Решала (СИ) - Barchuk Pavel

– Максим?

Сначала даже глазам не поверил. Она стояла недалеко от входа. Шел дождь. Странно, но у нее не было зонта. Капли стекали по красивому лицу, которое я когда-то хотел видеть каждый день.

– Девочки, извиняюсь, отлучусь на минутку.

Хлопнул обеим по задницам, отправляя их в сторону тачки. На разборки и выяснение отношений "не стояло" вообще. Однако совсем проигнорировать тоже не смог. Все же прожил с этой женщиной достаточно времени.

– Привет. – Марика говорила спокойно, без надрыва или истерики.

– Здорова. Как ты тут оказалась?

– Искала тебя. Ты не отвечаешь на звонки. Сообщения, судя по всему, удаляешь. Пришлось пораспрашивать общих знакомых. Сказали, что здесь ты бываешь часто. Приехала, увидела машину и вот, ждала.

– Зачем?

– Поговорить.

– О чем?

– Максим, зачем ты так ведёшь себя?

– Да что ты? Как веду? Что-то не нравится?

Меня снова накрывала злость. В этот момент я опять ее ненавидел. За то, что она спокойно, без малейших сомнений, перечеркнула все, связывающее нас воедино. Но ещё больше я ненавидел ее за взгляд, которым она смотрела. Это было... боль, наверное. Да, в ее глазах я однозначно видел боль. Она не плакала, по-моему. Не понятно. Дождь стекал по щекам и определить, что это, вода или слезы не было возможности. Мне проще думать, будто вода. Но вот взгляд раздражал ужасно. Давит на жалость? Снова пытается манипулировать мной? Как было прежде. Стоит, будто побитая собака. Мокрая, несчастная. Наверное, начни я в тот момент ее оскорблять, мне кажется, она бы вытерпела. Такой у нее был настрой. Ощущал его всем своим нутром. Вот она я, пришла. Унижаюсь, прошу, надо – встану на колени. Только вернись. Вот так это чувствовалось и виделось. Однако вместо жалости я заводился с каждой минутой сильнее. Мне ужасно хотелось сделать ей ещё больнее. Чтоб она хотя бы на половину пережила то, что чувствовал я, когда ехал из дома с вещами в багажнике и полным отсутствием понимания, как жить дальше.

– Максим, я...скучаю, наверное.

– Я – нет. Все?

– Ты злишься?

– Ни в коем случае. Очень хорошо, что жизнь сложилась подобным образом. Правильно сделала, когда отправила меня восвояси. А то бы жил, как чмо, дальше. На сегодняшний день все отлично.

– Я вижу,– Марика против воли скользнула глазами по телочкам, которые уже забрались в тачку и теперь махали мне руками в открытые окна, веселясь от залетающих капель дождя. Намочат сиденье, сучки. – И все же... Мне плохо без тебя.

– Слушай, вот вообще нет сейчас ни времени, ни желания слушать этот бред. Ты не думала ни о чем, когда перечеркнула все. Давай. Мне некогда.

Я развернулся и пошел к тачке. С каждым шагом, пока удалялся от Марики, внутри словно рвались нити, до этого дня все ещё соединяющие нас. Странно, думал, ничего не осталось. А теперь ощущаю, как они натягиваются, трещат, а потом разлетаются в клочья. И ещё я знал наверняка, вот сейчас, когда отвернулся спиной и не вижу ее лица, только в этот момент, она все же заплакала. Но вот что интересно. Мне на самом деле было безразлично. Впереди ждал отличный вечер, пьяненькие девочки, готовые на все, лишь бы мне, Максу Забелину, было охеренно. Очередной бой через несколько дней. И деньги. Мои родные, любимые деньги, которые снова тянутся к своему хозяину.

Едва сел в машину, мысли о Марике выкинул сразу. Ни к чему. Мы приехали в квартиру Константина. Пятикомнатная хата в двух уровнях. Два толчка, две душевых и джакузи, современный качественный дизайн. Жил мой дружище на широкую ногу. А чего не жить, если бабла, что фантиков у дурачка.

Телочки с каждым часом становились все пьянее, их поведение все развязнее. Я кайфовал по полной. Пока случайно, мимоходом, не задержался возле спальни, где Костян, мой ненаглядный кореш, заливал в уши одной из девиц о том, как он крут. Вернее, разговор зашёл больше о семье. Именно эта девочка, выбранная Бергом, немного отличалась от подружек. Удивительно, как она вообще оказалась в их компании. Красивая, ясно. Других мы не "снимали", но девчонка, очевидно, обладала зачатками ума, а потому на хер Костику не прыгала, и его это, похоже, заводило только сильнее. Соответственно, парню пришлось поднапрячься. Требовалось произвести впечатление, дабы телочка, наконец, оценила величину привалившего ей счастья.

