Марси Мартин - В погоне за мечтой

Внимание Ники переключилось на дом, точнее, она подумала о людях, которые были в нем. Дядя наверняка попивал коктейль где-нибудь в тени, Мэлия возилась в кухне, Мелроуз завершал дела в своем офисе — с тем чтобы вернуться в дом и присоединиться к Остину. Господи, как же здорово вновь оказаться дома!

Пришпорив пони, Ники поехала вдоль горного кряжа. Ее взгляд лениво скользил по зеленым пастбищам и загорелся, лишь когда она вновь увидела Кимо. Она хотела было подъехать к нему, но потом подумала, что его, возможно, сопровождает преданная подруга Пени.

Шести футов ростом, Кимо был прекрасно сложен и мускулист. Его волосы и кожа были светлее, чем у чистокровных гавайцев, а его голубые глаза говорили о том, что он был наполовину белым. Лишь эти черты напоминали ему о матери, которая умерла, когда Кимо был еще маленьким. Так что Кимо был настоящим папиным сыном, выросшим в гавайской деревушке, раскинувшейся у подножия горы. Как и его предки, жившие на ранчо Палмеров, он стал ковбоем.

Пени была из той же деревни. С черными как вороново крыло волосами, чистокровная гавайка, она была высокой — под стать Кимо — и повсюду ходила за ним хвостом. Она выросла с четырьмя старшими братьями и была единственной женщиной-пастухом на ранчо. Верхом Пени ездила не хуже любого мужчины и, без сомнения, смогла бы постоять за себя.

Детьми Ники, Пени и Кимо играли вместе около конюшни и научились скакать на лошадях со скоростью ветра. Но когда Ники подросла, ее отправили учиться в Европу, и тогда же разница в их происхождении стеной встала между ними. А уж когда Остин начал путешествовать с девочкой по всему свету, эта стена стала еще крепче.

Однако теперь, вернувшись домой, Ники подумала о том, чтобы возобновить дружбу с Кимо, который всегда приветливо держался с нею. Правда, Пени никогда не скрывала своего враждебного отношения. Она много лет любила Кимо, несмотря на то, что этот холостяк не замечал ее обожания и ревности, которую Пени выказывала каждый раз, когда Кимо оказывался на расстоянии небольшого пастбища от Ники.

Поэтому-то Ники и решила не подъезжать к Кимо. Черт возьми! Вернувшись из Европы, она даже не успела поздороваться с Кимо. Если Пени это раздражает, пусть злится, Ники тут ни при чем! И Ники пустила пони им навстречу.

Лицо Кимо осветилось невольной улыбкой.

— Ники едет, — заметил он.

— Вижу, — недовольно буркнула Пени.

Кимо хмуро посмотрел на нее.

— Ники теперь не так уж много времени проводит на ранчо, — заметил он. — Не могла бы ты быть полюбезнее?

— К чему? Мой босс — твой, а не ее отец.

— Да хотя бы в память о нашем детстве. Вы с Ники когда-то были подругами, или ты забыла?

— Едва ли, — пробормотала Пени.

— Никак не пойму, почему ты на нее злишься?

Пени скептически посмотрела на него.

— Палмеры владеют миллионами долларов. В один прекрасный день они достанутся ей.

— Я знаю.

— Ники принадлежит другому миру. Так всегда было. И так будет.

— Ты мне постоянно об этом напоминаешь! — взорвался Кимо.

— Так что же ты ходишь вокруг нее, словно влюбленный теленок?

На его лице мелькнула хмурая улыбка, которая, однако, тут же погасла.

— Я не хожу вокруг Ники. Она моя старая приятельница, и я рад видеть ее.

— Вот как! У тебя было много девчонок, Кимо, но все они ничего не значили для тебя, потому что в глубине души ты хочешь одну лишь Ники!

Кимо нахмурил брови.

— Мы с тобой тоже старые друзья, Пени. Но об этом я говорить не желаю!

— Отлично! — вскричала Пени. — Делай что хочешь! Только не жди, что я буду стоять и смотреть на твои глупости! — И, натянув поводья, Пени поскакала прочь, подняв за собой столб пыли.

Кимо перевел взор на приближавшуюся Ники. Она грациозно сидела в седле, ее волосы, разлетавшиеся на ветру, ярко сверкали на солнце.

Кимо заулыбался. В присутствии Ники он вообще всегда улыбался — так, кроме нее, не действовал на него ни один человек. Когда он был с ней, ему казалось, что он выходит из тени на солнце. Ни одна женщина не привлекала его так. Пени права. Ники Палмер принадлежала другому миру. Это даже хорошо, что она стала мало бывать на ранчо. В ее отсутствие Кимо почти забывал, как закипала его кровь, стоило им остаться вдвоем. В ее отсутствие Кимо не проводил ночи без сна, изнывая от желания обладать ею.

Десять лет назад он еще надеялся, что справится со страстью. Но теперь, когда ему было почти тридцать, Кимо понял правду. Чем старше он становился, тем сильнее была его страсть. Иногда он спрашивал себя, чем это все может кончиться.

— Привет! — крикнул он, когда пони Ники остановился перед ним.

— Привет! — ответила Ники.

Кимо внимательно оглядел ее. На Ники были обтягивающие джинсы и узкая майка, оставляющая открытыми загорелые руки. Платиновые короткие кудряшки — прическа, несколько лет назад благодаря ей ставшая модной на всем острове, — липли к ее лбу и разгоряченным щекам.

— Все еще разбиваешь сердца девушкам? — улыбнулась Ники.

Кимо усмехнулся.

— Так, понемногу — то там, то здесь. А ты? По-прежнему носишься по шести континентам, оставляя за собой огненный след?

— Думаю, за мной остались лишь тлеющие угольки.

«Можно не сомневаться», — подумал Кимо, но промолчал. У Ники была репутация роковой женщины, и он был готов скорее откусить себе язык, чем признаться, что тоже относится к длинной веренице ее обожателей.

— Ну и что ты думаешь о новом пони? — спросил он.

Ники потрепала лошадку по шее.

— Он замечательный. Держу пари, что он без труда обгонит твою лошадь.

— Не хвастайся, — вызывающе усмехнулся Кимо.

— Это ты не задавайся, — отозвалась Ники. — Доскачем до конюшни? Если только ты не боишься, что мы обгоним тебя!

Кимо нахлобучил шляпу на глаза, но улыбка не сходила с его лица.

— Скачи вперед, я дам тебе фору.

— Мне это ни к чему!

— Но-о-о!!! — выкрикнул Кимо, хлестнув одновременно ее пони по крупу. Тот помчался вперед как молния. Дождавшись, пока Ники отъедет ярдов на пятьдесят, Кимо пустил вперед свою быструю лошадь.

Они были на полпути к ранчо, когда Кимо догнал Ники. Покосившись на него, Ники показала ему язык. Кимо снова рассмеялся — остаток пути он проделал в прекрасном расположении духа.

Отняв трубку от уха, Мелроуз нахмурился.

— Да, Эд, я понимаю, — наконец промолвил он. — Но предварительные данные могут быть и ошибочными. Подождем данных от наших людей в Колумбии.

Эд принялся перечислять тревожные признаки, которые могли привести к концу.