Маргарет Уэй - Обретенная любовь

Небо, все в грозовых тучах, осветилось молнией. Прогремел гром, и хлынул дождь; не какой-нибудь жалкий дождик, а смывающий все и вся ливень. С первобытной яростью он низвергался с неба, превращаясь в каскады водопадов, льющихся с крыш и разлетающихся мириадами брызг на дороге и тротуарах. Джина обожала ливень — разгул всемогущей стихии словно возносил этот день над всеми остальными. Ощущая свое родство с природой, девушка чувствовала ее мощь и наслаждалась этим чувством, хотя и не смогла бы выразить свои эмоции словами.

Вспышки молний высвечивали величественные громады высотных зданий, придавая грозовому небу сходство с одним из мрачных, наводящих ужас полотен Эль Греко.

Стоя на многолюдном перекрестке, Джина чувствовала себя отгороженной от всего мира стеной дождя и с удовольствием вдыхала его неповторимый свежий аромат.

Наконец желтый свет сменился зеленым. Джина очнулась и побежала вместе с толпой через улицу в надежде где-нибудь спрятаться. Мокрые разноцветные машины, освободив дорогу пешеходам, сверкали, как самоцветы.

Прозвучал еще один страшный удар грома, и все невольно пригнулись. Джина с детства обожала грозу: в ней чудилось нечто величественное, волшебство среди будней. Город, озаренный молнией, на миг становился совсем другим, сказочно-прекрасным. Потрясенная и завороженная, девушка вспомнила, что этот разгул стихий был вчера предсказан бюро прогнозов, — и, однако, мало кто позаботился о том, чтобы захватить с собой зонтик или плащ.

Джина укрылась под розовато-лиловым навесом. Капли дождя все же попадали на нее, и она смахивала их со своей коротенькой юбочки цвета свежей зелени, промокшей, но, к счастью, не прилипшей к телу. Рассеянно подняв глаза, она встретилась с пристальным взглядом сверкающих глаз итальянца, смуглая кожа которого контрастировала с ослепительно белой рубашкой. В этих глазах столь явно светились страсть и восхищение, что многие женщины, перехватившие взгляд, смущались, сочтя себя его объектом. Смутилась и Джина и поспешила опустить глаза.

Когда она подошла к автобусной остановке, гроза уже прекратилась, и горячее солнце оставило от нее лишь воспоминания — капли, мерцающие на подсыхающем асфальте. Сандалии, ситцевая блузка и кончики длинных белокурых волос Джины были все еще влажными. Но драгоценные рисунки, аккуратно спрятанные в портфель, не пострадали. Джина была художницей и сотрудничала с известным детским писателем. Ее иллюстрации отличали оригинальность и очарование, свежесть и живость рисунка. Последняя пачка эскизов иллюстрировала продолжение саги о Коке-коале, обитающем в кустарниках в стране Никогда-Никогда.

Пронзительный гудок синего «мустанга» вывел Джину из задумчивости, и она тут же напустила на себя надменный вид. Несмотря на это, водитель «мустанга» быстро развернул машину и остановился на обочине рядом с ней. Девушка была готова к такому повороту событий, и в ее голове уже проносились десятки вариантов отказа.

— Залезай, красавица! — раздался молодой и очень уверенный мужской голос.

Наклонившись, она увидела физиономию повесы: каштановая шевелюра, карие глаза, густые, словно искусственные ресницы. В ее глазах заплясали тысячи огоньков.

— Моя мама сказала мне… — начала Джина насмешливо.

К девушке уже протискивалась какая-то матрона, чтобы поторопить ее.

— Влезай, куколка. Это автобусная остановка! — лаконично обрезал уверенный голос.

— Хорошо!

Джина больше не стала спорить. Подъезжал автобус, и все ожидающие пассажиры глазели на них, кто осуждающе, кто одобрительно — в зависимости от характера.

— Ну а теперь, дорогая, что же тебе говорила мама?

Ее озорные глаза скользнули по точеному профилю молодого человека.

— Если не можешь победить их, подружись с ними!

Белые зубы ослепительно сверкнули на фоне смуглого лица.

— Я жду не дождусь встречи с мамой.

Джина улыбнулась:

— Не выйдет, Тони. Мама подозрительно относится к таким типам, как ты.

— Длинноволосым чудакам? — спросил он с оттенком иронии.

Юноша явно делал хорошую мину при плохой игре, особенно если припомнить их последнюю встречу. Мир Тони был полон хорошеньких девочек, но он пришел к выводу, что Джина абсолютно не похожа на них. Он порой просто приходил от нее в восторг. Уверенная, отвечающая за все, что делает, независимая, эмансипированная и при всем этом очень женственная. Она волновала и интриговала его, такое сочетание качеств казалось ему просто неотразимым. В какой-то мере он мог считать себя знатоком молоденьких девушек, и Джина стала для него эталоном, по которому он судил обо всех других.

Она пристально взглянула на него. Глаза у нее были цвета летнего дождя, с темной каемкой, которая придавала восхитительную, неповторимую пикантность классическим чертам лица.

— Ну?

Ее волосы отливали серебром, и ему стоило огромных усилий не дотронуться до них.

— Ты красотка, Джина. У некоторых девушек хорошие мозги, но совершенно отсутствует сексуальная привлекательность, другие же наоборот: потрясающе привлекательны и потрясающе глупы, а вот у тебя есть и стиль, и внешность, и характер. Есть как раз все, что нужно молодому донжуану, чтобы урвать свое в этой отвратительной мышиной возне.

Его ослепительная улыбка была циничной.

— Я довольно откровенен, подружка, но не думаю, что займусь этим сам. Ведь мне нужна любовь хорошей, добропорядочной женщины. За неимением таковой, я пренебрегаю всеми остальными, в отличие от моего знаменитого отца.

Джина задумчиво посмотрела на него.

— Ну ты просто философ. И как ты к этому пришел?

Губы Тони скривились в усмешке.

— Способна ли ты в сыне королевского адвоката Иана Карсона увидеть что-нибудь еще? Могу я быть… — он неожиданно изменил голос, — подумать только… гонщиком? — Тони обладал талантом имитатора; эти холодные, резковатые нотки, без сомнения, принадлежали его отцу.

Ресницы Джины опустились и темной бахромой легли на ее щеки. Она вспомнила старые невысказанные обиды.

— Если хочешь узнать мое мнение, я тебе скажу: лучше бы ты воздержался от такого легкомысленного решения. Что значат сильные ощущения в сравнении с ранней гибелью? — проговорила девушка.

Тони повернулся к ней, в его нахальных темных глазах сквозило откровенное желание.

— Все сильные ощущения в мире — ничто, когда я смотрю на тебя. Есть что-то в этой длинноногой блондинке… точно я не знаю, но это что-то восхитительное.