Ольга Арнольд - Агнесса среди волков

Кстати, другие женщины очень даже видели в нем мужчину. У него хороший рост, правильные — на мой взгляд, слишком правильные — черты лица. Портит его малоподвижная мимика. Впрочем, некоторым такие лица, похожие на лица античных статуй, нравятся. Он два раза был женат, правда, совсем недолго, с девочкой Тамарой они даже не успели расписаться, расстались перед самым походом в загс. Но никакие жены и никакие романы не мешали ему ухаживать за мной и ждать того момента, когда он все-таки добьется своего.

На фоне блестящих «звездных» мальчиков из компании моего брата, окончивших, как и он, Физтех, Аркадий выглядел неудачником — выпускник всего лишь института инженеров транспорта, из аспирантуры вылетел, простой инженер на 120 рэ, перекладывающий на своем столе бумажки. Но и он два года назад организовал свою фирму, и, как ни странно, дела у него пошли. Правда, в отличие от Юрия и его друзей он занялся не компьютерным бизнесом, а торговлей сникерсами и прочей дребеденью. Но факт остается фактом: теперь он стал преуспевающим бизнесменом и мог предложить мне не просто совместное проживание под единым кровом с совместным добыванием пищи, а уютное гнездышко, куда он будет таскать в клювике все, чего я ни пожелаю, а я могу при этом позволить себе нежиться в тепле и праздности. Временами такая перспектива казалась мне очень даже заманчивой…

— Привет! Ты сегодня великолепна! Никогда не думал, что тебе так идет зеленое!

Чего у Аркадия не отнять, это умения видеть не только саму женщину, но и ее обрамление. Девять из десяти мужей никогда не смогут сказать, в чем сегодня из дома вышла жена. Мой брат сумел заметить, что я неплохо выгляжу, но оказался не в состоянии определить почему. Аркадий же сразу оценил мое последнее приобретение, и я почувствовала, как в груди пробуждаются теплые чувства. Я улыбнулась ему, и улыбка была действительно искренней.

— Ты умеешь делать комплименты — в них всегда есть частичка правды, поэтому хочется верить. А что ты здесь, собственно говоря, делаешь? Вот уж не знала, что у тебя общие дела с «Компиком»!

— Никаких общих дел, как видишь, нет. И вообще никаких дел сейчас нет, просто я сегодня не завтракал и умираю с голоду, а голодный мужчина не может думать о делах. Но еще больше, чем есть, я хочу пообщаться с тобой. Поэтому мне хотелось бы совместить приятное с полезным и пригласить тебя на обед.

Я вздохнула, вспомнив о неоконченном переводе для издательства «Греза», о том, что дома мне нечем будет кормить Петю, если он соизволит сегодня явиться, и согласилась.

Он повернулся к Миле, нервно вертевшей в руке только что им же подаренную шоколадку, очень сердечно с ней распрощался, взял меня под руку, и под ее пристальным взглядом мы направились к лестнице.

На улице мы остановились и посмотрели друг на друга. На лице у Аркадия появилась улыбка, медленно распространявшаяся от губ к щекам, но до глаз она так и не дошла. Он сказал:

— Сегодня я безлошадный. Куда направимся?

Честно говоря, есть мне совсем не хотелось. Но не пропускать же такой случай — не в «Макдоналдс» же мне с ним идти!

— Конечно, к «Яру»!

Он поймал машину, и мы поехали в гостиницу «Советская». Было еще рано, только несколько бизнесменов деловито поглощали пищу, да в углу сидела группа «качков». Официант принес нам меню, но я и так знала, что выберу, — лангет с салатом. Когда-то, еще в студенческие годы, меня пригласил сюда один поклонник, и меня поразило, как вкусно здесь готовят вырезку. В те годы, которые теперь называются «застойными», я иногда бывала в ресторанах, и у меня сложилось твердое убеждение, что прилично кормят только в «Советской». От десерта, естественно, я отказалась, попросив только чашечку кофе. Я уже давно внушила себе, что не люблю сладкое. Ко всяким гербалайфам я отношусь с подозрением и предпочитаю просто не позволять себе лишнего.

Мне нравится это старинное помещение с высоченными расписными потолками и колоннами. В нем создается ощущение огромного пространства, но пространства не холодного, а какого-то теплого. Может быть, тут виновато мое воображение — именно днем, в полупустом зале мне легко себе представить, как тут когда-то гуляли купцы и цыгане с песнями подходили к каждому столику, как надрывалась гитара… Но, впрочем, это все фантазии. Я отвлеклась от них и переключилась на своего спутника. Мне показалось, что сегодня он не такой, как всегда. Впрочем, я давно его не видела. Несомненно, дорогой фирменный костюм-тройка очень ему шел. Раньше он всегда ходил в свитерах и потертых джинсах, сейчас же он был одет как новый русский. И вел себя он тоже по-другому, его движения казались более замедленными, чем раньше, во всем облике сквозила какая-то солидность. С этой недавно приобретенной солидностью контрастировало внутреннее напряжение. Внезапно он посмотрел на часы, извинился и пошел звонить. Мне показалось, что он нервничает. Пока его не было, я пыталась понять, что же в нем действительно изменилось, но так и не нашла ответа. Да, конечно, он набрал вес, от юношеской худощавости ничего не осталось, но ведь он давно уже зрелый мужчина. Интересно, сколько ему сейчас лет? Тридцать пять, тридцать семь?

Аркадий вернулся с помрачневшим лицом и сел за столик. Но, очевидно, что-то для себя решив, отбросил мрачные мысли в сторону и принялся меня развлекать. Нельзя сказать, чтобы он был блестящим собеседником. Подливая в бокалы чересчур кислое, на мой вкус, вино, он рассказывал о своих, абсолютно мне неинтересных делах, о том, что у него только что сорвалась выгодная сделка, и добавил:

— Ты знаешь, я нисколько не жалею, что недонажил сегодня эти триста тысяч. Зато мне не надо никуда лететь. Давай проведем сегодняшний день вдвоем. Помнишь, как нам раньше было хорошо вместе?

Я прыснула. Я не помнила, чтобы мне когда-нибудь с ним было слишком хорошо, но «недонажил» — это уже кое-что! Но он не понял, почему я рассмеялась, и перевел разговор на свою квартиру. Как он ее обставил, какую достал по случаю мягкую мебель — со скидкой, как у него сейчас уютно. Какой он недавно приобрел альбом Ренуара. Как он мечтает жить своим домом, и чтобы в доме его встречала хозяйка, улыбаясь и радуясь его приходу, такая женщина, как я.

Тут я удивилась. Конечно, меня поразили не его слова насчет хозяйки в доме, просто я не могла припомнить, чтобы Аркаша когда-нибудь увлекался искусством. Может быть, это сейчас модно среди новых русских? Но его слова навели меня на одну мысль, и я произнесла:

— Кстати, сейчас в новой Третьяковке выставка Сальвадора Дали. Пойдем?