Лин Уормсли - Пленники любви

Участники вечеринки стали постепенно расходиться, и Хэлен облегченно вздохнула. Она не была любительницей развлечений и охотнее бы провела время в своей маленькой, уютной квартирке или играя с маленькими племянниками. На сей раз она уступила слезным мольбам Томаса Хорнби, своего квартирного хозяина, и согласилась сыграть роль его дамы. Что ж, его план удался — Хэлен увидела, как он со Сьюзен медленно идут к выходу, предоставив ей самой добираться до дома. Однако к ней подошел один из участников вечеринки, успевший заметить, что девушка осталась в одиночестве.

— Позвольте мне подвезти вас, — галантно предложил он слегка заплетающимся языком.

Хэлен оценивающе посмотрела на него: джентльмен произвел на нее несколько сомнительное впечатление, однако она вынуждена была согласиться. И очень скоро пожалела об этом… Стоило машине набрать скорость, как девушка почувствовала на колене ладонь незнакомца.

— Сейчас же уберите руки! — Хэлен резко высвободила свои колени из цепких пальцев сидевшего за рулем мужчины, пытаясь прикрыть обтянутые сетчатыми колготками ноги полами пальто. Автомобиль занесло на повороте, и фары косо выхватили из темноты узкую улочку окраинного Лондона, расплывчатую фигуру, прислонившуюся к фонарному столбу с разбитой чьей-то варварской рукой лампочкой.

— Прочь руки, говорю! — несмотря на маленький рост, Хэлен умела при случае придать своему голосу повелительную интонацию.

Она с силой оттолкнула тянувшуюся к ней руку, имя сидевшего рядом мужчины вылетело у нее из головы, — он, должно быть, или пьян, или окончательно ополоумел. Она гневно сжала зубы, слыша его невнятное бормотание:

— Брось ломаться. Ты же хотела повеселиться, и я согласен тебе это устроить… Чем же, ты думала, мы здесь собирались заниматься?

Хэлен не была намерена втягиваться в объяснения, вместо ответа она вновь настойчиво повторила:

— Остановите машину! Немедленно!

К ее большому удивлению и облегчению, сидевший за рулем человек исполнил ее требование: тормоза взвизгнули, и машина, оставляя на асфальте след резиновых покрышек, остановилась. Хэлен стремительно отстегнула ремень, неловкими от спешки пальцами рванула дверцы и тут же ощутила сзади сильный толчок грубые руки вытолкнули ее прямо на ярко освещенный тротуар. Следом вылетела сумка и упала рядом с ее неловко распростертой фигурой. Вслед прозвучало бранное слово, взревел двигатель, и машина унеслась. Хэлен со всхлипом втянула в себя воздух и поднялась на ноги. Колени ее дрожали. Отбросив со лба густую копну светлых вьющихся волос, она нагнулась и принялась собирать рассыпавшееся по тротуару содержимое сумочки. Пальто соскользнуло с плеч девушки на землю, когда она резко выпрямилась, внезапно почувствовав на себе ослепительно яркий свет, исходивший от мощных фар, которые, как два прожектора, освещали ее всю с головы до ног; в тени смутно угадывался контур затормозившего рядом автомобиля.

Хэлен замерла в растерянности, сердце ее так сильно забилось в груди, словно готово было выскочить. Колени, принявшие на себя главный удар при ее бесславном приземлении, были сильно расцарапаны и болели, так что девушка не смогла бы сейчас бежать, сколь бы ни была велика опасность. Из огня да в полымя… И вокруг ни души. Даже фигура, маячившая у темного фонаря, растворилась во мраке. И таксисты в этот район не заезжают… Никто не забредает в один из самых подозрительных уголков Лондона, если только не живет здесь или не решит проехать напрямик по мрачным переулкам, сокращая расстояние.

Кто-то вышел из машины. Хэлен расслышала, как с мягким щелчком, свойственным дорогим автомобилям, хлопнула дверца, и увидела пугающе высокий и широкоплечий силуэт мужчины, бесшумно выдвинувшийся из тени на освещенное фарами пространство.

Широко раскрыв зеленые глаза в обрамлении густо накрашенных ресниц, девушка замерла на месте, пытаясь удержать дрожь в уголках ярко накрашенных губ. Наверное, впервые за двадцать пять лет жизни ее вдруг охватил безумный страх. Перед этим в автомобиле с пристававшим водителем она испытывала лишь отвращение и гнев. Сейчас было другое: словно окаменев, девушка стояла, не в силах отвести глаз от надвигающейся на нее внушительной фигуры, не могла даже поднять пальто, чтобы воспользоваться им для защиты… Изящной кистью руки она беспомощно пыталась отдернуть подол облегающего платья из черного атласа, высоко открывавшего ее ноги в ажурных колготах, а другой рукой, с позвякивающими тяжелыми позолоченными браслетами, загородить глубокий вырез усыпанного блестками лифа. Да, она дорого бы сейчас дала за то, чтобы выпутаться из этого положения.

— Вы не ушиблись?

Хрипловатый, похожий на скрип гравия голос прозвучал в тишине неожиданно; Хэлен немного попятилась назад и мотнула головой, желая только одного — чтобы незнакомец ушел. Несмотря на теплоту мягкой июньской ночи, ее била дрожь.

— Есть и более приятные способы зарабатывать на кусок хлеба, — зубы мужчины обнажились в циничной усмешке. — Разве вы не понимаете, что сильно рискуете?

Не отрывая от него глаз, девушка лихорадочно пыталась придумать колкий ответ, но ее обычно быстрый ум на этот раз подвел. Судя по всему, опасения были напрасны, и она почувствовала, что близка к истерике. Хэлен невольно отметила про себя, что никогда не сможет забыть это лицо. При резком свете фар его черты казались мужественно-суровыми, даже аскетическими, и незнакомца вряд ли можно было назвать красивым в общепринятом смысле этого слова. Скошенные скулы и правильный, с горбинкой нос придавали его лицу выражение надменной самоуверенности, нижняя челюсть была очерчена решительно и резко, тогда как жесткий язвительный изгиб губ говорил о хищной чувственности, а в глазах горел холодный циничный огонь. Незнакомец нагнулся, чтобы подобрать пальто Хэлен, и его темные волосы тускло блеснули в свете фар. Выпрямившись, он небрежно бросил его ей.

— Наденьте. Если у вас есть хоть крупица рассудка, возвращайтесь домой от греха подальше. Сколько вам лет? Пятнадцать?

Мужчина даже не дожидался ее ответа — такие, как он, никогда не ждут ответа, промелькнуло в голове у девушки, когда, плотно запахивая пальто, она услышала его следующий вопрос:

— Где вы живете?

— В Пекхем-Рей, — дрожащим голосом проговорила Хэлен, так как на этот раз он, по-видимому, желал получить ответ. Но если незнакомец намерен предложить себя в провожатые, пусть знает, что она не нуждается в его услугах и предпочтет идти домой пешком, чем ехать с ним. Никогда в жизни Хэлен не чувствовала себя более униженной. Но предложения не последовало. Вместо этого он произнес: