Верь мне - Алёна Берндт

усат, и вид имел чрезвычайно представительный. Двое других были коротко стрижены, в одинаковых костюмах и казались одинаковыми, словно близнецы. Был и еще один мужчина, невысокий и кряжистый, на фоне остальных почти незаметный, только внимательный зритель мог заметить его острый и пронзительный взгляд, который, казалось, не упускает ни единой мелочи.

— Здравствуйте товарищи! — обратился к собравшимся один из тех, что в костюмах, — Чуть позже мы ответим на все ваши вопросы, но начать позвольте с приятного!

На верхнюю ступень поднялся человек в милицейской форме и хорошо поставленным армейским голосом провозгласил, что Тимофееву Сергею Ивановичу вручается грамота и памятный подарок, за содействие органам в поимке опасного преступника!

— Сергей Иванович, прошу вас сюда! — пригласил тот, что в костюме.

Смущённый Сергей, поправляя безукоризненно отглаженную рубашку, под перешёптывания односельчан, поднялся на ступеньки сельсовета и принял из рук награждающего грамоту и коробку с часами. После поздравлений и рукопожатий, покрасневший от смущения Сергей был отпущен обратно. А следом за ним такая же грамота была вручена и Николаю Николаевичу, за бдительность.

Сельчане поздравляли и хлопали по плечу героев всех поселковых пересудов за последние несколько недель, гордая Женька смотрела на отца и деда, и сама краснела от гордости и счастья, иногда поглядывая на стоявшую рядом с ней Ульяну. Сергей обнял своих девочек, принял поздравление и крепкое рукопожатие от довольного Николая Николаевича, а Меланья Фёдоровна утёрла платочком счастливые слёзы.

Потом милиционер отвечал на многочисленные вопросы, сыплющиеся из толпы, иногда ему помогал человек в костюме, иногда и сам председатель. Но Женька не слушала, что там говорят взрослые, она стояла между отцом и Ульяной, оба держали её за руки, и была совершенно счастлива.

Теперь Женька ходила по улице, гордо подняв голову, и улыбаясь всему — и летнему дню, и сердито шипящему на неё чужому гусю, который вёл своих сородичей на маленький пруд в конце переулка, и встретившейся ей по пути тёте Марине, разносившей почту.

— Женя, иди сюда, я тебе заплету колосок, — позвала девочку Ляля, — Всё же не каждый день у нас такие радостные события случаются!

Дом дедушки и бабушки, и дом самих Тимофеевых, который день гудел в предвкушении еще одного радостного события. Два дня назад Сергей, взяв конечно и Женю, ездил в город встречать родителей Ульяны, потому что в субботу было назначено бракосочетание.

— Я всегда говорила, что Тимофеев мужик порядочный, непьющий! — говорила возле почты товаркам Тамара Политова, — Это всё Тонька напраслину на него наводила! А вы ей и поддакивали, особенно ты, Флюра!

— Ничего я ей не поддакивала! Ты сама её слушала, разинув рот!

— Поддакивала, все слышали! — не сдавалась Тамара, — Ну, и где сейчас твоя подружка Антонина, а?! Говорят, лет восемь ей светит, а то и все десять! А дружка её…сами понимаете, к чему приговорят!

— А Тимофеев женится в субботу! У Ульяны Михайловны родители прибыли на торжество, — перевела разговор побагровевшая Флюра, — Я видела, как они с матерью с пошивочной платье забирали, очень красивое, кремового цвета. И мать у неё очень красивая женщина, ухоженная! Я думаю — москвичка!

— Ой, я тоже видела, — подхватила худенькая Сима Аверина, — Платье у Ульяны Михайловны скромное, но очень оригинальное, без всякого кружева.

— Ну, у неё животик уже видно, зачем ей кружево, — на удивление ласково произнесла Тамара, — Не юная дева, сама это знает, но покраше некоторых молодух будет! И поумнее! Не абы какого мужика себе приглядела, а надёжного, хорошего! И девочка у него умница, такая далеко пойдёт. Семья у них крепкая, друг друга держатся! За таким мужиком, как за каменной стеной, не пропадёшь!

Снова гудело село в субботу. Любопытные с самого утра стояли возле здания сельсовета, чтобы посмотреть на скромную свадьбу, и наконец дождались. Без кортежей и прочих пышностей, счастливая пара вышла из дверей сельского совета, однако встретило их практически всё село — громкими криками «Ура!», поздравлениями и аплодисментами. Особенно опытные подготовились лучше, и бросали под ноги паре крупу, цветы и мелкие монетки — на счастье!

Ульяна, в красивом кремовом платье сияла от счастья, Сергей смущенно принимал поздравления. Ульянина мама, Елизавета Петровна, в нарядном платье и с букетом в руках, стояла под руку с Михаилом Иннокентьевичем, улыбаясь и утирая слёзы. Рядом с ней и Меланья Фёдоровна прикладывала к глазам платочек. Ляля смеялась, глядя, как Егорка махал ручонками сидя на плечах отца. Все они, вся эта дружная и любящая семья знала, как выстрадано это нынешнее счастье, сколько за него заплачено…

А Женька ни о чём не думала! Она просто смотрела на отца и Ульяну, на своих родных, на односельчан, в синее-синее небо, и понимала, что этот день пронизан счастьем, словно солнечным светом, льющимся с неба.

Дни бежали так быстро, что Женька не успевала их считать. Иногда отголоски прошлого мешали её заснуть, приходили в неспокойных снах, но это случалось всё реже. И постепенно страшное позабылось, пришла надежда, что счастье наконец-то навсегда поселилось в этом, увитом деревянным кружевом, доме.

Как-то незаметно пролетело лето, а осень прошла в приятной и захватывающей подготовке к будущему радостному событию. Ульяна шила пеленки на старенькой машинке бабушки Меланьи, сама Меланья Фёдоровна старательно вывязывала пинеточки и шапочки в двух цветах, розовом и голубом, на любой случай.

Почтальон Марина, улыбаясь, уже в который раз вручала Ульяне, или встречавшей её у калитки Женьке, извещение на получение посылки от родителей Ульяны. Женька просто обожала пересматривать все эти замечательные вещички для будущего её братика или сестрички. Ну и конечно, Елизавета Петровна обязательно клала в посылочный ящичек что-то для Жени. Иногда это была новая книжка, или блокнот, или нарядные банты, какие в провинциальном посёлке не купишь, или московские сладости, которыми Женька щедро делилась с Машей.

Оказалось, что Ульяна сама просто обожает плести разные прически из длинных Женькиных волос, поэтому новые банты сразу же шли в ход и вскоре после получения красовались на девчоночьей голове. А иногда и на голове самой Ульяны — потому что Женька тоже училась плести прически.

Вообще, у Жени и Ульяны сложились отношения скорее, как у подруг, или как у старшей сестры и младшей, этому способствовали еще и частые визиты Ляли, тогда уже дружная пара превращалась в девчачье трио. И уж никак не поворачивался язык назвать Ульяну мачехой, хотя сама Ульяна иногда и подтрунивала над собой, вспоминая известную сказку:

— Женя, ты математику сделала? Радмила Георгиевна сегодня в учительской говорила, что ваш класс контрольную не очень