Паркинсон Кийз - Любовь в наследство, или Пароходная готика. Книга 2

В дверь постучали.

— Да? — недовольно отозвался он.

— Там какой-то джентльмен желает вас видеть, сэр, — сообщила Тьюди. — Он говорит, что его зовут мистер Уоддилл и последний раз вы виделись с ним, когда были во втором… или…

— Уоддилл! Фрэнк Уоддилл! — воскликнул Ларри и, буквально подпрыгнув, устремился мимо Тьюди к двери.

В следующую секунду они с Фрэнком дружески лупили друг друга по спине и плечам, сопровождая свои действия такими милыми, ласковыми словами, как «старый ублюдок» и «вшивая гречишная оладья».

— Ну, заходи же, заходи, старый черт! — наконец проорал Ларри, который был вне себя от радости. — Заходи и бросай свои кости где тебе удобнее, дружище! Что будешь? Кофе? А еще могу угостить тебя домашним пивом. Такого ты, уж точно, не пробовал, черт возьми! Дьявольски хорошее пиво, и пена у него на два дюйма, а на дне бутылки отстой в полдюйма! Есть у меня и отличный бурбон — еще довоенный. Он у па в погребе. Ты только скажи, что тебе принести, и я мигом!

Они долго сидели в кабинете. На столике стояли чашечки с кофе и высокие стаканы с виски. Молодые люди пили и вспоминали кафе в Туре и изящных черноглазых девчонок, сидевших за соседним столиком. Они вспоминали беднягу Трейси Диксона, который погиб в Аргенне, вместо того чтобы получить диплом магистра в Принстоне, с презрением отзывались о кабинетных стратегах-штабистах, пытавшихся наложить лапу на Американский легион. Потом наступило короткое молчание, во время которого Фрэнк сделал долгий глоток, а Ларри заглянул в листок бумаги, где он что-то писал перед приходом друга.

— Черт возьми, как же я забыл! — воскликнул он. — Полагаю, ты почти готов осмотреть наш сахарный заводик на Виктории. Правда, дружище, все это уже не то! — И он опустил руку, указывая на свои заметки, явно безрадостные. — Недавно я получил скверные новости. Скверные. Пусть я слишком расширил кредиты при покупке буксира, я не сожалею об этом и попытаюсь как можно больше скомпенсировать все затраты на плантации. Хотя это значит, что я не могу никуда вкладывать деньги, во всяком случае, пока. Я сидел тут, когда мне сказали, что кто-то хочет видеть меня, и пытался разобраться с делами, понять, что происходит. Меньше чем через две недели у моей жены день рождения, и если кто-то и должен ей сделать настоящий подарок, то это я! Но не представляю, как это сделать, черт побери! Не продавать же мне дневной свет за наличные деньги!

Он замолчал, а Фрэнк предупредительно поднял руку, призывая приятеля к вниманию.

— Если бы ты дал мне вставить хоть слово, то я сказал бы тебе, дурачок, что приехал сюда не осматривать оборудование на твоем сахарном заводе. Говоришь, у тебя скверные известия? Ну, тогда слушай внимательно, младший лейтенант! Может быть, мои известия тебя обрадуют. Ты вообще-то помнишь, как я тебе рассказывал о моих эхолокационных делах?

— Ну, конечно, помню! А как называлась та пивная, где мы сидели тогда?

— Забыл. Но это не важно. Важно вот что: когда я возвращался из Франции, то случайно познакомился с одним морским офицером по имени Каршер. Так слушай, дружище. Этот Картер принялся за сонары, которые действуют на девять миль дальше, чем удавалось мне. И у этого парня они есть. И еще кое-что. У него есть один человек по имени Деголлье. Он разрабатывал план применения сонарного оборудования в нефтеразведке.

— Нефтеразведке? То есть нефтеразведке в воде, ты хочешь сказать?

— Нет. На земле. Дай мне договорить. Что ты вообще знаешь о нефти?

— То, что она жирная, липкая и что на ней разбогатели индейцы-осейдж[45]. В общем, довольно ценная вещь эта нефть.

— Что ж, не стану зря тратить время, читая тебе цикл лекций на эту тему. Если тебя это заинтересует, я прочту тебе их как-нибудь потом. Но есть одна штука, которая, может быть, заинтересует тебя прямо сейчас: Каршер с Деголлье открыли способ, при помощи которого можно проводить эхолокацию на земле примерно так же, как и в воде, ну, как этим занимались в ВМС во время войны. Они составили план подземных местностей и, таким образом, наткнулись на огромное количество «куполов», несмотря на то что с поверхности их определить невозможно. Дело в том, что под тысячефутовыми слоями земли находятся нефтеносные и газоносные слои.

— А ты помог развить этот план?

