Валерий Рыжков - С четверга на среду

Дмитрий пересчитал все двести восемьдесят дней, десять лунных месяцев, пытаясь понять, когда он был не прав.

«Доктор, скажите, а на ребенке это как-нибудь отрицательно отразится? Ирина столько нервничала. – С волнением спросил Дмитрий, на что врач смягчился, и ответил. – «Страшного ничего не будет, но какой-то след может проявиться в развитии ребенка в течение первого года, а ради этого сохраняйте семью, как можете».

Ирина почувствовала через полгода новый прилив энергии, и депрессия незаметно исчезла.

Зазвонили колокола церквей в Коломне. На паперти Николо-Богоявленского собора сидели Анатолий и Павел. Они мирно беседовали в окружении голубей и ворон, не входя в храм. Из собора к ним вышли после второй части литургии трое подвыпивших оглашенных, живущих подаянием от сердобольных грешников. Они шли, причитая, что плачущие – утешатся, а алчущие – насытятся.

Милостыню нищим никто не подавал, но самые нетерпеливые прихожане жалостливо бросали им монеты в грязные ладони.

– Вот бизнес, который построен на слезах нищего, – произнес Павел, – сколько слезинок, столько и денег, и все без налогообложения. Вот она живая церковь. Эх, сколько денег пропадает, я бы ввел налог на слезы.

– Уловил мысль, что в стране чудес закон обратной силы не имеет, у революции и перестройки один общий закон, бери не столько как видит один глаз, а сколько сможешь взять в обе руки.

– Да, не хватает нам в компании нашего друга Димы, засосала его семейная идиллия, красивая жена, здоровый ребенок, что еще надо для семейного счастья. – Павел сделал паузу. – Какой поэт погиб, что делает любовь с мужчинами. Такова расплата за идеал красивой жизни. Противно, даже, так думать, что любовь и женщина бесповоротно определяют судьбу мужчины.

– Павел, думай, как нам создать первичный капитал, – многозначительно произнес Анатолий. – Надо подниматься с кооператива, а потом создать предприятие многопрофильного направления. Устав организации: купи, продай, учи и лечи. Вот философия дня, и тут нужны не поэты, а бухгалтера.

Тут подошли, молодая парочка, пугливо озираясь по сторонам, обратились к нищим, разыскивая икону святого Николы, который благоволит бизнесменам, те махнули рукой на другую церковь, и они торопливо засеменили по пыльной дорожке к северу, нищие, осклабились, и сплюнули, будто чертей из рая прогнали. Беззубая круглолицая баба подмигнула бородатому мужику, подбодрив разговор, что тут нечего этим отморозкам церковь, поганить, которые даже копейку им не подали, никакого благородства у нового поколения.

Анатолий и Павел обернулись на развеселившихся бродяг.

– Слышал Павел, что народ толкует. Смотри, и нам подают монетки. Наши люди сердобольные. Главное в жизни сейчас, не упустить время. Деньги – это время потехи.

– Это ты правильно сказал, отдай эти деньги нищим, пусть порадуются нечаянной прибыли.

Анатолий протянул деньги старшему нищему, тот прищурился, и сделался мудрым старцем. Одну монету он протянул Павлу, тот взял ее на память, и получил напутствие, мол, не теряй пятачок, а то счастье убежит.

Купола церкви были в строительных лесах, шло обновление храма. Голуби разлетелись по саду.

Старец Сергей оживился, и попросил задержаться молодых людей на минуту. Он начал говорить, сначала хрипловато, потом пронзительно звонко: «Живете, как в телевизоре, одеваетесь, как в телевизоре, думаете, как в телевизоре. Грех отдаляет вас от людей, и только святость приближает к богу. О тишине не думаете. Любовь превращаете в секс. – Тут молодые люди ухмыльнулись. – Что не правду, говорю? Правду! Только истина эта не всем, по нутру. Я скажу вам о семи грехах человеческих, которых надо бояться больше смерти».

Анатолий и Павел решили дослушать старца, они стояли перед ним, как на исповеди. Старик обратился к Анатолию.

– Бойся женщин, не по своей воле живешь.

Потом он обратился к Павлу.

– Чти отца и мать. Не отвращайся от их судьбы, а то старость они встретят без тебя.

Старец вознес свои очи к небесам. И стал читать молитву, перекрестился, и продолжил говорить о будущем: «Придет новый мир – другие люди. Но люди будут, как бабочки, появляться и исчезать. У детей компьютер станет учителем…». Он и дальше, что-то говорил в небеса, причитая молитвами, неистово клал поклоны на кресты куполов.

Молодые люди украдкой перекрестились, и вышли из церковного двора.

Есть такие перемены, которые меняют судьбы, но не характеры.

Дмитрий довольствовался постоянной работой, и стабильной заработной платой, живя в долг. Ирина предпочла своевременно перестроиться, кончив курсы английского языка, бухгалтерский учет в финансовом институте, и научилась крепко держать в руках теннисную ракетку на большом корте. Диалектику перемен каждый постигал кто, как мог, или умел, что было не одно и то же. Дмитрий в глубине души презирал, эту пьянеющую улицу разбитых фонарей, бумажный хруст денег. Он искал спасенье жизни – в улыбке дочери.

Ирина томилась головной болью, до мигрени, от суеты города за окном. Она в интернете на своей странице выложила такие строки: «Способен тот испить меня до дна, кто может оценить всю стоимость молодого вина». Ей в ответ посыпались неприятные комментарии, так что ей пришлось закрыть свою страничку в интернете.

Дмитрий не принимал перемен, мечтая о тихом житейском счастье. Он не мог повлиять на ее болезненную тоску молодой страсти, ощущая себя утомленным путником. В ней было столько еще огня любви, которая переполняла ее через край, и она по наивной юности, не отдавая отчета, готова была отдаться мимолетному порыву чувства. Так как, они поэты, то их жизнь без предрассудков. Она считала, что без вдохновения и свободы от житейских забот их любовь умирает. Ирина на желтом листке написала беглым почерком: «Я только для тебя на свете жить хочу, и видеть каждый день твои глаза, но по течению мне надоело плыть». Когда случайно это прочитал Дмитрий, то он схватился за сердце. Он разозлился на неё, как прозаик на поэта, и приписал к ее стихам: «Пес скулит, но не тронет чужие объедки. Когда ревность разъест душу, то и счастье исчезнет, как солнце за горизонтом».

С тех пор они перестали говорить на кухне вслух о поэзии, и они стали жить, как все молодожены, завтрак на бегу, днем с передышкой, к вечеру с перебежкой на халтуру, и так до ночи. Тут так, если, что случается до полудня, то это произошло сегодня, если после – то это уже завтра.

В тихий рождественский день им было тепло и уютно, и они решили в этот вечер не ссориться из-за пустяков. Он хотел любить не хмурясь. Она желала любить еще нежнее. Наверно в этот вечер они одновременно придумали новое счастье, их руки соединились и губы сомкнулись в поцелуе. Он почувствовал её нежность, а она его заботу. Но это счастливое мгновение невозможно было остановить, так как тишину комнаты разорвали телефонные звонки с праздничными поздравлениями.