Татьяна Лисицына - Вопреки предсказанию (СИ)

Почувствовав неожиданный прилив сил, Нина села на постели. Ее рука потянулась к его руке.

— Знаешь, я должна тебе еще кое-что сказать. Это ужасно, что я так думаю, но я боюсь собственного сына. Боюсь, что он окажется тем, кем ему предрекали быть. — Алексей взял ее холодные руки и крепко сжал. Он помнил красные пятнышки, до сих пор оставшиеся на коже Иоанна, которые Вилен называла аллергией.

— Мы справимся с этим вместе, — уверенно сказал Алексей, опуская глаза, чтобы она не увидела в них неуверенности. Он тоже боялся Иоанна и прежде всего ему нужно победить этот страх.

«Это он», — подумала Нина, закрывая глаза.

Перед уходом Алексей заглянул к Вилен, забившейся в уголке дивана с большой книгой. Присел рядом.

— Что ты читаешь?

Вилен молча перевернула обложку.

— «История России». Серьезная книга. Тебе интересно?

Девушка заложила страницу и вздохнула.

— Чувствую себя полной тупицей. Мое внимание постоянно рассеивается. Уже через несколько строк понимаю, что не улавливаю смысла. А ведь раньше могла прочитать подобную книгу за три дня. Неужели я так поглупела?

— Твой мозг разучился воспринимать информацию.

— Я подумала, что мне нужно получить какое-нибудь образование. Но такими темпами…

— Тренируйся. Я слышал от людей, побывавших в местах, подобных Огненному братству, что это обычное явление. Находясь в секте, ты выполняла лишь механическую работу и ничего не читала. Поверь мне, у тебя все получится.

— Ладно, буду стараться. Ты удивительно умеешь внушать людям веру в себя. Ты настоящий священник.

Алексей почувствовал смущение. На какой-то момент, захотелось сменить тему, но он заставил себя сказать правду.

— На самом деле я уже не священник.

— Как?! — вскрикнула Вилен.

— Послушай меня и постарайся понять, несмотря на то, что я скажу тебе. — девушка кивнула. — Я собираюсь жениться на Нине и усыновить Иоанна.

Смысл сказанного с трудом доходил до сознания Вилен. Ей казалось, что священник не может так запросто общаться с людьми, он должен быть более строгим, чаще говорить о Боге, наставлять их, грешных, на путь истинный. И все же ей казалось, что лучше, чем Алексей — язык не поворачивался назвать его батюшкой — трудно и представить. И вот теперь он возвращается в мирскую жизнь. Да еще собирается жениться. И на ком? На Нине. Вилен сжала кулачки. Да что в ней есть такое, что привлекает мужчин? Даже ненавидящий женщин Сатанов и то в нее влюбился. О Василии и говорить нечего. Он ей рассказывал, что ему пришлось перенести, прежде чем он добился ее любви. И вот теперь Алексей оставляет служение Богу ради этой женщины. Внезапно Вилен поняла, что должна попытаться остановить его. Это будет чудовищной ошибкой в его жизни.

— Ты не можешь так поступить.

— Я уже сделал ей предложение.

— И она согласилась?

— Не сразу. Но я смог ее убедить. Пойми, сейчас у нее нет никого, кто бы мог ей помочь. Если хочешь, можешь считать это моим долгом.

— Нет, Алексей, — Вилен грустно покачала головой. — Ты просто влюбился в нее, как и все остальные. Ведь ты любишь ее, правда?

— Да, — не стал скрывать Алексей. — Но если бы с Василием не случилось несчастья, все осталось бы по-прежнему.

— Эта женщина, как эстафетная палочка, переходит от мужчины к мужчине, принося им только страдания. Ты никогда не будешь с ней счастлив и пожалеешь о том, что сделал. А ведь я только сегодня хотела попросить тебя взять меня с собой, — вырвалось у нее.

— Взять куда? — удивился Алексей.

— В церковь. Я хотела служить Богу рядом с тобой. Я могла бы мыть полы в храме или делать еще что-нибудь.

— Вилен! Ты хотела служить Богу или быть рядом со мной? Это… разные вещи.

Страсть, таившаяся в глазах этой девушки, испугала его.

— Вилен, ты…

— Да, я люблю тебя. Люблю! Но я бы никогда не осмелилась выговорить эти слова, если бы ты остался священником. Клянусь, мне хватило бы просто быть рядом с тобой. Зажигать свечи перед иконами, расставлять цветы в храме и молиться.

— Так ты собиралась… — он не договорил, пораженный ужасным открытием. Он никогда не думал, что Вилен может полюбить его, как мужчину. Да он и мужчиной-то себя никогда не считал.

— Да, я собиралась стать монашкой или как там это называется. Хотела служить Богу рядом с тобой.

