Юлия Шилова - Карьеристка, или без слез, без сожаления, без любви

– Почему?

– Потому что завтра у меня встречи, совещания и неотложные дела.

– Нина, так жизнь пройдёт, и ты останешься только со своими встречами и совещаниями. Всё это можно отложить.

– Серёжа, если было бы можно, разве бы я не отложила?!

– Да я уже час назад хотел тебе объяснить, как это можно сделать, но ты перебила меня своим душещипательным монологом.

Сергей наклонился ко мне, ловя мой любопытный взгляд:

– Сегодня же ночью едем на неделю в Венецию. А за тебя пока побудет Анька.

– Какая ещё Анька?

– Ну моя девочка, стриптизёрша. Рыженькая Анечка, я же тебе её показывал.

Усмехнувшись, я покрутила пальцем у виска:

– Серёжа, а у тебя с головой всё нормально?

– Представь себе, нормально. Зря ты смеёшься. Я предлагаю тебе выход из создавшейся ситуации. Мы Ане гримёра закажем. У меня знакомый просто волшебник. Он так двойников делает, что чёрта с два отличишь. Настоящий профессионал. Анька завтра вместо тебя на работе посидит. Будет говорить, что плохо себя чувствует. Всё отменит. В общем, неделю поиграет в тебя, а там и ты вернёшься: свежая, отдохнувшая, полная сил.

– Ты думаешь, что мою роль так просто сыграть? Да?! Она же ничего не знает. Переговоры, сделки…

– Я же тебе сказал, что она, в связи с плохим самочувствием, всё отменит. Просто будет в кабинете сидеть и просить, чтобы её никто не беспокоил. Для тебя что главное? Главное, чтобы твои сотрудники не расслаблялись, знали, что ты в офисе, и работали в полную силу. От Ани, в принципе, требуется только присутствие. Кстати, ты зря думаешь, что Аня двух слов связать не может. Она же прирождённая актриса. Всё на лету схватывает.

– И голос может подделать? – усомнилась я.

– Да легко. Она артисткой мечтает стать. У неё талант.

– Что ж она со своим талантом не в театральный идёт, а у тебя стриптизёршей работает?

– Она из неблагополучной семьи. Ей деньги нужны, чтобы на что-то жить. У неё мамаша – алкоголичка, рожает, как крольчиха. У Ани ещё пять младших братьев и сестёр, вечно голодных и холодных. Какой тут может быть театральный? Давай дадим девчонке шанс сыграть твою роль. Просто заплатим ей за эту неделю, и она очень и очень постарается.

– А если у неё не получится?

– Если у неё что-то не сложится, то я не вижу в этом ничего страшного. Даже если кто-то её просчитает, она вернётся в мой клуб и будет дрыгать ногами, а ты позвонишь на работу и скажешь, что лежишь с температурой. Приходить к тебе не нужно. Ты сильно болеешь и никого не хочешь видеть. Нина, у Аньки всё получится. Пусть она подзаработает, а мы тем временем слетаем в Венецию.

– Серёга, если мы с тобой ещё немного выпьем, то неизвестно до чего договоримся! Мы с тобой не только в Венецию, но и в Африку улетим.

– Африка – это не так романтично. Зря ты иронизируешь. Я же серьёзно…

Меня слегка мутило от непривычного количества алкоголя, и сил возражать уже не было. Сергей, расценив это как согласие, снял трубку и приказал привести Аню. Когда в кабинет вошла слегка напуганная девушка в чересчур откровенном наряде, он велел ей сесть рядом с нами и с сарказмом спросил:

– Ну что ты сжалась, словно воробей?

– У меня сейчас выступление, – пробормотала та.

– Подождёт твоё выступление. Сидишь, словно я тебе выговор хочу дать или того хуже, уволить?! Ты ещё не расхотела артисткой быть?

– А при чём тут это? – ещё больше растерялась девушка.

– При том, что у нас с Ниной к тебе деловое предложение. Нина очень крутая и серьёзная бизнес-вумен. Нужно сыграть её роль…

– Как это? – Девушка посмотрела на нас такими глазами, словно мы оба сумасшедшие.

