Екатерина Мурашова - Забывший имя Луны

Олег видимо побледнел даже сквозь свой мексиканский загар.

– Алекс? – спросил Кешка у Антонины.

Дочь деловито кивнула.

– Да, кажется, какому-то Алексу она и звонила. Мы за ней проследили, Танька в будке подслушала, а потом вызвали Сюзанну и – сюда. В поселке вас видели, сказали, куда вы пошли, а здесь уж по следам… Сюзанна умеет…

– Но откуда ты вообще знала…? – изумилась я.

– Что у меня, ушей, что ли, нету?! – возмутилась Антонина.

– Пусть девочки и женщины спустятся с дороги в лес и идут назад, к Игорю и Павлу, – деловито обратился Кешка к Виталию. – Мы останемся здесь. Могу я один. Им ведь я нужен. Я их повожу по лесу… Антонина! Ты тоже очень клевая и выросла…

– Они тебя подстрелят. Не до конца. Возьмут раненного, – сказал Виталий.

Кешка беззвучно затрясся всем телом. Я не сразу вспомнила, что это он так смеется. Ленка вдруг достала из сумочки пистолет. Я не знала, что ей полагается табельное оружие.

Все происходящее казалось дурным сном или плохим фильмом.

Где-то совсем близко, за поворотом взревели моторы двух мощных машин.

– Антонина, Таня, Гринпис – пошли вон! – скомандовала я.

Антонина с подружкой послушно спрятались в кустах, из которых недавно вылезли. Сюзанна приблизилась к Олегу, продолжая что-то тихо говорить по-английски. Он встал в очень красивой позе, наполовину заслонив ее собой. Все-таки Олег от природы очень пластичен.

Крупномазковый снег весьма красиво смотрелся на крыльях и на крышах здоровых черных джипов.

– Если хочешь, чтобы никто из них не пострадал, поедешь с нами, – негромко сказал Кешке один из приехавших.

«Наверное, это и есть Алекс,» – подумала я. У него было бледное восковое лицо человека с глистами или нечистой совестью (второе показалось мне более вероятным) и длинное кожаное пальто хорошего кроя. Все остальные бандиты тоже носили кожу. Гринписовка Сюзанна сморщилась от отвращения. Наверное, подумала о том, сколько невинных баранов пришлось зарезать, чтобы одеть эту кучку отморозков.

– Нет, – подумав, сказал Кешка.

Я обратила внимание на то, что он практически ни на один вопрос не отвечает сразу. Видимо, мышление все еще давалось ему с трудом. Особенный контраст это составляло с его движениями, за которыми порою было просто трудно уследить. – Если я буду у вас, вы как раз всех убьете. Потому что они все знают. А так… так – не нужно…

– Ты, Иннокентий, – дебил, – равнодушно утвердил Алекс. – Был им и навсегда останешься. Рассуждать ты можешь не больше, чем горилла в зоопарке. Делай, что я сказал, и все будет нормально.

– Она – милиционер, – Кешка указал пальцем на Ленку. – Обещала мне документы. Настоящие, не такие, как ты. Ты убил Дуру. Мы не в расчете. А пока попробуй поймай меня.

Кешка говорил медленно, а сорвался с места так внезапно, что я даже зажмурилась от неожиданности. Когда открыла глаза, только иней осыпался в том месте, где он исчез (я отметила, что с дороги он побежал в сторону, прямо противоположную той, где скрылись Антонина и ее подруга). Качки Алекса неуклюже ломанулись следом за ним и почти сразу же начали отрывисто стрелять. В горле у меня пересохло. Все произошло за секунды. Я огляделась.

Виталий скинул куртку и, напружинившись, стоял в какой-то странной позе, напоминавшей об обезьянах и китайских боевых фильмах.

Олег по прежнему заслонял собой Сюзанну. Ленка целилась из пистолета в переносицу Алекса. Кажется, рука ее не дрожала. На мгновение я пожалела, что здесь нет Демократа. Он, наверное, узнал бы для себя много нового. Оставшийся с шефом боевик целился в Ленку из какого-то очень большого предмета. Может быть, это и был обрез (я о них читала, но никогда не видела наяву)?

В зимнем лесу явно разворачивалось какое-то действие в стиле Брюса Ли.

Я шагнула чуть в сторону, чтобы привлечь к себе внимание. Все, кроме Виталия, тут же посмотрели на меня.

– Алекс или как вам там! – начала я. – Настойчиво призываю вас отозвать ваших людей и хоть чуть-чуть подумать. В полутора километрах от нас – военная часть. Там непременно услышат выстрелы и что-нибудь предпримут по этому поводу. Насколько я понимаю, там суровые профи, которые Кешку любят, и если с ним что-нибудь случится, то от вашей банды даже места мокрого не останется. Отловить его и уехать с ним вы попросту не успеете, так как, помимо всем известной Кешкиной лесной ловкости, есть еще и мы. Среди нас, кроме сотрудника милиции, – гражданка Соединенных Штатов и гражданин Мексики. Вы понимаете, что будет, если они хоть как-то пострадают? Вам все это надо, Алекс?… Опусти пистолет, – обратилась я к Ленке.

Ленка, поколебавшись, послушалась. Алекс дал знак своему боевику.

Стрельба в лесу между тем потихоньку затихала сама собой.

На разъезженную дорогу, громко матерясь, и утопая по колено в снегу, поочередно вылезали бойцы Алекса.

– Ушел, мерзавец, – удивленно сказал широкоплечий стриженный мужик.

– По деревьям прыгает, Тарзан хренов, – добавил второй.

– А вы что думали? Так он вам и дастся? Это же Кешка! – сказал третий, и в голосе его мне послышались нотки удовлетворения.

– Заткнись, Поляк, – прошипел Алекс, судорожно морща лоб и кусая губы. – Надо уезжать отсюда. Быстро.

– А эти? – один из боевиков повел в нашу сторону дулом пистолета.

– Черт с ними покуда, – мотнул головой Алекс. – Может, еще когда свидимся без всяких иностранцев… Тогда и поговорим…

Моторы обоих джипов взревели почти одновременно.

Сюзанна судорожно всхлипнула один раз, а потом закусила нейлоновую варежку и замолчала. Все еще бледный Олег что-то успокаивающе бормотал на английском. Подружки, вылезшие из кустов сразу после отъезда бандитов и все обсыпанные снегом, тихо стрекотали поодаль. По счастью, они, кажется, ничего не поняли. Впрочем, психологи говорят, что в таких случаях бывает последействие. Виталий сидел на корточках посреди дороги. Ленка нервно курила сигарету за сигаретой. Игорь Владимирович подносил ей зажигалку. Несколько солдат удачи довольно бестолково, на мой взгляд, бегали по дороге, иногда спускаясь в заснеженные кусты. Их огромные башмаки хрустко топотали.

– Как вы думаете, он вернется? – поинтересовалась я, обращаясь к Виталию.

– Куда? – флегматично спросил сенсэй.

– Ну хоть куда-нибудь, – я пожала плечами.

– Куда-нибудь – наверняка, – с уверенностью ответил Виталий.

Мимо нас, по набережной проехала огромная черная машина с мощными голубоватыми фарами. Я вздрогнула. Промерзший парапет вспыхнул синими звездочками. В черной полынье, образовавшейся напротив какого-то промышленного стока, медленно плавали оставшиеся зимовать утки. Некоторые спали прямо на воде, сунув голову под крыло.