Аркадий Крупняков - Марш Акпарса

...Эрви оставила Аказа, когда он сражался с мурзой на берегу. Они долго бежали с Янгином, добрались до чащобы, остановились.

—         Здесь нас никто не найдет,— сказал Янгин, задыхаясь.

—         Я беспокоюсь за Аказа...

 Не горюй. Аказ найдет нас. Ты видишь, трава влажная, и след на ней заметен...

Но вскоре пал туман. Янгин, бедовая голова, надумал распа­лить костер. Он видел, что Эрви вымокла до нитки, когда пере­правлялись через реку, и теперь дрожала. Может, от сырости и холода, а может, и от страха. Да и у самого Янгина зуб на зуб не попадал.

—         Давай высушим одежду. Погони уже не будет. Татары в лес не сунутся.

Эрви осталась в одной исподнице, развесила свои свадебные наряды около костра. Туман все сгущался, дым костра стлался по н-мле, смешивался с сыростью, расползался по поляне. Вдруг затрешали сучки, Янгин схватился за нож, но из тумана вышел Ковяж.

Как ты нашел нас? —спросил Янгин, заложив нож за по­їм По следам?

По дыму,— ответил Ковяж.— Носом почуял. Где Аказ?

Ждем...

Искать надо. В илеме беда. Стариков привязали к дубам, «шли много заложников. Если Аказ и Эрви не придут — утром старикам смерть. Где ты оставил брата?

На реке. Он дрался с мурзой...

Возвращайся туда, найди Аказов след, иди по нему. Я на К >ш у пойду.

А Эрви?

Я здесь одна побуду,— сказала Эрви.— Ищите.

Когда братья пошли в разные стороны, Эрви крикнула:

—         Оставь мне нож, Янгин!

Янгин кинул ей нож. Ковяж скрыл от Янгина, что ранен отец. Недаром младшего брата зовут Шокшо вуй — Горячая голова. Он может убежать в илем, кинуться на мурзаков...

Эрви долго не думала. Еще тогда, когда Ковяж сказал о заложниках, она решилась. Как только братья ушли, Эрви надела пояс и, оставив свадебные одежды висящими у костра, исчезла в тумане...

...Спустя полчаса около шатра появились Боранчей, Сарвай, Аптулат и Эшпай. Со связанными за спиной руками, они шли под охраной двух мурзаков. Хайрулла шел сзади.

—        А где Туга?

—        Как будто ты не знаешь, — ответил Аптулат. — Туга при смерти.

—        Аллах свидетель — во всем вы виноваты сами,— Кучак обо­шел стариков кругом, помахивая плеткой. Пояс с саблей он снял, показывая, что он безоружен и никого не боится. — Я ехал к вам без зла. А вы, хранители законов старины, блюстители обычаев народа, нарушили закон гостеприимства. И трех ночей закон нарушили...

—        Худой закон, — сипло проговорил Аптулат. — Ты нам его привез из Крыма. Он нам не нужен.

Мурза не обратил внимания на слова карта и продолжал:

—        Вам этого показалось мало. Вы меня обманули и позволили дрянному мальчишке устроить драку. Да что там — сами в эту драку влезли... Туга полез на нож. Я много джигитов потерял. Кто мне за них ответит? Все их убийцы попрятались в лесу. А вы, мудрые из мудрых, вместо того чтобы выдать их мне, упорно скрываете. Могу ли я быть милостливым к вам?.. Аказа выловить послали? Зачинщиков нашли?

—        Аказ в лесу, как дома. Найди его, попробуй,— сказал Сарвай.

—        Я верен слову. Если их тут утром не будет, вы умрете в мучениях.

—        Пусть будет так,— сказал Эшпай и отвернул лицо в сто­рону.

—        А дочку нашел? — Кучак черенком нагайки ткнул в бороду Боранчея.— Трех ночей закон исполнил?

—        Я не велел ей приходить сюда.

—        И ты умреш!

—        Я слишком стар и смерти не боюсь. А ты, вонючий пес, ты на чужой земле! Плюю я на тебя!— Боранчей рванулся к мур­зе, вытянул шею и плюнул ему в лицо. Охранники бросились на старика, свалили его на землю. Мурза вытер лицо и прохрипел:

—        На кол его! Сейчас же!

Аскеры схватили Боранчея, поволокли. И никто не заметил Эрви. Она возникла из тумана неожиданной резко крикнула: «Эй!»

Аскеры замерли на месте, Хайрулла, выхватив саблю, мгно­венно повернулся на голос, но, узнав Эрви, опустил оружие. Эрви смело подошла к мурзе, сказала:

—                                 Ты мучишь стариков за    то, что скрыли от тебя невесту. Смотри, я    здесь и для гнева нет     причины.

—        А где твой муж?— Кучак дал знак Хайрулле, чтобы тот подал ему саблю. Он был уверен, что Аказ рядом.

—        А разве по закону трех ночей в шатер ведут и мужа?

Мурза ухмыльнулся, довольный ответом Эрви, повернулся к

старикам, сказал насмешливо:

—        Вот у кого учитесь жить. Она умнее вас всех. За то, что ты пришла, проси, чего захочешь. Наряды, золото...

—        Вели их отпустить. Не тронь отца. Я буду тебе покорна.

Мурза поднял руку и жестом приказал отпустить Боранчея.

Аскеры          приволокли старика          назад, бросили        к      ногам     мурзы.

Воранчей      поднялся, увидел Эрви, шагнул к ней, протянул руку и тихо спросил:

—        Тебя поймали?

—        Сама пришла, отец.

—        Как ты осмелилась?! Стыд и позор!

—        Гоните его в шею! — крикнул мурза, и Боранчея вытолка­ли. Старик сопротивлялся, кричал:

—        Не дочь ты мне после этого! Не дочь! Как будешь смо­треть в глаза Аказу?!

Когда вопли Боранчея стихли, мурза сказал Эрви:

—        Иди в шатер, не слушай старика.

Эрви кивнула в сторону старейшин:

—        Их тоже отпусти. И слово дай, что никого не тронешь.

—        Вы слышите, упрямцы.— Мурза подошел к Аптулату.— Вас смерть ждала... Но приходил сюда недавно мудрый человек, про­сил вас пощадить... Я говорю о Мырзанае. Теперь Эрви об этом просит, и я даю вам жизнь. Эй, Хайрулла! Развяжи их и накажи всем, чтобы не трогали. Пусть живут.— Пока Хайрулла развязы­вал стариков, Сарвай крикнул Эрви:

—        Что скажешь ты сородичам, когда уйдешь из этого шатра?! Мурза убил Тугу, а ты в его постель...

—        Туга... убит! — Эрви вздрогнула от этих слов, как от удара плеткой...

Несмотря на гневные упреки отца, на страшную весть о гибели Туги, Эрви не растерялась и твердо решила исполнить задуманное до конца. Она будет тянуть время. Янгин и Ковяж най­дут Аказа, и он придет. Но если опоздает... Эрви не отдаст себя даром!

Ну, что стоишь! Иди в шатер,— возглас мурзы заставил Эрви вздрогнуть, но она не подала вида, что испугалась.

—        Нет. Там связаны другие заложники. Их тоже надо отпустить.

—        Ых! Прекрасна, как цветок, упряма, как шайтан. Умеет сделать воском мужскую душу. — Появился Хайрулла. — Иди, за­ложников... развяжи. Уходят пусть. Довольна ты? Входи.

—        Я подожду...

—        Чего?

—        Когда Хайрулла вернется.

—        Со мной шутить нельзя! Иди скорей!— Мурза схватил Эрви за руку и повел в шатер. Он посадил ее на мягкие ветки хвои и вышел.

И здесь в шатре пришел к Эрви страх.

Слуги внесли и поставили на середину большой котел. Но зачем кипяток? Быть может, мурза думает, что я буду сопротив­ляться, и за это на меня будут лить горячую воду,— в страхе подумала Эрви и, когда в шатре появился мурза, крикнула:

—        Пусть унесут котел, я во всем буду послушна!

—        Я не хочу тебе зла,— мягко произнес мурза,— не бойся. Здесь ты будешь мыться. Поняла?

Эрви кивнула головой.

—        Теперь раздевайся.

—        Зачем, великий мурза?

—        Будешь мыть тело. От тебя пахнет лесом.

Эрви не знала, как быть. Раздеться перед мужчиной? Этого лесные женщины не делали никогда. Кучак подошел к ней, и не успела Эрви опомниться, как он взялся за ворот ее рубахи и с силой развел руки в стороны. Послышался треск, и порванная рубашка спала со смуглых плеч. Эрви, вздрогнув, быстро сложила на груди руки крестом, сжалась в комочек.

—        Снимай все остальное, садись в котел и мойся.

От стыда, смущения и горячей воды тело запылало, сделалось розовым и еще более упругим...

Мурза сидел на подушках, вытянув шею. На его скулах бле­стела тонкая струйка слюны.

—        В Казань со мной поедешь?

—        Дай мне подумать, мурза. Завтра скажу.

—        Ты посмотри на себя. Ты, как слезинка, чистая, горячая. Твое место в моем дворце, а не в кудо Аказа. Ты видишь: я все­сильный мурза, буду тебе сейчас служить,— Кучак встал, развер­нул узел, лежащий в углу, и, достав мягкую белую ткань, накинул ее на Эрви. Затем подхватил ее под локти, сильным рывком поднял и перенес из котла на пихтовые ветки, разбросанные по земле. Потом достал невиданной яркости халат, набросил его на плечи Эрви. Прохладный шелк нежно ласкал разогретую кожу.

Мурза указал на узел:

—        Иди посмотри. Там все твое.

Эрви медленно развязала узел и стала тихо перебирать доро­гие украшения, одежды, каких раньше не только не держала в руках, но и не видела. Тем временем Кучак разделся и лег под одеяло.