Анна Малышева - Обратный отсчет

Мать Люды оказалась примерно такой, какой он ее представлял со слов подруги, – впрочем, Люда всегда была предельно точна в описаниях и суждениях о людях. Подтянутая, стройная женщина чуть за пятьдесят (Люда была единственным и поздним ребенком), с гладко причесанными короткими волосами, подкрашенными светло-русой краской, у корней седыми. Зубы слишком ровные и белые, чтобы быть настоящими. Зато настоящей была нитка жемчуга на шее (Люда оговорилась как-то, что мать ненавидит бижутерию и скорее умрет, чем наденет подделку), настоящим – лихорадочный блеск ее светло-голубых глаз (у женщины опять поднялась температура) и настоящей – напряженная, звенящая нотка в ее голосе, когда она обратилась к гостю.

– Я не ем фруктов, разве Люда вам не сказала? – И, не меняя тона, так же нервно обратилась к дочери: – Наверное, ты забыла. Неудивительно – сто лет у меня не была. Нужно заболеть, чтобы тебя увидеть. Сейчас поставлю чайник.

И с этого момента «теща» упорно обращалась только к дочери, игнорируя присутствие в квартире постороннего человека. Настолько «посторонним» Дима еще никогда себя не чувствовал. Он даже не мог списать подобное поведение Людиной матери на ее болезнь (не такую уж тяжелую) и уж тем более – на возраст (вовсе не преклонный). Это была явная, ничем не замаскированная неприязнь, и скрывать ее не собирались. Он едва вытерпел эту двухчасовую пытку, налился до дурноты невкусным зеленым чаем, без сахара или меда, и единственной фразой, на которую он решился, было робкое упоминание о том, что сейчас вообще многие простужаются. «Теща» ему не ответила, а когда молодая пара уходила, даже не простилась с Димой.

– Что я сделал не так? – допытывался он дома. Люда утешала его, говоря, что мама вообще трудно сходится с людьми – она еще худший консерватор и ужасная нелюдимка. Обижаться на нее глупо, а пытаться понять – невозможно.

– Я принимаю ее такой, какая она есть, – просто сказала девушка. – Да и прочих людей тоже. Знаешь, мне все кажутся то очень сложными, то до глупости простыми. Я давно не пытаюсь никого понимать – я просто принимаю.

Так что, не считая странных отношений с «тещей» и еще более странного положения с Марфиной квартирой, Дима мог считать себя женатым и вполне прочно устроенным в жизни человеком. Так все и шло до последнего времени – до тех пор, пока Люда не стала о чем-то задумываться – глубоко, сосредоточенно, со странной беспокойной гримаской, которую Дима видел на ее правильном бледном лице впервые. Конечно, он спросил, в чем дело. У него как-то сразу мелькнула мысль о ребенке – он даже обрадовался заранее. Ему давно уже хотелось иметь ребенка – и чем ближе к тридцати, тем сильнее. В нем просыпались неведомые прежде чувства – хотелось кого-то оберегать, с кем-то делиться опытом, стать для кого-то авторитетом. Хотела ли ребенка Люда – он не знал. Они никогда об этом не говорили. И когда он спросил, отчего она в последнее время такая странная, Люда опять-таки заговорила не о ребенке.

Именно тогда он и услышал впервые о том, что стало предметом долгих сомнений, расчетов, объектом ночных кошмаров. Он впервые услышал о том доме.

– Так, ничего, – рассеянно ответила девушка, когда Дима спросил, здорова ли она. – Сплю неважно. Нужно бы купить успокаивающий травяной сбор, когда-то мне помогал…

Однако Дима не отставал, упорно добиваясь правды, и в конце концов Люда созналась – у нее есть кое-что на душе.

– Только тебе переживать незачем, – кратко заметила она. Пришлось расспрашивать довольно долго, вытягивать по слову, прежде чем стало ясно – странная нервность и грустное лицо Люды имеют очень простую, земную подоплеку, связанную с деньгами. И с землей.

– Если бы у меня сейчас были деньги, я бы ни минуты не думала, купила бы этот дом! – Люда говорила с несвойственной ей горячностью, сонное оцепенение разом спало. – Но денег нет! Кто же знал, о господи, что дом вдруг будут продавать?! Я буквально недавно видела хозяина, и он ни словом не обмолвился! А такие решения с кондачка не принимают! Но он же алкоголик, от него всего можно ожидать! Встречаю его на днях, и он меня ошарашивает – дом продается!

– Так ты мечтаешь стать домовладелицей? – Дима невольно заулыбался. Его смешил этот страстный порыв, направленный в такое меркантильное русло. Впрочем, он всегда считал сожительницу законченной материалисткой. Как выражалась его мать, Люда была из породы людей, «стоящих на твердой земле».

– Шутишь? – нервно бросила она. – Мне это и в голову никогда не приходило. Уж не с моими-то доходами мечтать… Но сейчас вдруг такой случай!

Дима наконец заинтересовался. У него в голове мелькнула рваная, но вполне логичная цепь мыслей. Выгодная покупка дачи – у родителей дачи нет, но есть кое-какие деньги – а если и впрямь дешево? – родители будут рады. Ну а если вариант не «золотой», то его опять же можно провести через свое агентство и получить законный процент. Чем плохо?

– Так это продает твой знакомый? И сколько просит? И за что?

Люда, закуривая и гася одну сигарету за другой, рассказала ему о доме. Земли немного, всего четыре сотки. Место – пригород Александрова. Дом старый, лет пятьдесят ему точно будет, строили после войны. Цена… Услышав цифру, Дима поморщился. Таких денег у его родителей не было.

– Я, если помнишь, как раз занимаюсь загородной недвижимостью, так вот выслушай мнение специалиста. Твой знакомый загнул, – сказал он, глядя, как огорченно вытягивается лицо подружки. Люда явно расстроилась оттого, что он не разделил ее восхищения. – И дом старый, и туалет во дворе, ты говоришь, и участок запущен…. Да и что это за участок – с носовой платок! Тебе кажется, что это выгодный вариант? За такие деньги я тебе в том же Александрове подберу два-три варианта в течение часа – конфетки! Мне помнится, какая-то дачонка у нас завалялась, с февраля продается… Куда дешевле! Хочешь, посмотрю прайс-листы?

Девушка раздраженно отмахнулась:

– Закрыли тему! Чтобы ты понял, какая штука продается, надо рассказать все, а мне неохота. Скажу одно – и цену он, конечно, заломил максимальную, и дом – не шедевр, и участок заболоченный. Там, если честно, ничего, кроме осины да ольхи, не растет. И тем не менее я бы его купила!

– Не понимаю! – искренне признался Дима. – Я тебе предлагаю квалифицированную помощь, причем даром! Уж если так потянуло к земле – надо серьезно об этом думать. Лови случай – тут дело даже не в сезоне, момент может подвернуться когда угодно! Отслеживать для тебя дачку?

– Я хочу именно этот дом, и никакой другой! – внезапно сорвалась на крик девушка. Ее лицо исказилось и окончательно утратило живые краски, глаза сузились в две яростные голубые щели. Она ударила по столу раскрытой ладонью, будто ставя печать: – А насчет тяги к земле – заканчивай пороть чушь! У нас с мамой есть дача!