Пауль Куусберг - Происшествие с Андресом Лапетеусом

Общество разбилось на группы. Жена профессора ходила из комнаты в комнату, она явно разыскивала Лапетеуса.

— Извините, — поднялась Реэт, — нельзя забывать о моих обязанностях хозяйки.

Она приказала убрать со стола закуски и заменить рюмки для водки коньячными. Заиграла радиола, и первый танец Реэт танцевала с Хаавиком.

— Я хотел бы оказаться на месте Андреса, — шептал он. — Мне было бы достаточно только вас. Машину и дом мы могли бы оставить ему.

Реэт серьезно посмотрела на Хаавика.

— Вы все принимаете за шутку. А я сейчас заплачу. Сегодня мой день рождения, а посмотрите, как он ведет себя. Бычится на всех и… Вы же сами видите.

Хаавик видел. И он в самом деле не понимал Лапетеуса. Ведь у Андреса было все, что могла дать жизнь. Он директор среднего предприятия — всем ведь не хватает министерских постов. В конце концов, директор на своем предприятии больший хозяин, чем министр в своей системе. Жена у него просто золото. Без Реэт у Андреса не было бы ни дома, ни машины. Думается, что и в постели она едва ли остается холодной и вялой. Какие у нее живые пальцы. Реэт уже далеко за тридцать, а танцует она как восемнадцатилетняя; Упруго и гибко.

Андресу повезло больше всех из них. Заведующий отделом Министерства лесной промышленности, заместитель председателя облисполкома, директор комбината. Почти наивысшая сфера. И опять Хаавик удивлялся, чего еще Лапетеус требует от жизни.

По сравнению с ним ему, Виктору Хаавику, везло гораздо меньше. Будь он редактором, тогда другое дело. Но редактором ему никогда не бывать. Он сделал большую ошибку, недооценил значение диплома. А сейчас учиться уже поздно, проспал хорошие денечки. Андрес оказался дальновиднее, сумел получить диплом вовремя. Хаавик теперь считал окончание политехнического института самым гениальным шагом Лапетеуса.

Он и Реэт танцевали вместе и второй и третий танец. Хаавик был в превосходном настроении. Реэт волновала его. Он видел, как напился Андрес, и проводил друга в спальню.

— Знаешь, Виктор, — говорил ему Лапетеус, с трудом поднимаясь по лестнице, — мне все надоело. И ты тоже. Ты страшный лицемер. Для тебя социализм — это голая бабья задница, и ничего больше. Иди к черту!

Хаавик спустился по лестнице. Он злился на друга. Так не говорят даже в пьяном виде.

— Железный человек! — снова сказала Реэт.

— Вам очень тяжело, — согласился Хаавик. — Я начинаю догадываться, что мучает Андреса. Он ограниченнее, чем я до сих пор считал. Узколобый и мелочный. Но я все же поговорю с ним. Я не могу видеть вас несчастной,

Хаавик ушел вместе с последними гостями. Через двадцать минут он тихонько постучал в дверь.

— Вы с ума сошли? — сделала большие глаза Реэт.

— Уйдемте из этого ужасного дома, — серьезно сказал Хаавик. — Вы не можете жить с Андресом, а я не могу жить без вас.

Реэт не сказала ни слова. Поднялась по лестнице и прислушалась у сиренево-лиловой двери. Было слышно, как муж ворочался в постели и что-то бормотал во сне.

Реэт спустилась вниз и провела Хаавика в маленькую угловую комнату.

— Вам придется скоро уйти, — деловито сказала она. — Андрес просыпается в шесть часов.

— Я приглашаю к нам своих военных товарищей, — сообщил на следующий день жене Лапетеус.

— Кто они? — спросила Реэт.

— Майоры Пыдрус и Роогас, сержант Паювийдик, Хаавика ты знаешь, и лейтенант Каартна.

— Кто они теперь?

— Роогас старший государственный автоинспектор, Пыдрус работает в системе народного образования и так далее.

— Почему ты приглашаешь именно их? — усмехнулась Реэт.

Лапетеус несколько смешался.

— Ты можешь позвать свою Хельви одну. Для чего другие? Я не побегу никуда жаловаться.

Лапетеус, как это случалось часто в последнее время, рассердился на свою жену. Ему показалось, что Реэт нарочно дразнит его. Припомнился вчерашний вечер и то, как она запихивала Хаавику в рот кусок торта, каким тоном сказала «железный человек» и как они с Виктором танцевали. Он ощутил, что кровь ударила ему в голову, но усмирил себя.

— Каартна, насколько я знаю, живет с Пыдрусом, — наобум сказал Лапетеус, чтобы успокоить жену. Несколько лет тому назад Хаавик намекнул на это, теперь слова Хаавика пришли на память.

Реэт засмеялась еще ироничнее.

— Милли состоит в законном браке.

Милли была жена профессора Саммасельга.

— Замолчи! — потеряв самообладание, рявкнул Лапетеус.