– Слушай, ты говоришь, что для твоей семьи нет невозможного? Хорош. Сейчас времена другие. Деньги решают, да, но власть значит гораздо больше. Сколько бы не было у тебя миллионов на счету, в любой момент появится какой-нибудь чинуша, решивший их забрать и все. Ты не сделаешь с этим ничего.

– Зря ты так думаешь,– рассмеялся мой кореш Костян, – Уже была подобная ситуация. Отца прижали нормально. Прям хорошо прижали. И что? Нашли лоха, пообещали ему бабок, правда, пришлось немного намутить, сам бы не подписался, но все же. Итог один. Вопрос был решен.

– Но это же типа...взятка. Как правильно говорится? Злоупотребление должностью? Не смейся. На самом деле, не знаю, как правильно.

– И что? Знаешь, самое интересное, он даже денег этих в итоге не получил. Его просто поимели, попользовали. Помахали бабками, он как домашний пёс кинулся выполнять. Ну, уволили, конечно. Насколько мне известно. Да и похер. Суть не в этом. Что твоя власть? Ну, вот что? Деньги все решают. С их помощью раскрутили ситуацию, как нужно сделать семье. А мент этот... Повторюсь, но лох. Там шито белым по черному было. Как повелся, вообще не пойму. А знаешь почему? Продажные все потому что. У каждого своя цена. Только вот он лох, поэтому и кинули его, как лоха. И цена ему две копейки.

Я тихо, на цыпочках сдал назад. Постоял пару минут в коридоре, а потом взял ключи от тачки и вышел. Не знаю, как назвать то, что творилось у меня внутри. Наверное, раньше я зашёл бы в комнату и дал Костяну в морду. Но именно тогда, в тот момент я реально поверил в себя. Поверил, будто могу влиять на что-то, в том числе на судьбу человека, который посмел говорить обо мне вот так.

В голове крутились злые мысли, выстраиваясь в охеренный, как мне в тот момент казалось, план. Я решил ткнуть Константина Берга его красивым, аристократичным лицом в дерьмо. Ох и придурком я тогда был.

Я смотрел на девушку, соображая, насколько сейчас можно считать ее слова за чистую монету. Вдова явно изрядно приняла на грудь, и кроме того, в ней говорила обида. Не понятно, правда, на кого, то ли на Монику, которую она очевидно ненавидела, то ли на безвременно скончавшегося мужа, который по данной причине тоже был не в фаворе.

– Значит, Вы уверяете, будто смерть Владислава Берга целиком и полностью заслуга его племянницы? Правильно понимаю?

– Конечно! Как ещё? Она его и убила. Она!

Девушка в который раз поправила халатик, упорно разъезжающийся в стороны. Вдова сидела в кресле, периодически немного заваливаясь в бок, но при этом пыталась держать осанку и соответствующее беседе выражение лица. Честно говоря, получалось не очень.

– И на чем основываются столь громкие заявления? Должно же быть объяснение.

Я, в отличие от хозяйки дома, предпочел вести диалог стоя. В первую очередь из-за того, что едва присел на соседнее кресло, Наденька, по-моему именно так ее зовут, тут же попыталась вскарабкаться мне на колени. В итоге чуть не свалилась на пол, еле успел поймать. Она тут же воспользовалась ситуацией и, обхватив шею руками, повисла, прижимаясь так, будто мы любовники со стажем в несколько лет. Ещё и ногу пыталась закинуть, отчего этот идиотский халатик снова распахнулся, а я в которой раз получил возможность лицезреть ее симпатичное, надо признать, нижнее белье, которое, в силу своей прозрачности, прикрывало все интересные места очень условно. Поэтому девицу вернул на место, а сам встал напротив, оперевшись плечом о стену. Не думаю, что наша беседа затянется.

– Итак. Моника Берг. Что с ней не так?

– Все! С ней все не так. Ходит Цаца, вся культурная, интеллигентная, с тонкой душевной организацией, а на самом деле, клейма негде ставить. Шлюха, каких поискать. Ее отец даже отправлял на несколько лет в Швейцарию, подальше от того образа жизни, который она вела.