Кэндис Кэмп - Свадебный танец

— Если пробуду с вами еще дольше, потом вообще не уйду.

— Вы уходите? — Франческа смотрела, как Сенклер поднялся с кровати. Она села и прикрыла грудь простыней, внезапно ощутив смущение, когда герцог оставил постель. — Зачем? Куда?

Рошфор надел штаны и, продолжая одеваться, объяснил:

— Поговорить с судьей насчет Перкинса. Могу заказать вам завтрак и горячую ванну, если хотите.

— О да! — Слова о ванне звучали чудесно, а урчание пустого желудка было невыносимо.

Рошфор улыбнулся и, упершись кулаками в матрац кровати, легонько поцеловал Франческу в носик.

— А еще нужно найти вам что-нибудь из одежды. Конечно, поездка с вами, одетой в одну сорочку, доставила бы мне удовольствие, однако, думаю, вы все же предпочтете платье.

— Да, — согласилась Франческа. Хотя и почувствовала небольшое разочарование, когда Рошфор отставил стул от двери и вышел из комнаты.

Герцог может сколько угодно говорить о ее храбрости и находчивости в борьбе с Перкинсом, но Франческа помнила, как ей было страшно все это время. И часть тревоги еще жила в ней, хотя Перкинс сидел за решеткой.

Две служанки принесли длинную металлическую бадью. Конечно, до фарфоровой ванны, которая стояла у Франчески дома, ей было далеко. Но когда служанки наполнили бадью горячей водой, Франческа с удовольствием скользнула в нее, невзирая на тесноту и некрасивый вид.

Болтовня служанок помогла расслабиться и унять тревогу. Даже любопытные косые взгляды казались такими привычными, что Франческа быстро пришла в себя.

После ухода служанок она устроилась в ванне и расслабилась, закрыв глаза. И резко открыла их, когда дверь распахнулась. Но, увидев на пороге Рошфора, снова расслабилась. Герцог вошел в комнату и закрыл за собой дверь, медленно скользя взглядом по телу Франчески. В уголках его губ затаилась улыбка.

— Должен сказать, вы выглядите очень соблазнительно, — сообщил Рошфор, кинув принесенный им сверток на кровать.

— Может, присоединитесь ко мне? — смело предложила Франческа, откинувшись в ванне, даже не пытаясь прикрыться.

Рошфор улыбнулся:

— Боюсь, вдвоем мы там не поместимся. — Он сел на стул и снял ботинки. — Однако я буду рад помочь вам вытираться.

Рошфор снял пиджак и, расстегивая пуговицы рубашки, подошел к ванне, оперся руками о бортики и поцеловал Франческу.

Его губы двигались восхитительно медленно, пробовали поцелуй на вкус, и, когда герцог отстранился, тело Франчески было таким же горячим, как вода в ванне. Она улыбнулась, маня дремлющим жаром во взгляде. Рошфор взял ее за плечи и, вытащив из воды, обнял.

— Вы промокнете, — засмеялась Франческа.

— Мне все равно, — ответил герцог и впился в ее губы.

На этот раз они занимались любовью медленно, двигались не спеша, в отличие от прошлой ночи. Они ласкали друг друга, целовались с почти мучительной неторопливостью и доводили удовольствие до предела. Несколько раз они оттягивали момент удовольствия, так что тела скользили от пота, дыхание рвалось из груди, а плоть трепетала от желания. И наконец они достигли пика вместе, волна страсти накрыла их почти болезненно, заставляя тела сотрясаться.

— Франческа…

— М-м-м?

— Простите мои вчерашние слова.

Франческа вдруг настороженно замерла:

— Сенклер, нет…

— Пожалуйста, позвольте мне закончить. Я хочу жениться на вас. Что бы вы ни говорили, когда бы ни согласились. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

— Прошу, не нужно все портить. — Франческа отстранилась от герцога, но он поймал ее за руку, не позволяя сдвинуться с места.

— Нет, я не позволю вам этого сделать. Вы не сможете снова сбежать.

— Я не сбегаю. — Франческа повернулась к Рошфору. Внезапно она ощутила себя обнаженной и слишком открытой перед герцогом, поэтому прикрыла грудь простыней и села в постели лицом к нему.

— А как вы это называете? — Рошфор тоже сел и отпустил ее руку. — Несмотря на свое вчерашнее поведение, я не дурак, Франческа. За меня говорила моя гордость, боль пятнадцатилетней давности. Но, обдумав все хорошенько, я понял… — Герцог сжал руку в кулак и ударил себе в грудь. — Я знаю, что вы меня любите. И не пытайтесь уверить меня в обратном.

— Конечно я люблю вас! — Из глаз Франчески полились слезы, она спрыгнула с кровати и схватила сверток, принесенный Сенклером. Не могла же она спорить с герцогом, стоя перед ним обнаженной. Франческа быстро надела нижнее белье и простое платье.