– Слушай внимательно…

Я стояла у окна и улыбалась. Передо мной раскинулась впечатляющая панорама Москвы. Красиво, чёрт побери, даже дух захватывает! Москва из моих окон смотрится замечательно. Разве когда-нибудь я, провинциальная деревенская девчонка, могла представить себе, что буду стоять у окна, в дорогом костюме и любоваться красотой столицы из столь роскошного собственного кабинета?

Где-то далеко осталась моя родная рязанская деревня. Ветхие домики с огородами, крохотный магазинчик и заколоченный, уже давно не работающий, клуб. Я с детства мечтала жить в большом городе – только там есть будущее. Мне нравятся многолюдные, шумные улицы, вечно куда-то спешащие мужчины и женщины, которые толкаются в магазинах, кафе, кинотеатрах. Огни большого города всегда влекут к себе молодых, которые, точно мотыльки, слетаются на яркий свет надежды. Но проходит совсем немного времени, и с глаз спадает пелена сладких грёз, и все провинциалы сталкиваются с реальными трудностями и тяготами существования в мегаполисе. Выживают только сильнейшие, а таких немного. Большинство устает от утомительного бега по кругу, слишком большого напряжения, вечных разочарований. Они сходят с дистанции и возвращаются домой в свой привычный круг житейских проблем и обязанностей. Большой город зажигает верой, но очень быстро и отбирает её назад, окуная в жестокую реальность. Недаром народная мудрость гласит: там, где родился, там и сгодился. Так вот, я делала всё возможное, чтобы никогда не вернуться в свою богом проклятую деревню. НИКОГДА.

Я отчётливо понимала, что это для меня – смерть. Ну не хочу я, как мать, копаться в огороде, стоять раком на грядках чёрт знает сколько времени и терпеть пьяные окрики и побои отца. Рыдать, сетовать на судьбу, а потом вместе с ним заливать своё горе алкоголем. Что меня там ожидает? Замужество за трактористом из соседней деревни, который ещё не успел стать моим женихом, как уже поднял на меня руку и отмутузил в порыве пьяного угара и ревности. ВОЗВРАТА НЕТ. А ведь там у меня осталось три сестрёнки и два маленьких брата. Жаль их. Босоногое, голодное детство… Я, конечно, помогаю им как могу, привожу продукты, шмотки. Сердце кровью обливается, когда их вижу. Но ведь денег им не оставишь, предки отберут и пропьют. Они даже умудрялись новенькую детскую одежду менять на самогон. Сколько раз я говорила матери, чтобы она прекратила рожать как кошка. Зачем плодить нищету? Есть же противозачаточные средства. В её-то возрасте нужно уметь ими пользоваться, но для неё это пустой звук. Она не понимает, в чём проблема: одним меньше, одним больше.

– Нехай бегают, – махала рукой она.

Господи, как же хорошо, что я оттуда вырвалась…

Я часто вспоминаю своё первое ошеломляющее ощущение от знакомства с Москвой. Я сразу поняла – это мой город. Мне было немного страшно – я была совершенно одна, и у меня не было здесь ни жилья, ни знакомых. Я размышляла, как повезло людям, родившимся в столице. Они могут заходить в свои тёплые квартиры, закрывать за собой дверь, смотреть телевизор, звонить друзьям, гулять на Арбате, ездить в метро, посещать выставки, театры, концерты и… просто ежедневно дышать Москвой. И как бы ни говорили о ней, что это совершенно бездушный, деловой город, диктующий свои жестокие правила жизни, меня всегда тянуло к нему с неистовой силой. Я любила гулять по многолюдной Тверской, спускаясь к Манежной площади. Кажется, здесь сутки длиннее обычных – даже автомобильные пробки тут затягиваются до часа ночи. Мне нравилось смотреть на толпы прохожих, на яркие витрины, усыпанные множеством роскошных вещей. После Манежной площади я шла на Красную, особенно красивую ночью. Я спускалась вниз, за храм Василия Блаженного, на Большой Москворецкий мост, и наслаждалась завораживающим видом московских набережных.