Алла Полянская - Женщина с глазами кошки

— Чего кривишься? — Керстин внимательно наблюдает за мной. — Ты красивая женщина, Тори. Если бы я погибла, Эрик мог бы быть твоим.

Спокойно, Вика, спокойно!

Хороший ответ получился. И голос не дрожит совсем.

— Он слишком парадный, чтобы носить его каждый день. Ввиду того, что есть Эд.

Но Бартон сейчас отвлекает мое внимание от чего-то важного. Ничего, оно уже на поверхности, и я скоро додумаюсь. Нутром чую, когда мне подсовывают кота в мешке.

— Так ты будешь с Эдом?

— Не знаю. Решу после того, как вернусь в джунгли.

— А что тебе в джунглях?

— Есть одно дело.

— Не хочешь рассказать?

— Нет.

Я мысленно усмехаюсь. Даже если бы, Бартон, я тебе доверяла, ты бы не поняла. Потому что не знаешь ужаса, притаившегося в Виль-Таэне, не говорила с Та-Иньи, которая была мертва задолго до начала нашей истории, не знаешь, как это, когда в тело входит страшная сила, которая умеет только одно — убивать. Да, ты все равно не поймешь, даже если я рассказала бы.

— Недавно наткнулась в нашем архиве на рукопись времен египетского Древнего Царства. — Керстин опустила ресницы, но я заметила ее взгляд, как-то уж слишком спокойный. — Нам иногда попадаются разные артефакты, которые учитываются и оседают на складе. Рукопись перевели и хранили в шкатулке, в которой она и попала к нам. Шкатулка была украшена изображением: три ягуара, два пятнистых и один черный, с трех сторон окружили какое-то жуткое существо, сидящее на постаменте, все три зверя — в прыжке. А рукопись содержала легенду или пророчество. Знаешь, какое?

— Скажешь — буду знать.

— Наш эксперт сказал, рукопись — одна из древнейших на Земле. В ней сказано, что было время, когда нашей Вселенной правила раса чудовищ, враждовавших с Солнцем. Когда-то они жили между мирами, в городе Лэнг, но потом между ними вспыхнула война. Проигравших изгнали, и те осели на разных планетах, на Земле тоже, где впали в анабиоз. А дальше примерно так: тот, кто спит на другой стороне Земли, за океаном, скоро проснется, построит храм и город, где будут жить те, кто станет ему поклоняться, приносить жертвы и давать силу. И он восстанет, разбудит остальных чудовищ — их именуют Древними, — и они поглотят Вселенную, чтобы набраться сил и вернуться в Лэнг.

— И что?

— А ничего. Я вспомнила об этом, потому что у тебя тоже ягуар на плече. Если верить легенде, остановить приведенный в ней неутешительный сценарий могут только дети Ра — Солнца, которое принадлежит Пятнистому Коту. Придут Избранные, разрушат храм Древнего на Земле и убьют его, загнав в небытие, через много-много солнц. Этим Избранным клан Ягуара отдаст сердце Солнечного Кота — свою главную святыню. Один раз в столетие в определенный момент Сириус совпадает с пирамидами, Древний в тот момент становится материальным, и Пятнистый Кот может убить его. Ну а если победит Древний, он восстанет из своего сна… Последствия известны.

— Отличная сказка, я такие и раньше слыхала. У всех диких племен подобные имеются.

— А ты не думала, почему? Может, дикие племена сохранили то знание, которое было утеряно в процессе цивилизации?

Я опять мысленно усмехаюсь. Надо же, как Керстин близка к истине… Да, клан Ягуара, племя мочика, его сохраняло, оставаясь на подступах к Виль-Таэну. Они точно знали, для них все вышеперечисленное не было вымыслом.

— Мы обе знаем, что это не сказка, Вика. Солнцепоклонники были всегда, культ по всей Земле возникал. Правда, кое-где весьма кровавый, как в империи инков, например. Символом Солнца считался Пятнистый Кот, у инков — Ягуар. Откуда-то они знали о солнечных пятнах, понимаешь? Именно клан Ягуара объединял разные племена, из него выходили правители и жрецы.

— И что?

— Тори, не считай других глупее себя. Что-то случилось в джунглях с вами тремя. Что?

— Без комментариев.

— У тебя многое без комментариев. А результат таков: даже там, где очевидный плюс, ты ставишь минус.

— Я никогда не была сильна в математике. Послушай, что тебе за дело до всего этого? Скоро все закончится, мы разбежимся и забудем друг о друге навсегда. Я со своими проблемами сама разберусь. Мне и раньше это удавалось, удастся и сейчас.

— Так просто, да? А ты подумала о тете Розе, которая месяцами одна в доме? Она же с ума сходит от тревоги за тебя. А об Эде ты подумала? Ведь он любит тебя! Обо мне, конечно, ты не подумала, но мои дети — твои племянники, хочешь ты того или нет. А кот?

— Не дави мне на психику.

— Тебе надавишь, как же! Такой панцирь отрастила…

И вдруг я чувствую: кто-то стоит снаружи. До меня доносятся его дыхание и горячие волны агрессии. Надо что-то делать прямо сейчас.

— Что? — напрягается Керстин.

Револьвер уже в ее руке. Она безоговорочно верит моему чутью.

— Там, — киваю я в сторону балкона, — около подъезда…

— На лестнице встретим.

Хозяин, вошедший в комнату, понимает все без слов.

— Вика, сумку твою я собрал, там одежда, постиранная. Но как же вы…

— Как-нибудь. Спасибо вам. Давай в подъезд, Вика, а я по винограду с балкона, здесь невысоко.

Мы открываем дверь, и я выхожу. В подъезде темно. Хитрецы решили, что так я их не увижу? Ей-богу, как дети!

Их двое, пахнут далеко не розами. Ага, сейчас запах от них станет еще хуже. Почти остановилось сердце — Сила ищет выход, и сердце врага — дверь.

— В подвал их!

Керстин затаскивает в подъезд еще одно тело, нож торчит у него из-под лопатки.

— Заберем их машину. — Бартон уже идет к припаркованному за углом внедорожнику. — Подстрахуй меня.

Глухой удар — спецагент угостила водителя чем-то тяжелым по голове. А, рукояткой револьвера. Тело нашло свое место в кустах крыжовника.

— Я за рулем.

Мы едем мимо парка. Когда-то здесь были качели, продавалось мороженое, а ночью фонари освещали аллеи, украшенные гипсовыми бюстами писателей и поэтов. И мы с Наташкой, две дурошлепки, как-то ночью у бюста Пушкина пытались вызвать его дух. Но не получилось, наверное, что-то неправильно делали. Ну, в двенадцать-то лет неудивительно…

— Куда теперь?

— Помолчи, я хочу подумать. — Керстин яростно встряхивает волосами. — Надо хоть руки где-то помыть. Мы же к ним прикасались, а у них могут быть любые болезни.

— Ага. Например, проказа.

— Да, черт подери!

— Я пошутила.

— Проказа — это очень весело.

— Шансы заразиться практически равны нулю. Вот бутылка с водой.

— Они пили ее из горлышка, а у них во рту были бактерии. Так что это уже не вода, а биологическое оружие.

— Давай пошлем ее в Китай.

— Тебе все шуточки. А знаешь ли ты…