Андреа Парнелл - Безрассудная девственница

Судья Джонс, до того молчавший, ибо должен был точно записывать сказанное, надел очки и прочитал документ. Потом, подняв седую голову, он сказал, как бы подводя итог:

- Глория Уоррен, на твоем теле есть дьявольская отметина.

В зале все замерли на своих местах, ожидая, что он еще скажет. По салемскому опыту было известно - это доказательство вины.

- Меня укусил москит, - не выдержала Глория. Ну почему они с такой легкостью верят всякой чепухе? - Это со всяким может случиться.

Малышка Руфи Колльер со страхом выслушала возражение Глории. Она уже оправилась от болезни, но Саре удалось внушить ей непреходящий ужас перед ведьмой. Целые дни с утра до ночи она слышала, что Глория Уоррен виновата во всем, что случилось с ней, не говоря уж о ее матери и маленьком братике. И ее разум не выдержал. Девочку стали мучить видения. Случайно пролетевшая возле ее лица муха превратилась в целую тучу насекомых, и она упала на пол, извиваясь всем телом и визжа, что ее кусают.

Судья Джонс привстал с места и побледнел.

- Зачем ты мучаешь ребенка? - с угрозой произнес он.

У Глории кровь заледенела в жилах.

- Я не мучаю! - в отчаянии крикнула она, понимая, что никакие слова не могут противостоять руфиному фиглярству.

До того как начался суд, у Глории была надежда, что разум восторжествует и ученые люди не пойдут на поводу у толпы. Теперь она поняла, что ошиблась. Приговор был вынесен задолго до ее прихода в молитвенный дом.

- Ты посылаешь своих дьяволов, - Джонс не спрашивал. Он осуждал. Неужели тебе недостаточно, что ты замучила мать и дитя и обрекла младенца на адские муки? Тебе нужна еще одна жизнь?

Несколько секунд Глория не могла произнести ни слова, однако отчаяние пробудило в ней ярость. Она вздернула маленький подбородок, и щеки у нее вспыхнули.

- Я никого не мучаю! - выкрикнула она. - И не имею никакого отношения к дьяволу. Зачем вам надо, чтобы я оговорила себя?

Но ей не удалось тронуть сердце судьи.

- Признавайся! - прорычал он. Из голоса Глории исчезла дрожь. Глаза засверкали, как звезды.

- Я признаю, что я не больше ведьма, чем вы все.

Все замолчали в ужасе от того, что Глория Уоррен посмела выставить судью на посмешище. Однако это скоро прошло. Послышался тонкий чистый голосок Сары Колльер, словно она занесла над головой Глории острый меч:

- Не правда! Она ведьма! Я видела, как она летала над моей сестрой, когда она болела, а потом висела на шее моей матери, пока она не умерла.

- Сара! - Глория сникла, и голос у нее дрогнул. - Это же не правда. Зачем ты это говоришь?

Сара медленно поднялась, устремив глаза на судью и не обращая внимания на бывшую подругу.

- Она приходила к нам черной тенью и унесла жизнь моей матери.

Файлар передернул плечами, ужасаясь тому, что слышит.

- Ты уверена, что это она?

- Конечно, да, - ответила она безжизненным голосом, как будто впала в транс. - Я видела, как у нее сверкают глаза. Это бывает только у ночных духов. Они мучали моего брата, пока не убили его, - Сара помолчала. - Ее rem| говорила со мной и обещала извести брата, чтобы отдать его душу дьяволу, - выдавила она из себя самое страшное.

После обвинения Сары суд превратился в простую формальность, нужную лишь для того, чтобы приговорить ведьму к повешению, несмотря на ее отказ признать себя ведьмой. Судья Джонс был уверен в ее виновности. Он о чем-то переговорил с Файларом, а потом обратился к Глории.

- Мы убеждены, - объявил он, - что дьявол не может принять обличье невинного человека, - он еще держал перо в руке. - Глория Уоррен! - он наставил на нее перо. - Мы будет судить тебя через две недели, - сказал он и объявил конец слушания.

***

В Салеме несчастные жертвы не привлекали к себе внимания зевак. В Сили-Гроув было по-другому. Тут любопытные валом валили поглазеть на ведьму. Несмотря на всем известный факт, что закованная в цепи ведьма теряет свою власть, добрая половина из них клялась и божилась, будто подвергалась разным мучениям. Однако цепи все-таки сыграли свою роль. Сразу после того как Глорию взяли под стражу, оправились от болезни Мэри Дуглас и Абигайль Эллин и засвидетельствовали в результате многочасового допроса, что все это время им не давала покоя тень ведьмы.

Их обвинения были записаны, как все прежние и поступавшие после первого слушания от людей, якобы пострадавших от колдовства дома, в поле или где-нибудь еще. Убежденный, что он первый распознал в Глории Уоррен ведьму, Джозеф Эллин стал известной личностью. Его песенка была напечатана и распродана во многих городах.

Мольбы Глории не достигли цели. Ее отвели в жаркую и сырую камеру и оставили там, не сняв с рук и ног тяжелых цепей, и она предалась мечтам о том, как придет Куэйд и освободит ее из рук злых тюремщиков.

Ей дали немного времени, чтобы она могла заняться собой, и когда она услыхала чьи-то тяжелые шаги, сердце у нее встрепенулось. Она ждала, что увидит Куэйда, а увидела голодные глаза Джосии Беллингема.

Долгая дорога от лагеря Байярда до Сили-Гроув несколько успокоила ревность священника. Убедив себя, что Глория поступала не по своей воле, он приготовился простить ей измену, тем более что и сам чувствовал себя виноватым. Он ожидал, что она признается в колдовстве, но она не сделала этого и лишила его возможности помочь ей избавиться от дьявольской власти. Ночью ему пришло в голову, что, если он возьмет в жены бывшую ведьму, из которой сам изгонит злых духов, это может сослужить ему добрую службу.

Попросив констебля проследить, чтобы ему не мешали, он вошел в камеру.

- Как ты посмел прийти? - спросила Глория, прижавшись спиной к стене, потому что боялась оставаться наедине со священником. - Ты больше дьявол, чем кто бы то ни было. Прячешься под маской благочестия. Проповедуешь другим то, что не исповедуешь сам.

- Успокойся, Глория, - проговорил Беллингем самым нежным голосом. Тебе лучше помолчать - Ну уж нет.

- Да, - Беллингем долго размышлял над тем, как его дух пал с высот в пропасть, и теперь не желал ничего слушать. - Погоди, Глория. Я изучал черную магию и знаю, что с тобой случилось. Дьявол завладел тобой вопреки твоей воле.

- Какая я была, такая и осталась, - возразила Глория.

- Нет. Ты стала служанкой дьявола. Тебя обуял злой дух, и ты виновна в преступлениях против благочестия.

- А ты нет?

Беллингем покачал головой. Он надеялся, что девушка внемлет голосу разума, но она не желала ничего слушать. Ее дьяволы сильны, и они уже подступились к нему тоже. Они мучают его и заставляют так сильно желать эту женщину, что он даже не остановился перед тем, чтобы заточить ее в тюрьму.

Беллингем тяжело вздохнул.

- Разве ты не понимаешь, Глория? Это твой злой дух путает меня. Он вынуждает меня творить богохульство.

Стараясь говорить спокойно, он показал на трехногий стул, и Глория послушно села на него, продолжая все-таки настороженно следить за каждым движением священника.

- Если тебя мучает дьявол, то это твой собственный дьявол, - сказала она.

Он опять покачал головой. Как бы ни было трудно убедить ее в своей правоте, он должен это сделать. Всю жизнь Беллингем считал себя человеком благочестивым, и ему было невыносимо чувствовать себя виноватым в страшных грехах, совершенных им в последнее время. Не умея признавать свои ошибки, он искал оправдания, потому что не мог заставить себя видеть вещи такими, какими они были на самом деле. Он много молился и размышлял, и Бог подсказал ему выход из тупика, но его спасение зависело от Глории Уоррен.

Когда Беллингем подошел ближе, Глория содрогнулась от отвращения. Его словно лихорадило, и Глория почувствовала, что перед ней не тот человек, с которым она боролась у себя дома. У этого Беллингема был вид фанатика, и он не бросался на нее, а предлагал молиться о ее спасении.

- Глория Уоррен, я прощаю тебя.

- Прощаешь меня? - Глория удивленно посмотрела на него и подняла скованные руки. - Это из-за тебя на мне цепи.

Беллингем опустился на колени, но, увы, рядом с девушкой. Кровь закипела у него в жилах от ее близости, однако его смущенный ум тотчас отверг истинную причину овладевшего им безумия. Он утвердился в том, что она соблазняет его. Испытывает на нем свои злые чары, и он тихо сказал:

- Глория, я спасу тебя. Доверься мне. Расторгни договор с дьяволом. Она сверкнула глазами.

- Это ты расторгни договор с дьяволом. Он положил руку ей на колено, но она сбросила ее.

- Постарайся понять, - прошептал он. - Дьявол задумал не допустить меня до высот, для которых меня предназначил Господь. Но я не поддамся сатане. У меня есть план, как победить его. Помоги мне, признайся, что ты ведьма.

Беллингем схватил ее руки в свои и крепко сжал их. В ней он видел свое спасение. Если Глория признает себя ведьмой, то он вернет ее в лоно Церкви и освободит свою душу от греха.

- Нет! - Глория попыталась вырвать у него руки. - Это не правда! Я ничего не признаю!