Любовь по смете не проходит (СИ) - Винд Дасти

Я очень нервничала. Руки тряслись, и щеточка от туши дергала ресницы, норовя выколоть мне глаз. Я закусила губу и, недовольно оглядев свое отражение в зеркале, поняла, что так дело не пойдет. Нервы нервами, но ещё панической атаки мне сегодня не хватало. Убрала тушь, закрыла глаза и глубоко вздохнула. Получилось неплохо. По крайней мере, я справилась с дрожью и смогла более-менее симметрично подкрасить глаза. Только сердце все равно колотилось, как бешеное, и меня встряхивало от каждого удара.

Да это и понятно, ведь сегодня — мой первый в жизни рабочий день. Студенческая практика, конечно, не в счет, а я — большая молодец. Отличница без связей, без пригретого родителями стула, сама заполучившая себе работу почти сразу после выпуска — это ли не повод для гордости? Что душой кривить, мне, конечно, повезло. Для студентки строительно-архитектурного большая удача без помощи со стороны попасть в одно из ведущих проектных бюро города. "Архи-Дей" среди нашего брата — контора известная, знаменитая и воспеваемая. У них — крупнейшие контракты, лучшие сотрудники, известнейшие клиенты. Это их команде наш город обязан своим обновленным, свежим обликом. Это им удалось вплести в канву старинных особняков великолепные здания развлекательных комплексов, оранжерей и бизнес-центров, не нарушив хрупкого равновесия старого и нового, стекла и камня, величия и практичности.

Мечта, а не работа. Я горда собой, счастлива и одухотворена первым весомым достижением на карьерном пути.

Теперь бы не ударить в грязь лицом. Нет, я почти на сто процентов уверена в своей профпригодности. Проблема в другом.

Я влюбилась в своего босса.

На собеседовании.

С первого взгляда.

И это моя личная катастрофа, потому что я никогда не влюблялась первой.

Может и не стоит переживать, и это временное помутнение, а трудовые будни сведут его на нет, оставив приятное воспоминание и грустную улыбку, но пока Евгений Александрович — главный герой моего нового "долго и счастливо".

— Ты на работу собираешься или на охоту?

— Что? — рассеянно спросила я, замирая с флаконом духов над головой.

— Боевой раскрас, — в зеркале появилась заспанная, помятая физиономия моего старшего брата. Братец у меня — обаятельный медведь, у которого каждую неделю новая девушка. Блондин с темными глазами, высокий и здоровущий — как и два других моих старших "защитника". Все трое — в отца, а я, самая маленькая — в маму. Смуглая, черноволосая и кареглазая — наследство татарского понизовья по женской линии. В общем, я росла в большой и шумной семье — гуляли — так всем селом, пели — так всем аулом. И ничего странного, что мы, как истинные сельские жители, не смогли улететь из дома поодиночке. Сняли с братом квартиру на двоих. Мы ведь не любим одиночество. Мы к нему не привыкли.

— Пожрать есть чего? — Пашка, приглаживая белобрысые вихры на затылке, прошел мимо, не забыв бросить недовольный взгляд на мое отражение. — Намалевалась-то. Жуть.

— Спасибо. Овсянка в мультиварке.

— Овсянка вредная, ты слышала?

— Не вреднее сивухи, которую ты глушишь каждый день.

— Иди ты! — услышала я недовольный возглас и закатила глаза. — Я по пятницам и субботам только пью. Мне можно. У меня работа тяжелая.

Пашка — сварщик в доках. Пока у судостроительного завода есть заказ, Пашка купается в деньгах (ну, он так считает), а ближе к окончанию заказа зарплата появляется все реже, и Пашка начинает ныть и пить. Десять раз увольняется, обещая уехать на Дальний Восток, пахать вахтами, и десять раз устраивается обратно, потому что никуда он не поедет. Слишком тяж на подъем. Он с села-то родительского не хотел уезжать, пока отец его не выпихнул с крыльца вместе с чемоданом. Вроде как, чтобы за мной присматривал. Только, кажется, вышло наоборот.

— А яиц нет? Яишенку хочу.

— Сходи в магазин.

