Линда Миллер - Флибустьер

Снежок похлопал Фиби по спине и пробормотал, что все будет в порядке, она положила голову на сложенные руки, продолжая рыдать.

- Хватит, - сказал бармен. - Это нехорошо для вас. Хотите, я вызову врача, а затем пойду и найду этого вашего идиота мужа?

Фиби подняла голову и всхлипнула.

- Он пропал, - сказала она.

- Пропал? Почему? - спросил Снежок, но в его голосе появились тревожные нотки. - Я видел его пару минут назад! Черт, да он через секунду или, две войдет в эту дверь. Когда он появится, как вы объясните ему свою выходку?

Фиби сделала вид, что успокоилась, и стала ждать, но Дункан не возвращался. К рассвету Снежок, портье и островная полиция поняли то, что Фиби знала с самого начала.

Дункан Рурк исчез как дым, как воспоминание.

- Черт побери, где ты был? - спросил Алекс, бледный от раздражения и застарелой боли в поврежденном колене, войдя в комнату, которая была прежде кабинетом Дункана, и обнаружив там друга в компании с бутылкой.

Чтобы избавить свою семью и друзей от возможного потрясения, Дункан сперва спрятал ящик с «гран-марнье», затем отправился в спальню, где поспешно сменил одежду двадцатого века на штаны, башмаки и свободную льняную рубашку. Ему было невыносимо находиться там, зная, что Фиби теперь нет с ним и он, может быть, никогда больше ее не увидит. Одна лишь мысль о такой возможности была совершенно невыносимой, реальность же, день за днем, ночь за ночью будет просто пыткой.

- Сколько времени я отсутствовал? - мрачно спросил Дункан, призывая на помощь все свои душевные силы и приводя мысли в относительный порядок. Как бы сильно он ни хотел предаться отчаянию, он не мог позволить себе такой роскоши. Нужно было выиграть войну, а от него зависели жизни многих людей.

В ожидании ответа он разглядывал исцеленного Алекса. Его друг уже не пользовался костылем, ни в прямом, ни в переносном смысле, хотя его хромота бросалась в глаза. За его пояс был засунут пистолет, как раньше, и волосы были причесаны и аккуратно связаны в пучок. Его кожа была загорелой.

Вопрос явно застал Алекса врасплох, как и должно было быть.

- Боже мой, - произнес он наконец, - неужели ты этого не знаешь? Прошла неделя с тех пор, как ты испарился, словно призрак, черт побери! Мы с Лукасом обшарили остров до последнего дюйма, пытаясь найти какие-нибудь следы тебя или Фиби. Что за дьявольщина здесь творится?!

Дункан чувствовал внутри себя пустоту, ныли старые шрамы. Он был уверен: быть привязанным к хвосту лошади, которая волочит тебя по каменистой дороге, менее больно, чем расстаться с женой без надежды когда-либо снова увидеться с нею. Кроме того, ему не улыбалась перспектива рассказывать о своих приключениях.

Прежде чем ответить, он сделал изрядный глоток бренди и повалился в кресло за столом.

- Ты бы лучше налил себе, дружище, и присел. Это долгая и запутанная история, полная неожиданных поворотов.

Алекс смотрел на Дункана с любопытством и раздражением, но внял его совету. Взяв в руки кружку и примостившись на подушке, он поднял брови и пробормотал:

- Ну, давай, выкладывай.

Дункан не надеялся, что ему поверят. Тем не менее он начал с той ночи, когда появилась Фиби Алекс лично присутствовал при том событии, поэтому была вероятность, что он хотя бы частично поверит рассказу, каким бы фантастическим он ни был, а затем поведал недавние события, начиная с путешествия на лифте в будущее.

Кое-как Дункан описал наиболее важные моменты и, прочистив горло, сообщил обстоятельства своей нынешней разлуки с Фиби. К этому моменту его уже не волновало, слушает его Алекс или нет.

- Великий Боже! - промолвил Алекс, когда рассказ закончился и Дункан, обессилев, положил голову на руки возле пустой кружки. - Мыши размером с людей? Экипажи, которым не нужны лошади? Ракетные корабли, летающие на Луну? Черт, похоже, что любой нормальный человек сойдет с ума, пробыв там пять минут?

Дункан вздохнул и только потом посмотрел на друга спокойным взглядом.

- Итак, ты считаешь, что я сошел с ума?

- Я бы подумал это про любого другого человека, рассказавшего мне такую сказку, - ответил Алекс. - Но, поскольку я знаю, что ты чертовски разумен, остается только допустить, что ты говоришь правду. - Он сильно нахмурился, сведя брови, когда стал обдумывать дальнейшие следствия ситуации. - Если могут происходить такие вещи, то, значит, мы не имеем права претендовать на понимание мира и его законов. - Он замолчал и долго смотрел на Дункана, прежде чем спросить: - Как же ты будешь дальше жить без Фиби?

