Лана Балашина - Дверь в полнолуние

Марьяна тихо и твердо сказала:

-Я не случайно сегодня за обедом вмешалась в разговор. Эту историю мне рассказал человек, мнение которого мне очень дорого. Всегда и все знали, что первое место принадлежит вам, и хочу, чтобы вы поняли: я тоже это знаю и горжусь тем, что лично знакома с таким человеком, как вы.

Ингрид сжала его пальцы, и Адам невесело улыбнулся:

-Спасибо.

Дорис вздохнула:

-Может быть, я так и не узнала тебя, Адам. В общем, рада, что ты оказался не такой амебой, каким представлялся мне все эти годы. Я даже не удивилась бы, узнай о том, что именно ты сделал этот проклятый укол.

Адам поморщился и с тоской глянул на стакан с виски:

-Дорис, лучше помолчи! В этой истории ты и так выглядишь некрасиво, так что не стоит добавлять красок в образ.

Дорис сверкнула в его сторону глазами:

-Дорогой, не рассчитывай, что от меня так просто избавиться! Ты думал, объявишь, что бросаешь меня, и я заплачу и пойду, солнцем палимая?! Не выйдет! Я оставлю тебя без штанов! Папа, завтра же займешься моим делом!

Карл повернулся к ней:

-Боюсь, тебе придется искать для этого другого адвоката.

В гневе хорошенькое личико Дорис было почти отталкивающим:

-Ах, вот даже как! Посмотрим, что ты скажешь, когда я поговорю с мамой. Не забывай, что ты не безгрешен, и Аделин была моей подругой.

Карл засмеялся, и Марьяна с тревогой на него посмотрела. Отсмеявшись, он махнул рукой:

-На маму можешь особо не рассчитывать. Ума на то, чтобы не затевать скандал, у нее вполне хватит.

В это время зазвонил телефон, и Генрих поднял руку, требуя тишены:

-Макс! Да. Нет. Рад, действительно рад! И что, он сам сделал этот укол? А этот доктор, что его пользовал, он-то куда смотрел?! Хорошенькая история. Что, ругается? Ну, тогда действительно все в порядке.

Все с тревогой смотрели на Генриха.

Он улыбнулся:

-Макс пришел в себя, и ужасно ругается, что его упекли в больницу. Вы же знаете его отношение к врачам и болезням...

Дорис нетерпеливо спросила:

-А укол? Зачем ему понадобилось делать себе укол?!

Генрих пожал плечами:

-С полгода назад он почувствовал себя плохо. По складу характера Макс - человек скрытный, он не хотел, чтобы кто-то знал о его самочувствии. Когда стало совсем плохо, он обратился в частную клинику, и первые же анализы выявили высокий сахар в крови. Неделю назад он по настоянию врача лег в клинику, и ему начали подбирать дозы инсулина. В общем, в пятницу утром он вызвал водителя и уехал из клиники, никого не предупредив, и прихватив с собой илриц. Видимо, после инъекции Дорис отвлекла его, и он не успел ничего съесть, а может быть, сахар к тому времени снизился, но инсулин оказал свое действие, и последствия могли быть самыми катастрофическими... В общем, если бы не Мари...

Адам сказал:

-Мари, мы с Максом вам обязаны...

Марьяна вздохнула:

-Я рада, что могла быть полезна вашему отцу.

Дорис насмешливо протянула:

-Значит, все наши откровения были напрасными...

Все промолчали, а Марьяна твердо сказала:

-Я так не считаю. Мне показалось, что сегодня многие для себя выяснили важные вену, о которых стеснялись заговорить раньше. Значит, у всех есть время и возможность что-то исправить в своей жизни. Конечно, можно уехать в Италию и молча страдать там, а можно поехать в больницу и честно все рассказать...Можно жить с нелюбимой женщиной и заниматься нелюбимой работой, а можно поехать туда, где тебя ждут друзья и жить полной жизнью, вдыхать запахи гонки...

Небо за широким окном посерело, и Марьяна обрадовалась тому, что летние ночи так коротки.

Она поднялась:

-Рада, что все выяснилось. Думаю, что никакой необходимости оставаться в доме для нас с Лизой уже нет. Позже я осведомлюсь о состоянии здоровья мсье Русселя. Генрих развел руками:

-Мари, я, конечно, не могу вас удерживать...

Ингрид подошла к нему, взяла за руку:

-Я ведь даже толком не поблагодарила тебя за все...

Марьяна улыбнулась:

-Конечно, хорошо, что я смогла помочь мсье Русселю...

Ингрид прервала ее:

-Я не только это имела в виду. Ты заставила меня вслух сказать о том, что много лет мучило меня, не давало жить и дышать...

Марьяна засмеялась, обняла и поцеловала ее:

-Думаю, теперь у вас все наладится. Мы с Лизой будем рады, если вы приедете вместе.

Отец полностью пришел в себя и так ужасно ругался, что Макс окончательно поверил в то, что самое страшное миновало.

-Какого дьявола вы упекли меня в больницу?! - гремел он.

Окончательно выведенный из терпения врач сухо сказал:

-Ну, если вам хочется провести последние годы овощем, то я не могу вам возразить.Однако предупреждаю, чтобы вы оставили шутки с инсулином - они до добра не доведут. В следующий раз, когда начнется приступ, вполне может никого рядом не оказаться. Мозг умрет. Я ясно выразился?

Увидев знакомое выражение на лице собственного отца, Макс предпочел вмешаться:

-Папа, если начистоту, ты нас всех здорово напугал. Я уже позвонил Генриху, чтобы он всех успокоил. - Он обернулся к врачу: - Доктор, не берите в голову, отец относится подобным образом ко всем медикам разом. Я обещаю, что он обратится к врачам по поводу диабета. Как скоро вы сможете отпустить его домой?

Врач буркнул:

-Рад, что в семье есть хотя бы один здравомыслящей человек. Видите ли, на данном этапе развития медицины диабет относится к неизлечимым заболеваниям. Мы, медики, считаем его не совсем болезнью. Это - просто другой образ жизни. В случае с вашим отцом необходима строгая диета, контроль за сахаром крови - и он безбедно проживет еще много лет. Если, конечно, бросит заниматься экспериментами с собственным здоровьем. Я могу вам порекомендовать клинику, там превосходные специалисты.

В дверь палаты заглянул Адам.

-Можно?

-Входи.

Адам оглянулся куда-то назад, и сказал:

-Да я тут не один. Ингрид уговорила меня привезти ее сюда.

Руссель недовольно поморщился:

-Вот еще.

Адам улыбнулся, пропуская ее вперед:

-Мы тут ночью поговорили откровенно кое о чем. - начал он. Но закончить не успел: Ингрид шагнула вперед, и присела перед постелью Русселя, и прижалась лицом к его раскрытой ладони. Руссель растерянно поднял глаза на сыновей, и они переглянулись.

Макс подхватил под руку врача, и они тихо вышли из палаты.

Макс потянулся на сидении:

-Сумасшедшая ночь!

Адам покосился на него, кивнул и хмыкнул:

-Ты даже не знаешь, насколько.

Макс насторожился, уселся ровнее: