Индира Макдауэлл - Тадж-Махал. Роман о бессмертной любви

Один из констеблей мне знаком – когда-то работал в нашей службе.

– Джейн, ты уверена, что тебе туда? – спрашивает он, кивая в сторону людей, выстроившихся перед входом на выставку.

– Угу.

– Охранять?

– Нет, я в числе гостей.

Я показываю пригласительный билет и направляюсь ко входу, где уже собралась внушительная толпа, пахнущая дорогими духами, сверкающая драгоценностями и излучающая свет своих внушительных банковских счетов.

В глазах сержанта недоверие, я бы на его месте тоже не поверила. Он прав: среди аристократов, шляпки которых или запонки в манжетах стоят не меньше моей крошечной квартирки, я выгляжу этакой белой вороной.

Предвкушаю их смятение, как только я окажусь рядом.

Так и есть, косые взгляды, опасение – я вторглась в их закрытый мир денег и власти. Немного погодя они решат, что я – охрана в штатском, и успокоятся. Мысли и опасения этих снобов так легко сканировать, что заниматься этим даже неинтересно.

У входа во дворец улыбчивые девушки вручают буклеты с планом выставки и информацией об экспонатах. Это чтобы гости не скучали в ожидании того момента, когда их досмотрят. Из-за присутствия королевы и стольких высокопоставленных лиц охрана дворца усилена дополнительными нарядами столичной полиции. Разумная мера предосторожности, хотя трудно представить, что кому-то может прийти в голову совершить нападение на дворец в такой день, когда на площади толпы народа, а у каждого из гостей собственный телохранитель, и не один. Мне кажется, это понимает и сама охрана, а потому больше делает вид, что досматривает, чем действительно потрошит изящные дамские сумочки.

Клатч при моем полуспортивном наряде был бы не к месту, потому сумка хоть и небольшая, но без стразов Сваровски. Как и я сама, сумка не вписывается в окружающую обстановку, и ее проверяют основательно.

Телохранителей на выставку не пускают, они остаются снаружи – болтают с водителями и время от времени посматривают в сторону своих подопечных. И в мою тоже. Они не любят таких, как я, считая нашу участь незаслуженно легкой – всего-то нужно делать вид, что я как-то причастна к блестящему миру огромных счетов, хотя за милю по одежде можно понять, что у меня и счет-то кредитный. Вот они – другое дело. Ежедневно рискуют жизнями, прикрывая тушки своих подопечных собственными тренированными для этого телами. Или не тушки, а анорексичные фигурки. Это не важно, главное – они защита, а такие, как я, – лишь видимость. Интересно, что бы они подумали, узнай, что я из SOCA?..

Рядом обнаруживается еще одна белая ворона. Мужчина выглядит импозантно, его перстень тоже стоит не меньше моей машины-малютки, но он все равно чужой. Посетитель делает пару замечаний, явно рассчитывая на мое внимание, но мне не нужен «товарищ по несчастью» на этой выставке драгоценностей в витринах и на посетителях. Пройдя металлоискатель, я отправляюсь внутрь, делая вид, что интересуюсь буклетом. И все же невольно пытаюсь разглядеть отражение соратника в стекле.

Это выходец из Индии, но из тех красавчиков, которых я особенно не люблю – полноват, ухожен и уверен в своей неотразимости.

Индиец явно ожидает проявления интереса к себе, наши взгляды в стекле встречаются, и я с досадой отвожу глаза. Лучше действительно изучить буклет, поскольку сами бриллианты я вряд ли буду разглядывать внимательно.

Экспонатов на выставке всего три, им и посвящены первые страницы роскошного полиграфического издания. Это знаменитейший «Кохинор» в короне Британии, алмаз «Орлов» в скипетре Российской империи и найденный недавно бриллиант «Тадж-Махал», который сам по себе. Собрать три бриллианта вместе, привезя корону из Тауэра, а скипетр из Алмазного фонда Москвы, требует огромных усилий и не меньших денег. Но устроители выставки справились.

Это новый аукционный дом «Антис», конкурент знаменитых «Сотбиса» и «Кристиса». «Антис» явно рассчитывает на ажиотаж вокруг алмаза «Тадж-Махал», поскольку уже объявлен аукцион по его продаже после выставки и названа стартовая цена – 200 000 000 фунтов стерлингов! Ясно, что она будет превышена.

Мне ничего не говорят ни вес алмазов (не представляю, как выглядят двести с лишним карат), ни другие физические данные, к блеску драгоценностей я равнодушна, хотя стоит признать: «Тадж-Махал» огранен необычно – в форме сердца. Даже человеку, крайне далекому от ювелирных изысков, ясно, что такая огранка означает огромную потерю изначального веса.

Следующая страница буклета повествует об основателе империи Великих Моголов Бабуре, спустившемся с гор Афганистана и сделавшем северную часть Индостана своей вотчиной. Приведенная легенда гласит, что именно Бабур повелел распилить огромный алмаз «Великий Могол» на три части, которые и представлены на нынешней выставке.

Это бред. Ведь «Кохинор» был известен давным-давно, а «Великий Могол» оставался целым еще при правнуке Бабура. Но с легендами не поспоришь.

И раскидало эти части по свету: «Кохинор» после многих мытарств попал в британскую корону, «Орлов» невесть как оказался в России и был подарен императрице Екатерине Великой ее царедворцем графом Орловым, а третий, самый загадочный, в форме сердца, пребывал в неизвестности, чтобы ныне явить свою красоту миру.

Несколько экспертиз на самом высоком уровне, в том числе спектральный анализ, подтвердили не только класс нового алмаза, но и идентичность «Орлову», из чего якобы следовала его принадлежность к «Великому Моголу». Как в эту компанию попал «Кохинор», устроители не объясняли.

Качественная полиграфия, великолепные фотографии, мастерство дизайнеров буклета… не разочароваться бы. Так бывает нередко: на снимках видишь одно, а в реальности – другое.

Настроение у меня, вопреки солнечному дню и изысканной публике вокруг, отвратительное, я действительно белая ворона, и хотя меня это волнует мало, мелькает мысль попросту уйти, тем более, я не вижу той, ради кого пришла, – Элизабет Форсайт пока нет на выставке. И не будет? Тогда что здесь делаю я? Сердце ноет, словно от дурного предчувствия. Что может случиться плохого со мной в Букингемском дворце? Это самое безопасное место в мире (конечно, американцы считают таковым свой Белый дом – но чего от них ждать?).

Что-то у меня сегодня ворчливое настроение. Чтобы отвлечься, начинаю разглядывать своих коллег.

В зале перед самой выставкой несколько констеблей охраны дворца, но мое внимание привлекает один.

Рыжий долговязый парень со здоровым юношеским румянцем во всю щеку стоит у входной двери выставки и с откровенным любопытством разглядывает прошедших досмотр посетителей. Весь его облик пронизан этаким безмятежным спокойствием. Этот юнец явно считает себя бессмертным.