- Не знаю, - ответил Дункан. Разумеется, ему очень хотелось выпить еще бренди, чтобы прийти в бесчувственное состояние, но это удовольствие могли позволить себе другие люди, обладавшие досугом для действительно невыносимых страданий. Он с выражением хмурого неодобрения осмотрел комнату, заметив поврежденные стены и потолок. Его стол и кресло остались практически единственными целыми предметами.

- Что ты, Лукас и остальные делали в мое отсутствие?

Шея Алекса густо покраснела, и он на мгновение отвел глаза, давая понять Дункану, что занимался какими-то весьма личными делами. Например, улаживал отношения с Филиппой. Перемена в Алексе была одновременно и удивительной, и трогательной, хотя Дункан был слишком погружен в себя, чтобы в полной мере оценить степень его исцеления.

- Во-первых, я женился на твоей сестре, - сказал Алекс, встречаясь с Дунканом взглядом.

Дункан знал, что его улыбка была тусклой, может быть, даже мрачной, но он искренне обрадовался этой новости.

- Поздравляю, - сказал он. - Я бы давным-давно привез ее на Райский остров, если бы знал, что она способна совершить такое чудесное превращение.

Алекс покраснел еще сильнее и медленно отошел. Очевидно, у жениха и невесты все было в порядке, пусть даже мир вокруг них лежал в руинах. Но Дункан не позволил себе развивать эту мысль дальше.

- Мы не бездельничали, - поспешил добавить Алекс. - То есть Лукас, Билд и остальные. Мы... э-э... присвоили корабль Морно. Прекрасное судно, и, в сущности, его нужно было только почистить. Под напором Лукаса его оснастили, и оно готово к плаванию.

- А Морно и прочие? - спросил Дункан. - Что вы сделали с ними? А особенно с девушкой, Симоной?

Алекс встал, подковылял к столу и наполнил свой стакан.

- Морно и его люди по-прежнему в тюрьме, - сказал он, и едва заметное колебание, нотки нежелания говорить дальше, заставили Дункана насторожиться. - А девушка мертва, - закончил Алекс.

Дункан почувствовал, как все внутри у него переворачивается.

- Мертва?

- Мы, конечно, не могли запереть ее с Морно и его шайкой, - сказал Алекс, и его мрачный тон свидетельствовал, что он живо вспоминает подробности смерти Симоны. - Она жила здесь, спала в своей старой комнате и делала свою старую работу. Она где-то достала веревку и повесилась на одной из балок в прачечной. Ее нашла Филиппа.

Симона прекрасная, непокорная Симона умерла в таком юном возрасте. Эта мысль обожгла все существо Дункана, как брызги кислоты.

- Господи! - пробормотал он и долго молчал, осознавая эту новую печаль и смиряясь с ней, делая ее, как и многие предыдущие горести, частью своей души. - А моя мать? - спросил он наконец. - Как поживает эта дорогая мне замечательная женщина?

- Мистрисс Рурк поживает хорошо, - ответил Алекс, - если принять во внимание события последних недель. Она сожалеет о смерти твоего отца и, как все остальные, очень встревожена исчезновением тебя и Фиби. Как ты собираешься им все объяснять?

Дункан вздохнул. Одно дело рассказывать о случившемся Алексу, но описывать лифты и все, что он знал о тайнах времени, другим людям, было испытанием, к которому Дункан был не готов.

- Когда-нибудь, - ответил он после некоторого раздумья, - мне, конечно, придется сказать им правду. А пока что просто не буду ничего говорить и надеюсь, что ты, Алекс, поможешь мне.

Алекс отнесся к его рассказу скептически что, конечно, было чепухой по сравнению с тем, как воспримут такую необычайную историю его семья и подчиненные.

- Не думаю, что это им понравится, - сказал он. - Однако их радость от твоего возвращения, пусть даже без твоей прелестной жены, вероятно, отвлечет их на какое-то время. А что ты собираешься делать теперь?

- Умереть, - ответил Дункан, не в силах представить себе жизнь без Фиби. Боже всемогущий, грядущие годы казались ему невыносимо унылыми и тоскливыми превыше всех сил. - Правда, боюсь, судьба не будет столь милосердной.

- Да, едва ли, - согласился Алекс. - Пойдем, настало время Лазарю выйти из могилы, таща за собой погребальные одежды. Ты должен показаться людям, Дункан, положить конец тревогам, охватившим твоих друзей, и сказать нам, что делать дальше.

Дункан кивнул, ужасаясь предстоящему, и поднялся на ноги. Он развел руками и попытался усмехнуться.