— Ты сходи. Ты уже одетая.

Я схватила сумку и подскочила к двери. Главное — вовремя удрать. Ещё его нытья мне с утра не хватало.

— Ешь овсянку. До вечера!

— Сильно попой не крути.

— Не буду!

Пустое обещание. Я ощущала себя безнадежно влюбленной. Может, из-за того, что на дворе стояло прохладное лето, так похожее на затянувшуюся весну. Может, потому, что я твердо для себя решила, что начинаю новую страницу жизни, а старую больше не хочу ни видеть, ни вспоминать. Прощай, универ, прощай, студенческая любовь, прощай, тоска и детские грезы. Мне двадцать два, так почему не влюбиться?

И почему не в своего босса?

Я приехала к зданию "Архи-Дей" на полчаса раньше начала рабочего дня. На парковке пока что стояло всего две машины — черный мерс, сверкающий, как алмаз, и красный миникупер. Пройдя мимо автомобилей, я остановилась у лестницы и, вскинув голову, замерла. Здание офиса "Архи-Дей", заинтересовало меня сразу, как только я его увидела, и ещё задолго до того, как решилась отправить сюда свое скучное резюме.

Каждый раз, проходя мимо, я ненадолго притормаживала перед входом и украдкой вглядывалась в окна. Нет, вовсе не потому, что хотела увидеть, как там работается счастливчикам-избранным. Дело тут было совсем в другом…

Два одиноких автомобиля, проезжая часть позади меня, дома на другой стороне улицы и, собственно, я, застывшая у первой ступени, отражались в темных, непрозрачных стеклах длинных, в два этажа, окон офиса "Архи-Дей". Чем дольше я вглядывалась в отражение, тем больше мне верилось, что там, внутри, существует и живет своей жизнью иной, сумеречный мир — теневое отражение нашего. Мне все мерещилось, что стоит только руку протянуть, как окажешься по ту сторону, в сумерках, и там будешь другой. Какой? Не знаю, но что-то точно изменится. Возможно, даже все.

Я отвела взгляд, и иллюзия растаяла, оставив едва ощутимое разочарование и какую-то необъяснимую тоску. Ну что такого в этих темных стеклах? Ведь само здание тоже прекрасно — белое, будто собранное из огромных снежных кубов с позолоченными гранями. Белоснежные же входные двери видны только благодаря золотой отделке и темным, под цвет окон, ручкам. Здание изысканно, высокомерно и вместе с тем не вычурно. На улице делового района, забитой типичными офисным коробками из стекла и бетона, оно смотрится, как офицер среди рядовых — свой, но выше по рангу.

Да, оно впечатляло с первого взгляда. Как и его проектировщик и владелец Евгений Шершнев. Наверное, на всю жизнь запомню, как после приглашения секретарши вошла в кабинет директора бюро и остановилась у порога. Евгений задумчиво смотрел на экран монитора, потирая гладковыбритую щеку указательным пальцем и, когда я нарисовалась в поле зрения, не поднимая головы, перевел взгляд на меня. В этот взгляд я и влюбилась — сразу, в одну секунду, хотя никогда не верила, что такое возможно. Я ведь росла с тремя старшими братьями и имела понятие, что из себя в основе своей представляют мужчины. Я никогда не ставила перед собой задачу заполучить лучшего или найти идеального. Пусть ищут и добиваются меня, ведь только в борьбе можно узреть всю суть избранника. Сказка? Ну и пусть, думалось мне. И тут этот его холодный взгляд невероятно светлых, словно лед, глаз, таких, которые забыть невозможно, бьет вдребезги все мои принципы, как айсберг "Титаник".

И мне уже не нужна борьба. Нужен только он, сразу и весь. С его тонкими бровями, которые он вскидывает, когда замечает меня, с точеным профилем, отчего я начинаю воображать, что он, по меньшей мере, князь в двадцатом поколении, с высокими скулами и волевым подбородком, с тонким запахом зеленого чая и мяты, с небрежно расстегнутой первой пуговицей белой рубашки, которая оттеняет загорелую кожу. Возможно, ему чуть больше тридцати. Возможно, для меня он слишком идеален.