Реэт не отступилась.

— Все видели, как ты ей колени гладил. Профессор уезжает, иди туда и натешься досыта. Милли моложе, чем твоя Каартна. Товарищ Каартна! Один из военных товарищей! О господи, какой ты пошляк, какой ты мерзкий, Андрес!

Лапетеус считал, что он насквозь видит Реэт. По его мнению, она опять притворялась. На этот раз изображала ревнивую жену. Вероятно, у нее новый поклонник. В таких случаях Реэт пользовалась всякой возможностью сделать ему сцену, обвинить его в неверности, грубости, холодности, развратности и в тысячах других грехов. Этим Реэт, наверно, успокаивала свою совесть. Или просто применяла тактику некоторых боксеров — в любом случае атаковать первыми. Ведь муки совести чужды Реэт. Она обманывала его с первых дней их знакомства и совместной жизни.

Лапетеус постарался сказать как можно спокойнее:

— Они придут в воскресенье.

— Ты действительно можешь пригласить одну Каартна. Я приготовлю вам бутерброды, накрою стол, вскипячу кофе и переночую у какой-нибудь подруги.

На ресницах Реэт блеснули слезы.

Лапетеусу припомнилась их первая совместная поездка из Нымме в город и поведение Реэт. Она сказала тогда: «Если ты не хочешь, мы и не будем праздновать свадьбы. Зарегистрируемся в загсе, купим бутылку вина и пойдем спать». И сегодня все было такое же: звучание голоса, поза, слезы на ресницах. До сих пор этот эпизод сохранялся в памяти Лапетеуса чистым и нежным, теперь был испачкан и он. С искренним сожалением Лапетеус сказал:

— Знаешь ли ты сама, что делаешь?

Реэт не поняла. Она вопросительно посмотрела на мужа.

— Ты уничтожаешь все прекрасное, что нас связывает.

— Если ты считаешь, что нас ничего больше не связывает, то мы можем разойтись, — ледяным тоном произнесла Реэт. — До тех пор, пока найдешь новую квартиру, жить можешь наверху.

Лапетеус понял, что жена старалась поразить как можно больнее. Но он должен сейчас сохранить спокойствие. Иначе их ссора окончится еще омерзительнее. Однако сдержаться все же не смог:

— Значит, ты нашла теперь своего министра?

— Ты гнусен, гнусен, гнусен! — закричала Реэт, так как муж задел ее за живое. — Я ошиблась в тебе! Ошиблась, слышишь! Я действительно приняла тебя за человека, который может горы с места сдвинуть. И как же я проглядела! Хорошо, что тебя, бездарь, и на теперешнем-то месте держат. Кто мечтал о звании председателя облисполкома? Наверно, помнишь, что ты мне нашептывал по ночам? Эгоист, эгоист, эгоист! Хочешь и меня убрать со своего пути, как оттолкнул Каартна? Слава богу, что хоть ребенка от тебя нет!

Руки и лицо Лапетеуса побагровели. Реэт жалила безжалостно. Он вышел из комнаты злой на себя, на всех.

На следующий день Реэт снова завела этот же разговор.

— Ты обдумал? — спросила она.

Лапетеус решительно ответил:

— Я уже звонил друзьям. Они придут в воскресенье в семь часов.

— Не отвиливай.

— Я тебя не понимаю.

— Хочешь ты развода или нет?

Лапетеус не разобрал, притворялась Реэт или говорила серьезно.

— Я ни слова не сказал о том, чтобы нам разойтись, — осторожно ответил он.

— Ты всегда любишь устроиться так, чтобы другим приходилось начинать неприятные разговоры. Ладно, я согласна. Мне приходилось уже столько глотать горьких пилюль, что могу еще и это сделать. Я не хочу больше жить с тобой.

В голове у Лапетеуса пронеслось несколько мыслей. Первая: «Реэт притворяется». Вторая: «Откуда я возьму квартиру?» Третья: «К черту все». Четвертая: «И дом на имя Реэт». Пятая: «Развод бросит на меня тень». Шестая: «Машина останется мне». Седьмая: «Чего она добивается?» Восьмая: «Скандала не нужно». Девятая: «Виктор — свинья». Десятая: «Она не серьезно, хитрит». И так далее.

— Я не дам развода, — сказал он наконец.

— Почему? Боишься, что тебя начнут обвинять в моральном разложении? Успокойся, я не побегу жаловаться в райком, как это сделали бы жены твоих коллег. Всю вину возьму на себя.

Лапетеус почувствовал себя прижатым в угол.

— Я уже вчера сказала, что выгонять тебя не буду. Пока можешь спокойно пожить наверху. Надеюсь, найдешь новую квартиру. Ты все же директор. Да что мы говорим — ведь ваш комбинат строит дом, я совсем забыла.

— Нет, Реэт, нет!

— Да, Андрес, да!

Их размолвка ясности не внесла.