким, вкрадчивым голосом заговорил:

— Что, хлопцы, умаялись? Могу предложить вам более интересную игру.

Поскольку Тёма и Витька молча таращили на него любопытные глаза, он изящным жестом фокусника извлек из кармана объемистый пакет.

— Это очень вкусные конфеты, «Мишки». Ведь любите их? — растянул губы в улыбке «учитель» и объяснил: — Устраиваем соревнование. На время. Кто за час запишет больше номеров автомобилей, которые будут проходить через вон те ворота, — указал жестом на Генштаб. — Все равно в какую сторону. Каждый получит столько конфет, сколько запишет машин, а победитель сверх того еще пять! Устраивает?

Витька с Темой переглянулись. Предложение им понравилось — тем более что «Мишки» они очень любили и ели их лишь иногда, по большим праздникам. Поняв, что ребята клюнули на приманку, «учитель» тем же ловким движением достал два листка бумаги и карандаши, по-видимому приготовленные заранее.

— Постарайтесь записать номера разборчиво, чтобы можно было проверить. Я знаю, какие машины туда ездят. Через час буду ждать на этом месте, а пока где-нибудь погреюсь. Время засек. — И показал рукой на большие уличные часы.

Не долго думая и не теряя времени, мальчишки взялись за дело. Они бегали по площади и вблизи улицы Фрунзе, стараясь каждый раньше другого записать номера нужных автомашин. Прошло более получаса, когда Артема, вертевшегося у самых ворот, остановил высокий человек в дубленом полушубке.

Он крепко взял Тёму за рукав:

— Ты чего это делаешь, пацан?

— Номера записываю, — честно признался Тёма и взмолился: — Отпустите, дяденька, а то проиграю!

— Не думаю! — возразил «дяденька». — Отпущу, если скажешь, что это за игра.

— Мы с Витькой соревнуемся, кто больше запишет, — чуть не плача, объяснил Тёма. — Нам за это «Мишек» дадут. Ну вот! Теперь он выиграет.

— А я говорю — не выиграет, — серьезно заверил его дядька. — Это вон тот шкет, что за машиной побежал? Ну-ка, позови его сюда! — строго приказал он. — Ваша игра кончилась!

— Это почему? — спросил было Тёма, но осекся, увидев его суровый взгляд. — А вы, дядя, из милиции?

— Считай, что угадал, — коротко бросил высокий в полушубке. — Зови своего приятеля! Будем разбираться, что это у вас за игра.

Тёма отчаянно замахал руками, и друг, заметив, что его держит за рукав какой-то мужик, боязливо подошел. Он уже догадался, что игра их — плохая и им за нее попадет.

— Давай-ка сюда свой листок, — приказал Витьке «дядя милиционер». — И скажи: кто придумал эту игру? Мне очень интересно это знать.

— Какой-то… мужчина… в барашковой шапке, — запинаясь, пролепетал Витька. — Мы около Гоголя… снежками бросались, а он… предложил нам… игру. «Мишки» обещал. — Не выдержав, он заплакал.

— Ладно, не хнычь, — прикрикнул на него дядька. — Опиши, как он выглядит? Ты вроде бы потолковей, — приказал он Тёме.

— Невысокий, с бородой и усами. В очках, — послушно выполнил его требование мальчик поняв, что «Мишек» им с Витькой не видать, как своих ушей. — Через десять минут обещал вернуться.

Но разумеется, никого там уже не оказалось, и высокий отвел перепуганных мальчишек в какой-то дом на улице Фрунзе, в котором была детская комната, хорошо обставленная и полная разных игр.

— Поиграйте здесь вдвоем, пока за вами не придут, — наказала им женщина, она была в форме, какую носили чекисты. — Вы плохо поступили, послушавшись незнакомого человека, — не удержавшись, укорила она их. — Но виноваты в этом не вы, а ваши родители.

Только через час первыми забрали Тёму. Анна Михеевна и Сергей Ильич выглядели очень расстроенными. Видно, им здорово досталось от чекистов. Не сказав ни слова, они увели сына, а дома его ждала такая порка, после которой ему еще целую неделю было больно сидеть, но, сознавая свою вину, Тёма терпел и не жаловался.