Карающий орден (СИ) - Маркелова Софья

   - Оставьте свою язвительность за дверью, здесь ей совсем не место...

   В глазах ректора не читалось ничего, кроме усталости. Фолгат уже не первое десятилетие возглавлял академию: обязанности отнимали у него много сил и времени, поэтому на сморщенном лице всегда была печать изможденности и равнодушия.

   - Ваши постоянные опоздания неприемлемы. Вы уже давно не студент, чтобы позволять себе подобное поведение. Более того, за работу вы получаете жалованье, так уж будьте любезны выполнять свои обязанности в полной мере.

   - За те деньги, что здесь платят, я делаю достаточно.

   - Не вынуждайте меня отчитывать вас как ребенка, профессор. Наша академия гордится своей репутацией старейшего учебного заведения столицы, здесь трудятся именитые преподаватели, первоклассные специалисты в своих областях. Это большая честь - работать в академии.

   Фолгат переплел пальцы в замок, выцветшими глазами словно бы гипнотизируя одну точку на лбу у Аша.

   - Эфенди ректор, я единственный в столице специалист по Баск Шор, Эпохе вождей ифритов, мои познания в отечественной и всемирной истории весьма обширны, а научные труды дошли даже до королевства гоблинов. Уж поверьте, я знаю себе цену. И жалованье в академии не соответствует ей даже вполовину. Можно сказать, что тружусь я тут исключительно ради памяти моего учителя и продолжения его научной деятельности.

   - Профессор Цир Аалар был великим человеком, светлая память ему. Но он бы никогда не позволил себе портить репутацию нашего заведения и ставить под угрозу будущее учащихся. В отличие от вас, эфенди!

   Ректор направил на Ашарха указательный палец, и последняя фраза прозвучала резко.

   - О чем вы говорите?

   - Студенты не получают от вас должного объема знаний.

   - Прошу прощения?.. Они разве недовольны мои преподаванием, ректор? - спросил мужчина и удивленно поднял бровь, демонстративно не сводя ледяной взгляд с Фолгата.

   - Показатели ваших учащихся оставляют желать лучшего! Вы слишком хорошего мнения о себе. Просто удивительно, каких размеров достигла ваша самонадеянность за годы работы здесь... А тем временем половина потока не сдала последний экзамен. Это немыслимый провал!

   - Разве проблема во мне? - возмутился Аш. - Я провожу занятия и даю материал. Не моя вина, что учащиеся не слишком-то усердствуют в подготовке к экзаменам...

   - Напротив! Ко мне неоднократно поступали жалобы от студентов, которые недовольны вашим преподаванием, - прикрикнул Фолгат, доставая из ящика стола стопку бумаг. - Вот, пожалуйста. "Эфенди Сои Ашарх часто пропускает занятия и опаздывает...", "Профессор истории дает огромные списки для чтения, но книги невозможно найти", "Эфенди не приходит на занятия, а после устраивает проверочные...", "Третирует на экзаменах! Опрашивает по темам, которых не было в курсе..." и таких жалоб еще много!

   Ашарх озадаченно слушал. Он даже не подозревал, что студенты за его спиной вели активную переписку с руководством академии. Ему всегда казалось, что эти бестолковые слушатели только были рады его опозданиям, а все неожиданно оказалось куда сложнее.

   - О, да услышит меня Залмар, - вспылил старик, - если вы опоздаете или не придете на свою собственную лекцию еще хоть раз, то я буду вынужден вас уволить в тот же день без какой-либо возможности возвращения!

   - Но как это вообще влияет на мой профессионализм в преподавании?! Я даю достаточно материала и необходимой литературы! Просто распределяю это в разных пропорциях по курсу, закрывая пропуски!

   - Профессионализм, о котором вы так говорите, давно уже потерялся за вашей недисциплинированностью и рассеянностью! А они, в свою очередь, напрямую передаются нашим учащимся! И сколько бы я вас не отчитывал, но никакого эффекта это не производило! Поэтому я вижу выход лишь в увольнении. Более того, я постараюсь красочно расписать в рекомендательном письме, насколько вы безответственный и некомпетентный педагог, поверьте!

   Фолгат раздраженно бросил пачку жалоб на стол.

   - Значит, будете пытаться поймать меня на опоздании? - немного зло уточнил Аш, пока ректор переводил дыхание после гневной тирады.

   - Именно так! И сразу же попрошу вас вон! Даже с учетом всей вашей научной деятельности...

   - Что ж... - прошептал профессор, - тогда я, конечно же, постараюсь исправиться.

   Это прозвучало так неуверенно и словно бы даже издевательски, что Аш сам себе не поверил, а ректор и вовсе замолчал на секунду, раздумывая, не смеялся ли над ним собеседник.

   - Уж сделайте одолжение, - наконец приглушенно пробормотал Фолгат, убирая бумаги обратно в стол.

   В кабинете повисла неловкая тишина. Воздух был отравлен излитой злостью, рожденной непониманием и упрямством. В конце концов ректор махнул рукой на дверь:

   - Чего вы ждете? Или вам мало?.. Можете быть свободны!

   Ашарх без промедления покинул душный кабинет, провожаемый тяжелым ректорским взглядом, от которого зудело между лопаток. Впервые на памяти профессора Фолгат разозлился так сильно. Обыкновенно он мягко намекал на проблемы, нудно и долго отчитывал, но старался не повышать голос. А в этот день, кажется, ресурс его терпения все же исчерпался окончательно.

   В целом новости были удручающими, хотя в глубине души преподаватель понимал, что все это заслужил. Но до того, как случился разговор, Аш думал, что ректор просто сделает очередное пустое предупреждение, а не будет с порога грозить увольнением.

   Лицо профессора было спокойным, но в душе его буйствовали недовольство и досада. Он неторопливо спускался по лестнице, обдумывая слова Фолгата. В том, что его в ближайшее время действительно должны были уволить из академии, Аш даже не сомневался, потому что был честен с собой: даже если несколько недель он бы истязал собственное тело ранними подъемами, то в какой-то момент ему бы это просто надоело, и все вернулось на круги своя. Так что ректору он бессовестно наврал: исправляться мужчина даже не собирался. Он давно думал над тем, чтобы бросить к гоблинской матери эту прогнившую академию и пойти в личные учителя для детей какой-нибудь богатой столичной семьи. Заработок больше, бумажной волокиты меньше. И вот сам случай, наконец, подтолкнул его к переменам в жизни.