Стелла Камерон - Несколько дней в аду

Остальными членами ярмарочного комитета были Делия Борд, Сабина Уэбб и Грейси Лодер. Делия была самой знаменитой уроженкой города – она владела всемирно известной компанией по производству косметики. Сабина была экономкой Делии, а Грейси работала в баре Баззарда днем и в клубе Борд по ночам.

– В чем проблема? – спросила Делия, теребя прядку волос. – Нет ярмарки – нет туристов, нет прибыли. Ярмарка нужна всем.

Эмма улыбнулась:

– Иногда мне кажется, что управлять маленьким городком куда сложнее, чем крупной компанией. Тебе ли этого не знать, Делия.

– Ты права…

– Мы сегодня неплохо поработали, – сказала Грейси. – Прошу прощения за опоздание, но мне нужно было подменить Сару. Осталось решить, что же делать с владельцами магазинов, и проверить, все ли закончили украшать дома. Мы же хотим, чтобы все было на уровне. Нужно больше украшений, больше света, чтобы люди приезжали посмотреть на наш город.

– И сделать покупки, – вставила Лобелия.

– Само собой, – ответила Грейси. Сняв со спинки стула свой отсыревший от дождя жакет, она накинула его на плечи. – Всем доброй ночи.

Лобелия покачала головой, отчего с ее лица посыпалась пудра.

– Это хождение по барам не доведет тебя до добра, Грейси, – сказала она. – Но ступай, мы закончим без тебя.

– Хождение по барам? – рассмеялась Сабина, и красные и зеленые бусины на ее шее весело запрыгали. – Грейси работает у Баззарда, а потом в клубе Борд. Она то на работу идет, то с работы, дай девочке отдохнуть.

Лобелия поджала губы.

– Пожалуй, пройду через кухню, так ближе до парковки, – сказала Грейси и, притворно пошатываясь, вышла в дверь, ведущую в кухню.

Все, кроме Лобелии, рассмеялись.

– Что она творит? – раздраженно сказала Лобелия. – Все знают, что Она не любит посторонних на своей кухне.

Эмма почувствовала усталость. Теперь, на седьмом месяце беременности, она утомлялась быстрее, чем прежде.

– Может, я оставляю вас троих? Вы быстрее договоритесь, как все устроить. Если мы собираемся брать плату с владельцев магазинов, она не должна быть выше той, что вносят лоточники.

– Я позвоню тебе завтра утром, – сказала Делия Борд. Ее рыжие волосы были уложены в затейливую прическу, а макияж был, как всегда, безупречен. – Ты слишком перетруждаешься, Эмма.

Это было не совсем так, но Эмма не стала спорить.

Она вышла из дому, радуясь, что захватила зонтик. Финн уже, наверное, заждался, опять будет ворчать, что она поздно вернулась.

Эмма улыбнулась и зашагала к машине, внимательно глядя под ноги и стараясь не наступить в лужу.

Ребенок пошевелился, и Эмма остановилась, прижав ладонь к животу. Это был долгожданный малыш, они с Финном уже и надеяться перестали, что у них когда-нибудь будут дети.

Эмма осторожно двинулась дальше, чувствуя себя абсолютно счастливой.

– Миссис Дахон?

Эмма снова остановилась и огляделась вокруг. Все тихо, вокруг никого. Не почудился ли ей голос? Она уже отошла от ресторана на порядочное расстояние. Порыв ветра взметнул ее волосы и попытался вырвать из рук зонтик. Деревья, растущие у парковки, яростно зашумели ветвями.

Внезапно ветер стих. У Эммы по спине поползли мурашки, но, помедлив, она шагнула вперед.

– Подождите, миссис Дахон! Я хочу поговорить с вами.

– Кто вы? Что вам от меня надо? – Эмма остановилась в центре парковки, между рядами автомобилей, и попыталась прикинуть, сколько времени ей понадобится, чтобы добежать до ресторана.

– Вы больше не вспоминаете про Дениз, миссис Дахон?

Эмме показалось, что ее сердце перестало биться.

– Конечно, к чему тратить время на воспоминания?

Дениз. Бедная Дениз. Два года прошло с того дня, как она погибла от рук маньяка. Эмма и Финн тогда случайно встретились на улице после стольких лет. Они стояли и разговаривали друг с другом, когда из ближайшего мусорного контейнера вывалилось тело Дениз. Убийцу поймали, но ужас, который Эмма испытала в тот день, остался с ней навсегда.

– Конечно, я вспоминаю Дениз. Она была моей подругой, я любила ее.

– Неужели? А ведете себя так, будто ее и вовсе не было. Думаете, это справедливо? Я вот так не думаю. Вы помните, как умерла Дениз?

Эмма решила бежать. Она всегда была в хорошей форме. Теперь, конечно, она двигалась не так проворно, как до беременности, но разве у нее был выбор?

– Я всегда говорил, что беременные женщины очень сексуальны.

Голос был ей незнаком. Обладатель его скрывался за деревьями, Эмма видела смутные очертания его фигуры. Она была чуть ближе к ресторану, чем он, и вряд ли он станет привлекать к себе внимание, преследуя ее… но если нужно, она будет драться с ним.

Эмма сделала шаг назад.

– А вот этого делать не стоит. Я всего лишь хочу поговорить. Не делайте резких движений, а то повредите ребенку. Вы же не хотите этого?

Эмма открыла рот, но не смогла выговорить ни слова. Она хотела закричать, позвать на помощь.

– Ты же хочешь родить ребенка, правда? – продолжал голос. – Говорят, ты уже отчаялась забеременеть. Какая жалость, если ты сама убьешь своего ребенка.

Эмма шагнула назад, оступилась и уронила сумочку. Не делая попытки поднять ее, она повернулась и побежала изо всех сил. Какая же она сейчас неуклюжая и неповоротливая!

– Нет, нет, нет! – послышался голос. – Остановись, а не то упадешь и ушибешься.

Но Эмма бежала, словно подталкиваемая ребенком.

– Ты хочешь убить своего ребенка? Ты этого хочешь? Ты хочешь убить ребенка, которого не заслуживаешь?

Его голос звучал в ее ушах. Колени у нее подкашивались от слабости, по лицу текли слезы.

Он не отставал, он хотел схватить ее. Эмма выронила блокнот, но продолжала сжимать зонтик. Его металлический наконечник еще может ей пригодиться.

– Почему ты убегаешь? Чего ты боишься? Может, своей совести? Остановись сейчас же.

Нет, нет, нет.

Она услышала какой-то свистящий звук, и через мгновение на ее ноге затянулась веревочная петля. Эмма больше не могла двинуться с места.

Носок ее туфли застрял в какой-то трещине, зонтик выпал из ослабевших рук и больно ударил по ноге. Падая, Эмма попыталась ухватиться за борт припаркованного грузовичка, но промахнулась и больно ударилась плечом о холодный металл.

Сначала она коснулась раскисшей земли руками, потом животом, дыхание у нее перехватило.

– Не двигайся, – сказал мужчина и пнул ее туфлю. Эмму затошнило. – Шевельнешься – конец тебе и твоему ребенку. Если, конечно, ему уже не пришел конец.

– Не потеряй его из виду.

– Я за рулем, – сказала Эйлин, не повышая голоса. – Можешь не беспокоиться, я не потеряю Сонни.

По крайней мере, он не пытался сам сесть за руль. Понял, наверное, какой ответ получит.