Наталья Солнцева - Дневник сорной травы

Глава 5

Зарядили дожди. Стояла сырость, и Пономарев включил в адвокатской конторе отопление. Согревшись, он передумал пить чай с коньяком и взялся за дела. Переговорил с несколькими клиентами по телефону, разобрал бумаги, ближе к обеду позвонил домой, спросил у Динары, как там дети.

– Дерутся, – ответила она. – Значит, выздоравливают. Не задерживайся на работе, пожалуйста. У няни болит голова, и она отпросилась домой. А я хочу сходить в парикмахерскую.

– У меня назначена встреча с клиенткой на семь часов вечера.

– Думаешь, она придет в такую погоду?

Клиентов действительно было мало: за весь день только трое. Может, это к лучшему? По крайней мере у него есть время подумать, дочитать откровения убийцы. Вдруг что-то прояснится?

– Ладно, пока.

Он достал из сейфа «записки», включил свет и углубился в чтение…

…Я мог отличить ее шаги от тысяч шагов других женщин. Я узнал бы ее в любой толпе. Во время вселенского потопа мои мысли были бы только о ней! Я держал руку в кармане, сжимая листок с написанными для нее стихами, и дрожал от возбуждения. Я надеялся, что она сердцем услышит мой любовный призыв и придет пораньше. Но… моим ожиданиям не суждено было сбыться.

Коридор наполнялся звуками голосов, возни и смеха. В класс входили ученики, один за другим. А ее все не было. Когда прозвенел звонок, на мою душу опустилась ночь – я решил, что ее сегодня не будет. Свет померк для меня, и тут… она вбежала в класс, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, на полсекунды опередив учителя математики.

– Нинка опять опоздала! – хихикнул мой сосед по парте.

Я был готов убить его за то, как непочтительно он отзывается о ней. Моя рука, сжимающая в кармане любовное послание, вспотела, и мне пришлось ее вытащить. Начался урок, но вместо того, чтобы смотреть на доску и слушать объяснения учителя, я то и дело бросал взгляды на нее.

– Тебе что, тоже Нинка нравится? – ехидно спросил сосед.

– Что значит «тоже»?

– Ну… она с Витькой ходит, из десятого «Б»! – снова хихикнул он. – Витька у нас чемпион школы по боксу. Так что лучше не заглядывайся, а то…

Я схватил учебник и треснул его изо всех сил по голове. Меня выгнали из класса, и я целый день бродил по осеннему парку, думая о том, что мне следует умереть. Вечером я вернулся домой и сразу улегся спать. Мне снилась она и незнакомый Витька, который целует ее и кладет голову ей на плечо.

– Что с тобой? У тебя жар! – сказала мама, когда утром будила меня. – Ты не мороженого, случайно, объелся? Оставайся дома. Пей горячее молоко и полощи горло содой.

Горячее молоко и сода были у мамы лекарствами от всех болезней. Отец устал с ней спорить по этому поводу и не вмешивался в процесс моего лечения. Я лежал и думал о Принцессе, которая изменила мне. Как она могла? Разве грубый Витька с его кулаками мог любить ее так, как я?

Мной овладела сильная лихорадка, я горел, и ночью отец не отходил от моей постели.

– Это все переезд, новая школа, учителя, одноклассники… – объяснял он матери. – У мальчика очень ранимая психика, слабая нервная система. Пусть отдохнет несколько дней.

– Как? – удивилась мама. – Разве у него не ангина?

– Нет. Это нервная горячка. Он успокоится, привыкнет, и все пройдет.

Так и случилось. Днем я спал, а ночью, когда никто не мешал, я думал. И решил написать Нине письмо. Ведь она не догадывается, как я люблю ее! Я буду писать ей, часто, каждый день, пока она не убедится, что Витька ей не пара. А потом, когда она захочет узнать имя того, кто готов умереть за нее, я признаюсь, назову себя, и мы будем счастливы!

Это решение успокоило меня. Я написал первое письмо и на следующий день отправился в школу. Нина не заметила, как я положил послание в карман ее пальто.

Второе письмо я, улучив момент, засунул между страниц ее учебника по литературе. Третье послание мне удалось подложить ей в портфель. Я ждал отклика, но… все оставалось по-прежнему.

После уроков долговязый Витька ждал ее у школы, и они вместе шли домой через парк, усыпанный желтой листвой. Снедаемый жестокой ревностью, я следовал за ними, прячась между полуголых деревьев. Я ничего не понимал. Может, она не читала моих писем?

Я продолжал писать о своей любви и теперь приноровился класть письма прямо в ее дневник, когда никто не видел. Уж теперь-то они обязательно попадут ей в руки! И скоро я убедился в этом.

Как всегда после уроков, я, подобно тени, скользил по парку за ничего не подозревающей парочкой. Вдруг они остановились. Нина достала из портфеля какой-то листок и показала его Витьке. Это было мое письмо! Они вместе читали его и смеялись. О, как они хохотали! Потом они порвали письмо на мелкие клочки и подбросили вверх. Ветер подхватил обрывки и понес вместе с облетевшей листвой…

У меня потемнело в глазах, когда я увидел, как они обнимаются и целуются. В груди сдавило, и я чуть не задохнулся. Я решил, что умираю. Они все целовались и целовались, – моя Принцесса и боксер, – они прижимались друг к другу, как любовники, которым нечего стесняться. Я хотел умереть, но не мог! И тогда я пожелал, чтобы умерли они. Вернее она! Потому что она предала меня. Отвергла мою любовь, чистую, искреннюю! Променяла на грубые объятия и слюнявые прикосновения чужого рта! Она все испортила, вываляла в грязи! Я думал, она прекрасна, нежна и добра, – а она оказалась обыкновенной похотливой сучкой, такой же, как все!

Я не помню, как добрался домой, как завалился в постель, прямо в одежде и ботинках. Ужасная, нестерпимая боль разрывала мое сердце… Черный туман поглотил меня, и я целую неделю пролежал в горячке. А когда пришел в себя, то ощутил себя другим. Я излечился от своей любви, исторг ее из моей души. Нина стала мне ненавистна, и я не смог бы находиться с ней рядом.

Постепенно я привыкал к своему новому состоянию. Я понял, что женщины притворяются – они лишь кажутся ангелами. Это их забава – разбивать сердца мужчин.

Я решил заняться наукой. Отец обрадовался, заметив мой интерес к медицине.

– Вот видишь, – с гордостью говорил он матери. – У мальчика наступил перелом. Он наконец-то взялся за ум!

Иногда в свободное время отец брал меня с собой в институт, на свою кафедру. Я слушал лекции и проникался духом его профессии. На девушек я не смотрел. Так прошел год…

– Можно войти?

Артем настолько углубился в чтение, что не заметил, как в кабинет заглянула Галина Павловна. Он поспешно смахнул листки в ящик стола и поздоровался.