— Ну, чтобы так сразу повезло! Однако еще в то время, когда я занимался сонарными исследованиями в колледже, я связался с одной из главных и очень солидных компаний. Это «Нефтяная корпорация олд гикори». Теперь я у них глава того, что они называют своим разведывательным отделом. И сейчас я разъезжаю по этому району страны, заключая контракты о праве на разведку местности.

— Извини меня, повтори, пожалуйста.

— Дай я объясню, чтобы ты все понял как следует. Возможно, тебе известно, что практически каждый, кто занимается нефтяным бизнесом, скажет, что месторождения Тихоокеанского побережья все находятся к западу от Миссисипи-ривер. Я же в это не верю и считаю иначе. Поэтому после долгих усилий я внушил своей компании мысль — разрешить мне руководить бригадой бурильщиков на территории между озером Маурепас и рекой. Не важно, почему я выбрал такое специфическое место. Мне понадобилась бы неделя, чтобы объяснить, как мы составляли эти подземные карты, исходя из данных бурения, и заполняли пустые места предположениями и догадками. Если бы ты был исследователем-сейсмографом, ты бы понял… Если ничего не найдем, уедем отсюда, если же что-то обнаружим, то мы прежде всего устроимся на это доходное местечко и, заключив контракт на его разработку, будем грести денежки лопатой.

— Ты имеешь в виду, что тебе хочется получить разрешение сделать эти разработки на территории Синди Лу и Виктории и что, возможно, ты найдешь здесь нефть? Черт возьми, конечно! Да ты ешь, не церемонься, вот молодая кукуруза.

Уоддилл откинулся на стуле и расхохотался.

— Боже, а ты покладистый малый! Твое счастье, что я не собираюсь обжуливать партнера, который выиграл у меня сражение на Мюррей-стрит, когда мы были у «Алека». Сколько у тебя тут акров?

— Ну, скажи: восемь тысяч — не сильно ошибешься.

— Чудесненько. Тогда вот мое деловое предложение. Я плачу по пятнадцать центов за акр за право произвести сейсмографические исследования на твоей земле. И если ты сегодня подпишешь со мной договор, то получится по меньшей мере двадцать тысяч долларов. В машине у меня портфельчик, где есть бланки наших стандартных договоров насчет разрешения проводить исследования. Ты все равно не останешься внакладе, найдут у тебя что-нибудь или нет. Так в чем дело?

— Да ни в чем. Я просто размышляю.

— Ладно, сиди, думай. Не возражаешь, если я налью себе еще стаканчик? Это пойло не так уж скверно.

И, не дожидаясь ответа, Фрэнк вновь наполнил свой стакан. Ларри опустил глаза на листок бумаги, который он с приходом друга отложил в сторону, взял карандаш и что-то долго писал. Наконец он взглянул на результат.

Двадцать тысяч долларов! Двадцать Тысяч Долларов! Двадцать тысяч долларов! Да этого же хватит, чтобы… чтобы устроить прекрасное путешествие в Новый Орлеан на оставшиеся несколько дней Карнавала, чтобы купить карнавальные костюмы… Или, если Луизе захочется поехать в Нью-Йорк, походить по магазинам, накупить платьев… Все можно устроить! Ларри не почувствует никаких угрызений совести, таким образом распорядившись деньгами Фрэнка. Можно даже потратить эти деньги на драгоценности, если Луиза вместо поездки предпочтет их. Потом, когда первая вспышка радости прошла, он понял, что двадцать тысяч долларов можно было бы использовать, в конце концов, на врачей… Жаль только, с грустью подумал он, тут и двадцати тысяч не хватит… Ларри поднял глаза.

— А если там обнаружится нефть? — спокойно и тихо спросил он.

— Если наши взрывники обнаружат «купол» или какое-нибудь еще образование, то с тобой будет подписан контракт на разработку минерала, и это уже будут настоящие деньги. Сразу могу сказать, что если строение пластов будет выглядеть благоприятно, то мы сможем платить тебе по полтора доллара за акр за право бурения одной или более скважин на твоей земле в течение года. Если мы натолкнемся на нефть — тебе невероятно повезет, поскольку принадлежать-то вся эта нефть будет тебе, а это не фунт изюма. Если же мы не добуримся ни до чего, то двадцать тысяч тоже тебе не помешают, как ты считаешь?

Ларри знал, что существует только один способ, при помощи которого Луизу можно заставить принять сколько-нибудь дорогой подарок. Надо просто положить его рядом с ее тарелкой, и пусть она найдет его там, когда они будут ужинать вечером в день ее рождения.

Осторожно усадив жену за стол, он нагнулся, чтобы поцеловать ее. Вот тогда-то Луиза и увидела маленький сверток возле своего прибора.