— Ох, Вилен, что ты такое говоришь?! Ты совершила бы ошибку. Ты не можешь служить Богу рядом с кем-то. Это должно быть потребностью души. Ты понимаешь, о чем я?

Девушка вытерла слезы. Пусть так. В ее жизни никогда не было ничего хорошего, а теперь исчезла и последняя надежда.

— Все в порядке. Ты можешь идти к ней.

— Я иду в церковь, потому что еще не сложил с себя обязанности священника, и если ты еще хочешь служить Богу, то можешь пойти со мной.

— Нет. Ты прав, это было бы ошибкой.

Пока он шел в церковь, думал о Вилен. В ее жизни было и без этого достаточно страданий. Как же так получилось, что она влюбилась в него? Еще одну ночь, а может и несколько, пока не пришлют другого священника, он будет там, а потом посадит Нину и малыша в машину и увезет из Тучково. Навсегда! Новая жизнь! Он вспомнил о родителях. Они будут рады возвращению сына к обычной жизни. Подумают, что Иоанн его ребенок. Ну и пусть. Он не будет их разуверять.

Утром Нина проснулась от настойчивого крика Иоанна, доносящегося из соседней комнаты. «Сейчас Вилен подойдет к нему», — подумала она привычно. Плач малыша продолжался. Не выдержав, спрыгнула с кровати и босиком побежала в соседнюю комнату. Малыш лежал в кроватке, маленький беззубый ротик открыт, личико сморщенное и красное. Нина прижала его к себе. Он оказался мокрым. Она быстро перепеленала его и с ним на руках спустилась на первый этаж, ругая себя за беспечность. Как она могла позволить себе так опуститься, чтобы не ухаживать за своим ребенком? Но все же, где Вилен? Она заглянула в гостиную и быстро прошла на кухню, одной рукой открывая ящики, а другой прижимая к себе малыша. Где смесь для кормления? Нина поцеловала малыша в лобик.

— Прости меня, я не должна была так распускаться! Я плохая мать! Потерпи немножко.

Положив малыша на диванчик, она нашла в шкафчике банку с сухим молоком и быстро приготовила смесь. Закончив с кормлением, снова зашла в гостиную. Листок бумаги на столе привлек ее внимание. На нем детским почерком Вилен было написано всего одно слово: «Прощай!» Нина подошла к окну. Снег покрыл белым покрывалом весь сад, а на тропинке, ведущей к калитке, виднелись отчетливые одинокие маленькие следы. «Конечно, ей надоело ухаживать за чужим ребенком», — подумала Нина. Но все же было что-то странное в таком поспешном уходе. Можно было и попрощаться. Нина не стала бы ее удерживать. Наверно, что-то случилось. Вилен ушла так быстро, словно не хотела с ней встречаться. Ее мысли вернулись к вчерашнему вечеру, предложению Алексея стать его женой. «Он сказал Вилен, что собирается жениться на мне», — поняла Нина. Но почему она ушла? Она осудила их? Нет! Она не хотела встречаться с ней, потому что считала, что из-за нее Алексей оставил свой пост священника. Скорее всего так. У Вилен не было ни денег, ни друзей, ни работы. Нина растерянно сжимала в руках записку. Может, ей приснилось, что Алексей вчера сделал ей предложение? Она нахмурилась. В ее состоянии все, что угодно могло померещиться. Иоанн заснул у нее на руках, и она положила его в кроватку. В ее комнате царил жуткий беспорядок, она не разрешала Вилен здесь прибираться, потому что не хотела никого видеть.

Нина подошла к зеркалу и увидела очень худую женщину со светлыми спутавшимися волосами, висевшими клоками. Темные круги под глазами, две вертикальные морщинки на лбу, лицо обтянуто желтоватой кожей. «Если Алексей и сделал ей вчера предложение, то это было из жалости», — решила она. Так подбирают на помойке худую с выпирающими ребрами грязную кошку и приносят в дом, чтобы вымыть и покормить. Надо привести себя в порядок и убраться в доме. Сегодня Нина почувствовала неожиданный прилив сил и желание жить дальше. Убедившись, что Иоанн крепко заснул, она отправилась в душ и долго терлась мочалкой, словно хотела отмыться от всего, что с ней произошло, для новой жизни. После душа высушила волосы и достала чистую одежду. Джинсы оказались велики, футболка висела мешком. Надо поесть. На кухне обнаружила кофе, сыр и черствый хлеб. Бутерброд показался вкусным. Она уже заканчивала завтрак, когда услышала звук подъезжающего автомобиля. Нина замерла, глядя, как Алексей пробирается по узкой тропинке между сугробами. На нем был обычный синего цвета пуховик с капюшоном и джинсы. Но больше всего бросилось в глаза отсутствие бороды. «Значит, мне это не приснилось и не показалось», — подумала она, открывая дверь. Их взгляды встретились, оба почувствовали неловкость. Без бороды Алексей выглядел моложе.