Рошфор последовал ее примеру, сунул ноги в брюки, застегнул их и подошел к Франческе. Его глаза пылали гневом и разочарованием, а на скулах горел румянец.

— Тогда почему, ради всего святого, вы отказываетесь выйти за меня замуж? — закричал Рошфор. — Черт, Франческа, я поверить не могу, что вы кокетничаете со мной.

— Конечно нет! — Франческа смотрела на герцога, упрямо стиснув зубы, уперев руки в боки. — Как вы можете обо мне так думать? Вместо того чтобы вчера убегать, подобно раненому быку, лучше бы послушали мои объяснения.

Рошфор сдвинул брови, его глаза сверкнули, и на секунду Франческе показалось, что он вот-вот взорвется от гнева. Но герцог стиснул зубы и ответил лишь:

— Тогда объясните. Я постараюсь не вести себя подобно быку.

Франческа вздохнула. Теперь, когда ей представилась возможность, говорить вдруг стало трудно. Слезы подступили к горлу и наполнили глаза. Франческа сглотнула.

— Я поступаю разумно.

— Разумно?!

— Да, разумно. Я забочусь о будущем, о вашем будущем.

— Если вы надеетесь увидеть, как я всю оставшуюся жизнь страдаю в одиночестве, я не понимаю, что же это за забота, — фыркнул Рошфор.

— Вы герцог. И должны найти себе достойную жену.

— А вы недостаточно хороши для герцогини? — Брови Рошфора метнулись вверх. — Должен сказать, моя дорогая, прежде я никогда не замечал за вами подобной скромности.

— Вы прекрасно знаете, что на роль герцогини я не подхожу, — возразила Франческа. — И виной тому не мое происхождение. А я сама.

— И почему же вы не подходите?

— По всему! Я не умею быть серьезной и величавой. Не размышляю о важных вещах, не читаю увесистые тома, не участвую в ученых дискуссиях. Сплетни, мода и балы — вот все, что мне известно. Я взбалмошная и ветреная. Мы с вами совсем разные. Вы непременно устанете от меня и пожалеете, что на мне женились.

— Франческа… дорогая… для той, кто так много знает о любви, вы порой чрезвычайно бестолковы. Если бы я хотел кого-то похожего на себя, то вполне довольствовался бы одиночеством. У меня нет никакого желания жениться на синем чулке, зануде или женщине, которая задирает нос из-за своего благородного происхождения. Я обещаю прочитать все предназначенные нам увесистые тома и продумать все глубокие мысли, а вы… — Выражение лица герцога смягчилось. — Вы будете давать балы у нас в доме, встречать наших гостей, завоюете любовь моих домочадцев и заставите всех гадать, как же мне удалось заполучить такой бриллиант, коим вы являетесь. И каждый день вы будете радовать мой глаз своей красотой.

Рошфор взял Франческу за плечи и мягко поцеловал в губы.

— Поверьте, я прекрасно знаю, что такое раскаяние и сожаление. Я страдал от них пятнадцать лет. Я не пожалею о том, что женился на вас. Ваша ветреность, любовь к веселью, ваш смех, ваша улыбка — все это в вас меня и очаровывает. Я хочу смеяться. Я даже хочу, чтобы вы время от времени кололи мою гордость. Святые небеса, как вы не понимаете… вы — жена, о которой я мечтаю.

От таких слов сердце Франчески наполнилось любовью. Она хотела уступить Сенклеру, признаться, что ничто не сделает ее такой счастливой, как жизнь с ним, но не могла себе этого позволить. Нужно быть сильной.

— Я не молода, — сказала Франческа и отстранилась. — Я вдова.

— Мне все равно. — Рошфор сложил руки на груди, глядя на нее.

Франческа смотрела на него в отчаянии. Ее горло сжалось, она чувствовала, что от гнева и горя взорвется в любой момент. Наконец Франческа закричала, будто эти слова из нее вырвали:

— Я не могу иметь детей!

Сенклер растерянно смотрел на Франческу. Потом подошел, нежно обнял ее, притягивая к груди, баюкая:

— О боже, Франческа… Простите меня.

Он поцеловал ее в макушку и прижался щекой к волосам. Франческа растаяла, не в силах устоять перед его нежностью. Она позволила обнимать себя, полагаясь на его силу, впитывая тепло, принимая поддержку, которую она никогда не чувствовала от отца потерянного ею ребенка.

Рошфор взял Франческу на руки и сел с ней в кресло у окна. Они долго молчали, соприкасаясь головами, объятые горем и печалью. Но потом Франческа отстранилась, вытирая мокрые от слез щеки.

— Вы уверены? — спросил Рошфор.

Франческа кивнула:

— Я… я потеряла ребенка, которого носила, и доктор сказал, что у меня, возможно, больше не будет детей. Он оказался прав. После этого я так и не забеременела.