Nell - Северное сияние

— Я, конечно, могу ошибаться, — Лёха подошел ко мне, — Но мне кажется, что он специально отсылает тебя… Чтоб тебя не тронули.

— С чего ты взял, что его это интересует?!

— А ты думаешь, что внезапная смерть оперативника, взявшего на днях Саблина и влезшего по маковку в дело, где фигурируют Сыромятин и Малахов, пойдет ему на пользу?! Он же у ОСБ на жестком крючке! Он в первую очередь о себе печется…

— Когда это ты стал таким умным?

— Учителя хорошие были… — он хмуро покосился на меня. В этот момент раздался телефонный звонок…

— Алло… Хорошо, через десять минут спущусь, — положив трубку, рассеянно оглядываю комнату, соображая, ничего ли не забыла, — Пошли, кофейку попьем на дорожку… Скоро Михалыч подъедет, — подхватив сумку, я вышла из комнаты.

Лёшка проводил меня до машины. Там мы попрощались… и мне вдруг стало нестерпимо стыдно от того, что я его обманываю. Я уверила его в том, что все будет хорошо, что у меня нет никаких предчувствий… Я лгала. Это было даже не предчувствие, это была холодная уверенность — я не вернусь. Я отдала ему ключи от своей квартиры и попросила передать их Оксане. Не знаю, у него было что-то во взгляде, что заставило меня порывисто обнять его и поцеловать на прощанье. А еще… еще я попросила его передать кое-что Кристине, если она придет в себя до того, как я вернусь:

— Ну, мало ли… Знаешь? Неизвестно насколько это затянется. Я хочу, чтобы она узнала это до того как на нее накинутся все… Передашь?!

— Конечно, передам! О чем разговор…

— Ладно, Лёха… Не вешай нос! Прорвемся!

— Прорвемся, Макс… — он грустно улыбнулся и снова обнял меня на прощание, — Ты… Ты только возвращайся, ладно?

— Эй! — я весело заглянула ему в глаза, — Толстой, ты чего?! А ну! Быстро вытри сопли и марш на службу! И чтобы я больше этого не видела! Лейтенант, ёханый бабай…

— Есть, товарищ капитан… — он вяло отдал мне честь, но улыбнулся.

Я села в машину, кивнула Михалычу и мы тронулись. Нам предстояло отмахать 60 километров от Мурманска до поселка Верхнетуломский… Выехав со двора, наш водила направил машину не в сторону южного выезда из города, а развернулся в сторону центра. Я не вмешивалась. Но когда машина миновала площадь «пяти углов» и направилась в сторону Папанина, я не выдержала.

— Михалыч?! Ты решил к водохранилищу через Полярный ехать?!

— Спокойно, капитан… Ты, Александра, у себя в кабинете командуй, а здесь я! Надо нам заехать за коллегой твоим… Сейчас на Старостина поднимемся, подберем его там и поедем по адресу.

На Старостина мы остановились возле типовой девятиэтажки. Михалыч не стал глушить мотор, просто вышел из салона и стал тщательно проверять машину перед дальней дорогой. Постоянный ритуал… Усмехнувшись, я понаблюдала за ним пару минут, после чего это занятие мне наскучило и я полезла в свою сумку. «Интересно, что же я схватила с полки?» — руки нащупали книгу…

— Ого… Хорошая книжка! — я оторопело разглядывала томик избранных произведений Шекспира, — Интересно, и что же день грядущий нам готовит?! — с этими словами я раскрыла книгу наугад и прочла первые строки, попавшиеся на глаза, — «Но пусть и так. Все кончено, Гораций. Ты жив. Расскажешь правду обо мне непосвященным»… Блин! — захлопнув книгу, бросаю ее обратно в сумку, — Этого только не хватало… Гамлет, да еще и сцена смерти главного героя… — мои невеселые мысли прервал звук открывающейся дверцы.

— Привет!

— Ты тоже едешь?!

— А ты не рада? — Илья подмигнул мне и поздоровался за руку с Михалычем, — А мне казалось, ты обрадуешься! Специально попросил именно меня с тобой отправить…

— А как же дело Саблина?

— Ты не в курсе?

— Не в курсе чего?!

— Его отдали РУБОПу! Так что, все… Мы больше здесь не властны.

— Честно говоря, я даже рада…

— Ой ли?! — он рассмеялся. Я тоже улыбнулась, поддавшись его настроению. Михалыч врубил радио и мы тронулись под пропитый голос Шнура, орущий из динамиков…

Расположившись в своем номере местной гостиницы, я вынула из сумки блокнот, в который, на протяжении последних дней, умудрилась записать все, что со мной произошло… Начиная с того несчастного утра, когда на проспекте Кирова, напротив моей школы, был обнаружен труп Вити Александрова. Толстый ежедневник был исписан почти до конца. Найдя последнюю запись, я отвинтила колпачок от подаренного «Паркера» и принялась писать…

* До сих пор не могу понять, с чего я решила вести дневник? Никогда, даже в детстве, не увлекалась этим, считая ненужной тратой времени… У Оксанки точно таких наберется с десяток!

Мы приехали сегодня днем. Отметили командировочные удостоверения в местном отделении милиции — как я и предсказывала, местные нам далеко не рады! — потом отправились в нечто, отдаленно напоминающее гостиницу. Бывший дом культуры… Теперь здесь что-то вроде пансионата, развлекательного центра, дискотеки, бара и ресторанчика в одном месте. Довольно мило. Вечером, после короткого введения в курс дела, нас повели на «культурное мероприятие»… Как обычно: много водки, мало толку, много грохочущей музыки, головная боль и туча разговор на тему «а не поехать ли вам домой»! Хоть для разнообразия можно было придумать что-то новое… Все! Спать, спать, спать!

Они что, издеваются надо мной?! Какого черта я здесь понадобилась?! У этих ребят есть все, чтобы поймать этого парня! Илья тоже ругается… Я его прекрасно понимаю! Есть все: схема поведения, психологический портрет, «портрет» жертвы, образцы тканей и крови… Все! Осталось только поймать! Это они и без нас прекрасно сделают! Чёрт… Меня не оставляет ощущение… пустоты внутри.

Под вечер пошла прогуляться… одна. Взяла, как полный идиот, с собой блокнот и ручку. Теперь сижу на каком-то сломанном дереве на возвышенности и любуюсь видом Верхнетуломского водохранилища! Хорошо, что сейчас темно. При дневном свете этот вид не взывает такого… восхищения. На небе ни облачка, звездная россыпь… Лунный свет отражается в воде. Сполохи… *

Оторвавшись от бумаги я снова изумленно посмотрела на водную гладь. Потом все же рискнула поднять голову… В небе мерцало северное сияние. Такое же низкое, красочное и нереальное, какое я уже видела в Мурманске несколько дней назад. Вот только теперь основным цветом был не зеленый, а красный. Сочный, кровавый… Нахмурившись, я наблюдала за сполохами и игрой цвета. На душе было неспокойно. Говорят — сердце не на месте, именно это сейчас со мной и происходило… Наконец, мотнув головой, я попыталась сбросить себя наваждение и, достав из кармана куртки мобильный, набрала Лёшкин номер…