Мери Каммингс - Девушка с обложки

Клодин лишь молча кивнула. В конце концов, какое ей дело до того, почему он поверил? Поверил — и ладно, и без него проблем хватает!

А не сделал ли Томми ей предложение только потому, что уверен, что они пойдут ко дну? Раз все равно погибать, то почему не порадовать напоследок?! На самом же деле, если бы не заложенные в трюме мины, то никакого предложения ей бы не видать, как своих ушей…

Когда где-то вдалеке раздался выстрел, внутри все похолодело. Лишь усилием воли Клодин осталась сидеть, а не бросилась наружу — посмотреть с палубы, что там, внизу, происходит.

Снова выстрел… автоматная очередь, еще одна… Выстрелы слились в непрерывный треск — казалось, там сражается целая армия!

Еще одна очередь… взрыв… еще выстрел — и все стихло.

Она замерла, приоткрыв рот и прислушиваясь; встретилась растерянным взглядом с шейхом.

— Клодин, сосредоточьтесь на шахматах, — негромко сочувственно сказал тот, — вам и самой так будет легче. И поверьте мне, старику — все будет в порядке, он вернется.

Клодин кивнула — слова не шли с языка. Да, конечно, конечно, он вернется — он же профессионал, он знает, что делает!

Пусть вернется — она скажет, что все понимает, что не собирается ловить его на слове и заставлять жениться на себе! Не нужно ей этого… лишь бы он только вернулся!

Глядя на доску и делая вид, что думает над ходом, она прислушивалась к каждому шороху, но больше выстрелов не было. Ни выстрелов, ни шагов — ничего, пока внезапно по шее не засквозило холодком от открывшейся двери; Клодин обернулась — и вздрогнула, увидев ненавистную белую маску.

Халид вошел стремительно, чуть наклонившись вперед, будто двигался против ветра. Теперь Клодин удивлялась, как могла так долго не узнавать его, ведь с первого взгляда ясно, кто это — и по походке, и по тонким смуглым пальцам, и по фигуре — да по всему!

Подойдя к шейху, он нетерпеливо сказал что-то. Только теперь Абу-л-хаир соизволил поднять голову от доски к ответить — довольно резко и с толикой презрения в голосе.

Клодин уже достаточно поднаторела если не в арабском языке, то в жестах, сопровождавших речь, да и с ситуацией была знакома — так что примерно могла догадываться о смысле сказанного. Халид, похоже, сообщил шейху, что пора собираться. Абу-л-хаир же ответил, что никуда плыть не намерен — и что он много раз просил не мешать ему, когда он играет в шахматы.

После этого Халид обратил внимание на ее, Клодин, скромную персону и приказал Зияду немедленно ее увести. Тот сдвинулся было с места — и снова замер, повинуясь щелчку костлявых старческих пальцев. Шейх же с ехидной любезностью посоветовал своему внуку самому пойти куда подальше (жест был весьма выразителен).

Хотя на пластиковой личине никаких эмоций, понятное дело, не отразилось, Клодин показалось, что она слышит из-под нее злобное шипение наподобие змеиного и скрежет зубов. Круто, по-военному развернувшись, Халид направился к двери. Абу-л-хаир спросил его что-то вслед — он обернулся и бросил раздраженным тоном пару фраз.

Когда за ним закрылась дверь, шейх подождал с полминуты, прислушиваясь, после чего тихо сказал:

— Не бойтесь, Клодин, с вашим молодым человеком все в порядке. Халид сказал, что он ранил двоих его людей и снова, непонятно как, сумел ускользнуть. — Чуть помедлил и добавил с невеселой улыбкой: — Хотя мы с ним вроде бы по разные стороны — все же не могу не отдать должное его подготовке. Он давно в армии?

— С шестнадцати лет.

— А… ну да, да — я и забыл, что в Англии это допустимо… — Последние слова шейх произнес, казалось, машинально.

Опустив голову, он задумчиво побарабанил пальцами по доске — и, словно решив что-то для себя, обратился к Зияду. И вновь Клодин почти с уверенностью поняла смысл сказанного: шейх приказывал ему идти на катер.

Парень замотал головой и замахал руками — нет, нет! — даже отшатнулся, словно сама мысль об уходе была для него сродни кощунству. Абу-л-хаир повысил голос, настаивая, но и Зияд стоял на своем: нет, нет, не пойду!

В конце концов шейх сдался — поморщился и со вздохом кивнул. Указал на диван — парень немедленно плюхнулся туда, всем своим видом заявляя: все, теперь вы меня с места не сдвинете! Шейх же, сдвинув брови, взглянул на Клодин:

— Вам придется меня извинить — мне нужно срочно позвонить. Я вернусь через пару минут. — Встал и ушел в кабинет, впервые за все время их знакомства оторвавшись от незаконченной партии.

Вернулся он лишь минут через десять, вроде бы довольный — во всяком случае, менее хмурый. Сел напротив Клодин, взглянул на доску, потом на нее.

— Кажется, ваш ход?

— Нет, по-моему, ваш, — без особой уверенности сказала Клодин. — Сейчас. — Вгляделась в доску и виновато рассмеялась: — Ой, извините — действительно мой!

Шейх тоже засмеялся.

Они все еще смеялись, когда распахнулась дверь…

На этот раз вошедших было трое. Посредине шел заросший черной щетиной кряжистый мужчина лет сорока, справа от него, чуть позади — щуплый длинноносый парень, похожий на тощего крысенка. И слева — старший помощник, его бритую голову и вислые усы Клодин узнала мгновенно; он тоже зыркнул на нее недобрым взглядом.

При виде приближающейся троицы Зияд вскочил и занял место за плечом у шейха, обеими руками сжимая висевший на шее автомат.

— Клодин, уйдите в кабинет, — быстро и тихо, почти не шевеля губами, сказал Абу-л-хаир.

Она вскочила, но уйти не успела — они уже были рядом, чтобы добраться до двери кабинета, пришлось бы пройти мимо них вплотную; успела лишь сделать несколько шагов в сторону, к камину.

Небритый мужчина — похоже, он возглавлял «делегацию» — что-то отрывисто, но пытаясь сохранить видимость вежливости, сказал шейху. Тот покачал головой, ответил — коротко и спокойно. Мужчина повысил голос — ответ был прежним.

Дальше все произошло очень быстро. Потеряв терпение, небритый схватил шейха за плечо, пытаясь заставить встать. Зияд оттолкнул его, угрожающе вскинул автомат, но похожий на крысенка парень, подскочив сбоку, ударил его прикладом в голову. Падая на ковер, Зияд задел шахматный столик — он опрокинулся, и фигуры разлетелись в стороны; «крысенок» снова занес приклад, старпом предостерегающе крикнул что-то…

И в этот момент раздался выстрел.

Он был совсем негромкий, тише чем хлопушка, но все замерли, как в стоп-кадре: шейх с пистолетом в руке; небритый — глаза выпучены, рот приоткрыт; обернувшийся к «крысенку» старпом и сам «крысенок» со вскинутым для второго удара автоматом.

Потом автомат медленно выскользнул из его рук и с грохотом обрушился на пол; парень покачнулся и тоже упал навзничь.