Елена Арсеньева - Прекрасна и очень опасна

«Матерый волк» сперва звался «свирепый», «отважный зверь» – «тот лютый зверь», вместо «клекот ястребиный» значилось «клекот журавлиный». Было много правки и в других строках и четверостишиях. И Лида внезапно сообразила, что видит черновик стихов, на которые Майя теперь пела песню «Красная волчица».

Но получается… получается, что эти стихи написаны для нее Сергеем! Лида достаточно видела в своей жизни рабочих черновиков, чтобы понять: у нее в руках именно черновик этой песни.

Так вот почему Сережа слушал ее перед смертью… Ну да, это ведь было их совместное с Майей творчество. Может быть, она подсказывала ему более удачные слова и строки…

Ого! А вот и ее почерк, знакомый Лиде по тому страшному письму. Сергей писал черной пастой, Майя – красной. Как учительница, исправляющая ошибки… нет, как красная волчица! Будто кровью…

Она что-то зачеркнула крест-накрест, какое-то четверостишие. И приписала сбоку, так яростно нажимая на ручку, что бумага в двух местах прорвалась: «А вот этого не будет никогда!»

Чего не будет никогда? Что ее так возмутило?

Вот эти строки:

Что?.. Но Лида не слышала этих строк в исполнении Майи. И на кассете они не были записаны! С ними окончание стихотворение выглядело совершенно иначе!

И далее два последних куплета.

И возмущенный росчерк Майи: «А вот этого не будет никогда!»

Однако это свершилось. Майя предала Сергея.

Он умер, да… Но все-таки ответил на отчаянную мольбу сестры и объяснил, почему загрыз вожака.

Да потому, что об этом умоляла она! Она, Майя, – красная волчица.

Лида легла в постель, только когда джип Ярослава наконец развернулся и медленно выехал со двора.

Спрыгнула с письменного стола и потянулась. Не слабо это – провести ночь на столе, глядя в окошко на мужчину своей мечты и вздыхая оттого, что ему не хватает смелости – или желания? – подняться к ней в квартиру!

Неужели он все-таки догадался о том, какое впечатление на нее произвел? Догадался, что она влюбилась в него с первого взгляда?.. Строго говоря, наверное, со второго, ведь первый взгляд был устремлен не столько в его глаза, сколько в глаз его знаменитого «вальтера». Зато потом, когда она пришла к нему домой – «шантажировать»…

Самое странное, она сразу перестала его бояться. И поняла, что никогда, ни под каким видом не сдаст его. Будет молчать о его преступлении – так же, как Сергей молчал о Майе.

Как странно, что они с братом оказались такими схожими в любви. Хотя, с другой стороны, что же тут странного? Родная кровь!

Господи, как же она мечтала, чтобы Ярослав взглянул на нее иначе, не только глазами делового партнера, вернее, сообщника! Иногда казалось, что-то просверкивало в его светлых, прозрачных, но при этом совершенно непроницаемых глазах. И какое же отчаяние она испытала, когда перед Новым годом он распростился с ней совершенно спокойно и даже равнодушно!

«Не позвоню! – поклялась себе Лида. – Ни за что! Ему не надо – ну и не надо!»

Терпения сдержать клятву хватило до 31 декабря. Потом она все же начала названивать Ярославу, лицемерно уверяя себя в том, что хочет просто поздравить его – и ничего более. Однако домашний телефон его молчал, молчал, молчал… Уже ближе к вечеру Лида вспомнила, что Ярослав вроде бы собирался уехать к каким-то друзьям.

А может, к подругам? Может быть, у него есть кто-то? Расставшись с Лолой, он завел другую. А может, он с Лолой-то и помирился?

Ладно, это его личное дело. А она все равно должна ему дозвониться, думала Лида. Чтобы попросить прощения за то, что вовлекла его в свои игры. Ведь когда он молча ушел от нее с таким небрежным видом, как если бы только и мечтал оказаться от нее минимум за десять верст, Лиду словно током ударил стыд.

Тут сыграл свою роль, конечно, и разговор с Виталием. Она позвонила бывшему мужу, чтобы узнать, была ли у него Майя, и наткнулась на взрыв такой ярости, такого презрения! Она всегда считала Виталия мягкотелым, трусоватым, хитрецом из разряда тех, кто сам себя вокруг пальца обведет, и оторопела, услышав его отповедь. Так и не сказал, приходила ли Майя, – просто выкрикнул Лиде совет: образумиться, остановиться, пока окончательно не озверела. И швырнул трубку.

Лида обмерла. Так это она озверела?! Да Виталик с ума сошел! Это ведь Майя…

Но вдруг откуда ни возьмись нахлынуло воспоминание о сне, который она видела после исчезновения Сережи. О том, как бежали из темного леса по снегу две красные волчицы. Две…

Ну, насчет Майи все понятно, у ней ни жалости, ни совести, одна волчица – это она. А вторая? Неужели Лида?..

И что, Ярослав тоже о ней так думает? Кем он ее считает? В самом деле озверелой девкой, у которой настолько прозрачные понятия о чести и порядочности, что она запросто покрывает несостоявшегося убийцу и отравляет жизнь красивой женщине? Ведь она ничего не рассказывала ни Ярославу (как и Виталию, впрочем) про отношения Сергея и Майи, так что для них Майя – невинная жертва ее самодурства. Конечно, Ярослав безропотно помогал Лиде, но это и понятно: все-таки он у нее, так сказать, на крючке. Жертва ее шантажа…

И она названивала Ярославу вчера, чтобы сказать: никакого шантажа больше не будет. Он свободен.

Лида должна была сказать это ему, даже если бы потом их дороги никогда больше не пересеклись бы!

Наконец, отчаявшись найти его по домашнему телефону, уже ближе к вечеру, она позвонила на мобильный.

– Аппарат абонента временно заблокирован! – был ответ.

Вот те на… Ярослав не похож на человека, который забывает заплатить за свои разговоры. А что, если он нарочно заблокировал телефон, чтобы Лида не могла до него дозвониться и испортить праздник какой-нибудь своей новой дурацкой террористической выдумкой?

Лида едва не расплакалась. Бездарно заканчивался год – самый печальный, самый трагичный и в то же время самый счастливый в ее жизни. То есть счастливыми были его последние дни, когда рядом находился Ярослав. И вот теперь…

Она не поверила глазам, уже ближе к полуночи случайно взглянув в окно и увидев знакомый джип. Неподалеку какой-то высокий человек в костюме Деда Мороза втыкал в сугроб нечто, оказавшееся при более пристальном рассмотрении букетом хризантем. По странному совпадению, букет теперь торчал в том же самом сугробе, откуда почти две недели назад Лида вытащила елочку, чтобы отнести ее к Поливановым, а потом зайти к Ваньке с Валькой, где она и увидела…