Джилл Шелдон - Забвение

— Да. В воскресенье.

Хоуп положила трубку. В голосе отца слышалось огорчение, и она расстроилась. Но разве можно выйти замуж только ради того, чтобы доставить ему удовольствие? Нет, этого делать нельзя.

Спустя минуту Хоуп склонилась над Клеем и положила руку ему на грудь. Хвала небесам, он мирно спал. Ночью Слейтера явно мучили кошмары. Было больно видеть его страдания.

Внезапно ее ладонь ощутила дрожь: Клей тихонько застонал во сне, и это напомнило Хоуп, что он был на волосок от смерти.

Много, много раз она тянулась к телефону, чтобы позвонить в полицию, и неизменно останавливалась. Она обещала ему не делать этого.

Но разве однажды она не дала обещание, которого не смогла выполнить? Да, она солгала. И попала из огня в полымя.

Второй звонок к приятелю подтвердил, что Клейтона Слейтера никто не ищет. Никто не заявлял в полицию, что исчез человек с похожим словесным портретом. Почему?

Ну да, его родители жили на другом конце страны и, как известно, уехали в путешествие. Но неужели нет никого другого, кого должно было бы взволновать его отсутствие? Ну что ж, значит, без него спокойно обходятся. Из этого отнюдь не следует, что он хороший человек.

Неправда, подбодрила себя Хоуп. Клей — хороший человек. Она знала это наверняка. Если бы с такой же уверенностью знать, что затевает Трент! Все полагают, что она беременна от Блокуэлла, и думают так только потому, что он сам распустил этот слух.

Каким же будет его следующий шаг?

В комнате было тепло и уютно, но чувство тревоги, не оставлявшее Хоуп в последние двое суток, вдруг обострилось, она невольно вздрогнула. Решительно вздернув подбородок и удостоверившись, что Клей все еще спит, пошла в клинику.

Возбуждение заставило ее забыть об усталости, накопившейся за две бессонные ночи. Нельзя было не признать: одной мысли о клинике было достаточно, чтобы почувствовать в себе новые силы. Например, мысли о Келли, ее новой медсестре. У Хоуп снова появилась помощница, с которой можно разделить ношу. Келли способна понять, что такое преданность своей профессии.

Не глядя в окно, она почувствовала что Келли вышла из машины и поднимается на крыльцо. Хоуп заранее отперла дверь, распахнула ее и радушно улыбнулась.

— Ох! — воскликнула заметно испуганная Келли. В ее руках позвякивали ключи. — Я… не стучала.

Нет, не стучала. Но Хоуп все равно знала, что она здесь. Надо было поскорее сменить опасную тему.

— Чудесное утро, правда?

— Как вы узнали, что я стою на крыльце? Уфф…

У Хоуп тут же испортилось настроение. Ну когда же она привыкнет к тому, что Келли становится не по себе от ее предчувствий?

— Я не хотела пугать вас.

— Ладно, все в порядке. — Но это было далеко не так.

— Ну… — Черт, как неловко получилось, подумала Хоуп. — Доброе утро.

— Доброе утро, — громко и медленно повторила Келли.

Так официально, так отчужденно. Хоуп вздохнула. Чего она ждала от нанятой на прошлой неделе медсестры? Келли была высокая, стройная, светловолосая, красивая, как фотомодель, с неизменно безукоризненной косметикой. Хоуп вначале сомневалась, что такая женщина сумеет справиться с работой в клинике, но квалификация Келли полностью соответствовала всем требованиям профессии. А кроме того, в городке не было второй дипломированной медицинской сестры. Брать кого-то со сторон Хоуп не хотелось, да и мало кто согласился бы работать в самом дальнем захолустье штата Вашингтон. Не в пример ей самой.

Несмотря на жизнерадостный и общительный нрав, Хоуп с трудом обзаводилась друзьями. А вдруг у Келли сложилось впечатление, что начальница хочет держать ее на расстоянии? Ничего подобного Хоуп не хотела — просто не знала, как найти с ней общий язык.

— Входите, — сказала Хоуп, стараясь тщательно произносить слова, как делала всегда, разговаривая с другими. — Ох… я подойду.

— Куда подойдете?

Зазвонил телефон, секундой позже на его панели вспыхнула ярко-красная лампочка, которая начинала мигать, если Хоуп не слышала звукового сигнала.

Когда Келли поняла, что Хоуп ”услышала” телефон еще до того, как тот зазвонил, у нее расширились глаза.

— Вы… я… — Она прикусила язык.

Хоуп вздохнула и пошла к телефону. Когда она сняла трубку, красная лампочка отключилась. Отвечая на вопросы миссис Уотсон о том, чем сбить температуру у маленького Джимми, Хоуп чувствовала на себе горящий от любопытства взгляд. Она так привыкла к своему дару, что порой не задумывалась над тем, как могут среагировать на его проявление другие.

— Как вы это делаете?

Хоуп пожала плечами и непринужденно ответила:

— Это пустяки. Вот если бы я умела догадываться, кто у телефона, то могла бы избегать нежелательных звонков.

Она шутила, но Келли не сумела выдавить из себя улыбку. Она отвернулась, явно ошарашенная особым талантом начальницы.

— Пойду готовить кабинеты, — сильно артикулируя, сказала Келли на несколько децибел громче, чем нужно.

Хоуп кивнула, подавила вздох и проводила взглядом торопливо удалявшуюся женщину. Она много раз внушала Келли, что все прекрасно понимает, если видит губы собеседника, но Келли по-прежнему разговаривала с ней скорее как со слабоумной, чем как с глухой.

То, что Хоуп напугала ее до полусмерти, только ухудшало ситуацию. Впрочем, так разговаривали с ней почти все. Хоуп знала, что они делают это по доброте душевной, однако не могла не огорчаться. А более всего Хоуп огорчало то, что, нанимая Келли, она надеялась — как выяснилось, тщетно — найти в новой медсестре подругу.

Келли было с ней настолько неловко, что о дружбе нечего было и думать.

Впрочем, сегодня Хоуп волновало совсем другое — полубесчувственный человек, лежавший в спальне для гостей. Следом за Келли она прошла в первый кабинет. Сестра принялась наводить там порядок.

— Вчера после приема я забыла заглянуть сюда, — виновато сказала Келли.

Хоуп закусила губу, поняв, что совершила ошибку. Предыдущей ночью, второпях делая Клею рентген, она не успела прибрать за собой.

Почему Клея следует прятать от всех, она не могла объяснить. Просто чувствовала, что так надо. Но прежде чем она успела открыть рот, Келли нахмурилась и подняла взгляд.

— У вас с утра уже был пациент, доктор Бродерик?

Если бы отношения между двумя женщинами были другими, Хоуп могла бы рассказать о своем ночном приключении и благоприобретенном пациенте. Но говорить ей не пришлось: Келли повторила вопрос.

— Я слышала вас, Келли, — спокойно ответила Хоуп.

— Извините, доктор. Я просто… просто думала, что вы не расслышали. Извините, — повторила она и отвернулась, заставив Хоуп испустить тяжелый вздох.

Нет, определено, дружбой тут и не пахнет. Слишком велико напряжение.

На ее счастье, зазвонил телефон, и Келли грациозно — на зависть Хоуп — выпорхнула из кабинета в крошечную приемную. Она по совместительству выполняла обязанности секретаря.

— Доктор Бродерик, — позвала она, высунувшись в окошко регистратуры, — вас спрашивает Трент Блокуэлл.

Хоуп застыла в дверях, до боли сжав кулаки, и уставилась на широкую панель телефона. Она разобрала только имя, но и этого было достаточно, чтобы почувствовать себя совершенно беспомощной. Черт бы побрал это специальное оборудование, не позволяющее ей сослаться на глухоту!

— Доктор, — повторила Келли, протягивая ей трубку. — Трент Блокуэлл.

Она не желала даже слышать об этом человеке, не то что разговаривать с ним. Когда-то внимание Трента льстило ей, но это давно умерло, как и остатки дружеских чувств. Она ничего ему не должна.

— Пусть оставит сообщение.

— Понятно. — Глаза Келли сощурились от любопытства, но голос звучал безукоризненно вежливо.

Хоуп без особого удивления следила за односторонней беседой, не обращая внимания на то, что Трент явно пытался очаровать ее служащую, вызывая у той улыбку и даже смех.

— Он сказал, что перезвонит позже, — сказала Келли, положив трубку. Ее тон снова стал равнодушно-вежливым. — Он знает, как вы заняты.

Хоуп едва не закатила глаза. Келли копалась в столе и явно дожидалась ухода начальницы.

Хоуп не раз ловила себя на том, что испытывает жгучее желание взглянуть на своего последнего пациента. Она почему-то знала, что этот человек никогда не причинит ей вреда.

— Я вернусь через несколько минут, — сказала она и вышла из помещения клиники.

Хоуп, сопровождаемая Молли, на цыпочках пробралась в комнату, где лежал Клей.

Он по-прежнему крепко спал. Спал уже двое суток. Его щеки покрывала щетина, лицо было обезображено синяками и кровоподтеками, но это не мешало Хоуп смотреть на него с каким-то не понятным ей самой удовольствием.

Разглядывая Клейтона, она вспомнила о разговоре с отцом: когда тот спросил про Трента, голос его слегка дрогнул. Отец наверняка не поверил, что Хоуп не беременна.