Антон Антонов - Всё, что тебе нужно

— А какую зарплату ты хочешь иметь, чтобы твоя гордость не страдала?

— А это зависит от твоих возможностей и намерений. Ты ведь хочешь проверить реакцию моей загадочной души на большие деньги. А для этого надо сначала определиться, что ты понимаешь под большими деньгами.

— Да, наверное, ты прав. Но я не хочу давать тебе зарплату. Это совсем другие отношения, не такие, как мне нужно.

— А как тебе нужно?

— А вот как. Я дам тебе одну мою карточку, на которой есть 25 тысяч долларов. Я могу управлять этими деньгами через Интернет, а платить по этой карточке может любой, у кого она сейчас. Тебе ведь хватит 25 тысяч долларов на первое время?

Тайком сглотнув, Руслан ответил достаточно ровным голосом:

— На первое время — да.

— А потом я переведу на этот счет еще сколько-нибудь долларов. Конечно, если наше сотрудничество не прекратится раньше.

— А по какой причине оно может прекратиться?

— Ты ведь хочешь чувствовать себя наемным работником? А наемного работника иногда можно уволить.

— А если бы я хотел чувствовать себя твоим любовником, ты бы сказала, что любовника запросто можно выгнать пинком под зад?

— А это, как у вас говорят, вторая сторона медали.

— Понял, — сказал Руслан тоном Сыроежкина, которому Электроник только что объяснил свое внутреннее устройство.

Он действительно понял. Карточка — не наличные. Он сможет ею пользоваться, но у Марии будет возможность в любой момент перекрыть счет.

Был в этом и неприятный момент. А что, если американка с неизвестной целью заманивает его в ловушку. Даст ему карточку, а потом заявит, что ее украли.

Как и большинство людей в этой стране, Руслан считал, что доверять людям следует только в самом крайнем случае.

Правда, Мария была готова доверить ему 25 тысяч баксов. Но если верить ее словам насчет папиного наследства, то это для нее сумма ничтожная. А Руслан рискует свободой. Никакой суд не поверит в фантастическую историю, что вот, мол, подошла к нему на улице американка и предложила кучу денег в обмен на загадочную душу. Уж лучше прямо сказать, что продал душу сатане. Тогда хотя бы на психиатрическую экспертизу направят и могут даже признать невменяемым.

— Джентльмены предпочитают наличные, — сказал Руслан вслух. — Но карточку тоже можно. Только напиши расписку, что ты мне ее действительно дала. Добровольно и без принуждения.

Руслан наглел на глазах. С ним такое бывало. Если его с самого начала осаживали, он подчас замыкался в себе до состояния полной неконтактности — но если не осаживали, тогда держись.

А тут еще примешивалась психология. Руслан не очень-то верил в реальность происходящего. В мозгу пульсировало всепоглощающее «Так не бывает», фоном шли разглагольствования скульптора Германа Колесникова о тщательно наведенных галлюцинациях, а невидимый чертик с левого плеча шептал, что вся эта история может повлечь за собой только дополнительные проблемы. Так что если американка сейчас обидится и выгонит Руслана к чертовой матери на улицу, то это будет лучше всего — меньше проблем. И не надо думать, что делать с деньгами, свалившимися на голову по причудливой прихоти небес, дабы американка не разочаровалась в русской душе.

— Ты мне не доверяешь? — спросила Мария.

— Людям надо доверять только в самом крайнем случае, — озвучил Руслан мысль, пришедшую ему в голову пятью абзацами выше. — А вообще-то я не доверяю нашей милиции. Что если меня задержат, обыщут и найдут твою карточку? Что я скажу? Что одна знакомая девушка дала мне ее поносить?

— А за что тебя могут задержать и обыскать? Разве ты преступник?

— Я — нет. А вот менты… Если ты думаешь, что Россия шибко демократическая страна, то это большое заблуждение.

Этот аргумент подействовал, и Мария, которая на протяжении этого разговора должна была обидеться не меньше трех раз, однако ни разу этого не сделала, написала расписку сразу на двух языках. И подписала: «Мария Кервуд».

В ресторан Руслан и Мария вечером не пошли. И нанимать в срочном порядке повара (повариху) тоже не понадобилось. Питер — город все-таки отчасти европейский, и, располагая деньгами, здесь можно заказать неплохую еду на дом.

Перед этим Руслан выкупался в ванне. Вообще-то он мылся примерно неделю назад, но американка могла не понять этой специфики. Она то принимала душ ежедневно. И в этот день, после ужина — тоже.

Из душа она вышла обнаженной. Очевидно, решила проверить реакцию загадочной русской души на голую женщину.

Продефилировав мимо Руслана, непринужденно покачивая бедрами, она заглянула в одну из комнат, выдвинула ящик шкафа и достала оттуда упаковку презервативов.

— Как ты думаешь, нам понадобится это? — поинтересовалась она с улыбкой плохой девочки, дорвавшейся до сладкого.

Ее лобок был выстрижен в форме стрелки, указывающей вниз — само собой понятно, куда. Похоже, Мария действительно не относилась к породе хороших девочек.

Возможно, она ожидала, что Руслан повалит ее на пол прямо в холле, но он, будучи человеком северным, не стал демонстрировать южный темперамент. А вместо этого рассказал Марии о «дереве жизни».

Оно стояло в комнате у скульптора Германа Колесникова, в углу у окна. Когда-то это была новогодняя елка, но скульптор забыл ее убрать, и когда все иголки облетели, дерево превратилось в достопримечательность.

На ветках «дерева жизни» вместо плодов висели презервативы. Когда возникала острая нужда в противозачаточном средстве, презерватив срывали. Это называлось «плод созрел».

Мария слушала с открытым ртом, а потом заявила:

— Я обязательно должна увидеть это.

— Увидишь, куда ты денешься, — ответил Руслан, а потом спросил: — А ты часто ходишь по дому без одежды?

— Да. Я еще в колледже исследовала жизнь лагеря нудистов. И это мне очень понравилось.

— Интересно, что ты исследовала в детском саду?..

— Я никогда не была в детском саду.

Это они говорили друг другу на ухо жарким шепотом, поскольку уже спелись в тесном объятии под треск вырываемых с мясом пуговиц. Среди предков Марии недаром были мексиканцы — у нее оказался настоящий южный темперамент.

Однако про презерватив она не забыла. Вот что значит американское воспитание.

Потом Руслан рассказывал Марии про Настю. Ему неоднократно говорили, что женщины не любят, когда мужчины вспоминают о других женщинах — но он неизменно пропускал эти предупреждения мимо ушей.

Впрочем, Мария слушала с любопытством и без тени ревности. И в паузе спросила с живейшим интересом: