Из памяти - Уиллоу Мартин

<p>

</p>

* * *

<p>

</p>

     "Тридцатое марта. Классная работа", – вывела на доске мисс Лаффан. Затем она обернулась к ученикам и начала урок с проверки домашнего задания. Тони и Пипер так и не смогли ответить на вопрос, что такое метафора.

     Фрэнк заметил, что после звонка два места по-прежнему пустуют. Одно принадлежало Эйприл, а другое – Мойре.

     "Странно, почему их до сих пор нет?" – подумал мальчик.

     Возможно, девочек задержал кто-нибудь из учителей, чтобы обсудить подготовку к очередному школьному концерту, потому что Эйприл Джоунз и Мойра Теркл всегда принимали участие в подобных мероприятиях.

     – Разрешите? – поднял руку мальчик, чтобы ответить. Эйприл помогла ему разобраться в оборотах речи, и теперь он собирался не просто дать определение, но и привести множество собственных примеров.

     А спустя пять минут в класс вошли две отсутствовавших ученицы, и на обеих не было лица.

     – Что случилось, почему вы опаздываете? – заметила их появление учительница.

     – Извините, мисс Лаффан, – пробормотала Мойра. – Сейчас на Эйприл чуть не упал молоток.

     – Какой молоток? – не сразу поняла мисс Лаффан.

     – Там на строительных лесах лежал молоток, – вступила в разговор дочь мистера Джоунза. – И когда мы возвращались с перемены, он сорвался вниз.

     – Ещё бы чуть-чуть, и он ударил Эйприл по голове! – подтвердила слова спутницы испуганная отличница.

     – Нужно сказать мистеру Тайеру, чтобы он немедленно принял меры безопасности! Во время моего отсутствия постарайтесь, пожалуйста, вести себя тихо! – мисс Лаффан быстрым шагом покинула класс и направилась в кабинет директора.

     Но никто её не послушал, потому что ученики тут же подскочили со своих мест и окружили главных героинь опасной истории.

     – С-с-страшно б-б-было? – спросил Тони Заика.

     – Я ничего не успела понять, – призналась девочка.

     – Представляю, что бы было, если бы этот молоток свалился чуть раньше, – покачал головой Пипер.

     Фрэнк пробился сквозь толпу одноклассников и взял Эйприл за руку.

     – Как ты? – почти шёпотом произнёс он.

     – В порядке, – улыбнулась она ему.

<p>

</p>

* * *

<p>

</p>

     – Я хотел тебя спросить… – задумчиво нарушил молчание Фрэнк, когда они с Эйприл сидели на берегу реки и вместе любовались солнечным пейзажем.

     – Да? – повернула к нему голову девочка.

     – Почему ты считаешь "Божественную комедию" Данте самой романтичной книгой? В ней даны такие жуткие описания ада, что даже в дрожь бросает!

     – Ты прочитал её до конца?

     – Почти. Последняя часть совсем неинтересная, – честно высказал своё мнение мальчик. – Я почти ничего не понял про рай. Какие-то небеса, какие-то сферы.

     – В том-то и дело, что грандиозный замысел поэта раскрывается в самом конце, – пояснила Эйприл, а потом процитировала какую-то строчку на непонятном языке. – …l'amor che move il sole e l'altre stelle.

     – Что это значит?

     – …любовь, что движет солнце и светила. Последняя строка "Божественной комедии". Понимаешь?

     – Не совсем.

     – По замыслу Данте, весь мир существует, благодаря любви. Любовь – это тот грандиозный перводвигатель, который даёт жизнь Вселенной.

     – Теперь, кажется, понял, – утвердительно кивнул Фрэнк.

     – Наверное, никто, кроме Данте, не придавал любви такого космического размаха. Вот поэтому я и считаю его книгу самой романтичной.

     Потом они сидели и молча наблюдали за угасающим солнцем. Фрэнк думал о том, как он счастлив, потому что Эйприл находится рядом с ним. А ещё он думал о том, что вся-вся-вся любовь на свете – это и есть великая сила, которая заставляет Вселенную неизменно двигаться вперёд.

<p>

</p>