В ритме сердца (СИ) - Майрон Тори

«Если мы во что-то не верим, это не значит, что этого нет».

Я уверена, каждый в жизни хоть раз просыпался с ощущением, словно по тебе проехал трактор. Когда не успеваешь открыть глаза, а усталость уже окутывает цепкими объятиями; каждый вдох и выдох даётся с непосильным трудом; ты чувствуешь, как неподвластное тело изнывает от тупой, ноющей боли, и даже малейшее движение стоит тебе невероятных усилий.

Так вот это «прекрасное» состояние является моим постоянным началом дня.

Лишь благодаря звону мобильного мне удаётся заставить себя потянуться в сторону тумбочки, чтобы отключить назойливую мелодию.

— Николь, ты где?! — Чтобы не оглохнуть от нервного крика в трубке, мне приходится отодвинуть телефон подальше.

Мои глаза закрыты, а мозг до сих пор отказывается запускать необходимые мыслительные процессы — мне не удаётся ни найти ответа на вопрос, ни сообразить, кому принадлежит женский голос на другом конце провода. Даю себе ещё несколько секунд, чтобы собраться с силами, и наконец раскрываю свинцовые веки.

Хотелось бы увидеть солнечный свет, но меня встречает мрак за окном, блёклая стена с постепенно отклеивающимися обоями, трещины в штукатурке на потолке и звонкий стук стаканов наперебой с громкими разговорами ни о чём, которые слышу сквозь закрытую дверь.

— Алло!!! Николь! Ты меня слышишь? — продолжает доноситься встревоженный голос из динамика.

С трудом приподнявшись на локтях, я напрягаю зрение, чтобы лучше осмотреться сквозь темноту комнаты.

— Слышу. Я дома, — выдавливаю хриплым голосом.

Дома. В своей кровати. Нахожусь в том же положении, в каком рухнула от усталости с утра вернувшись после работы — лёжа на спине, я распластала руки с ногами по всему матрасу и заснула, даже не найдя сил стянуть с себя одежду. И по ощутимой скованности в пояснице мне кажется, за всю ночь, а точнее день, что проспала, ни разу даже не перевернулась. Ноги привычно гудят, а хронически усталое тело ломит.

— Почему ты всё ещё дома? Ты что, спишь? — Голос девушки от недовольства повысился на несколько тонов, и лишь тогда мне удаётся осознать, с кем я разговариваю.

— Да, Эмилия, ты меня разбудила. В чём дело? — неудержимо зеваю и, превозмогая боль, вытягиваюсь во всю кровать, чтобы хоть немного оживить напряжённые мышцы.

— В чём дело?! Николь, ты что? Вечер на дворе, а ты спишь! Ты что, забыла про… бой? — последнее слово она проговаривает шёпотом, так что у меня еле получается расслышать. — Ты же обещала!

Бой? Обещала?

Чёрт! Точно.

Свободной рукой потираю пальцами виски, пытаясь вспомнить, что сегодня за день.

— Ты не представляешь, каких трудов стоило убедить родителей отпустить меня на ночь глядя! Мне пришлось наплести им про групповое занятие с девочками у Катрины дома, а потом долго умолять её маму подтвердить мою историю. Я давно готова и звоню тебе уже в сотый раз, а ты, оказывается, там мирно спишь! Ты серьёзно?!

Слушая её крики, встаю на ноги, включаю свет и тут же натыкаюсь на зеркало напротив. В принципе, даже не удивляюсь — отражение полностью соответствует моему самочувствию. Лохматые, запутанные волосы всё ещё связаны в подобие высокого хвоста, лицо серое и припухшее, в глазах полопались капилляры, а штаны с помятой майкой неприятно прилипают к телу, источая весьма едкий запах из смеси сигарет и пота. Чувствую себя, мягко говоря, дерьмово, а тут ещё разозлённая подруга масло в огонь подливает нескончаемым потоком слов.

— Замолчи и успокойся, Эми! — останавливаю её панику, глядя на часы. Полдевятого вечера. Мы ещё спокойно успеваем к началу. — Так! Дай мне полчаса — я буду готова.

— С тобой всё в порядке? — после недолгой паузы озадаченно спрашивает Эмилия.

— Да, всё хорошо. Мне просто нужно прийти в себя, — тру сонные глаза.

— Опять работала всю ночь? — её голос становится значительно спокойней, но нотка укоризны в интонации не ускользает от моего слуха.

— Да, Эми, — сухо отвечаю, не собираясь в сотый раз объяснять, почему мне приходится заниматься тем, что для благовоспитанной Эмилии Харрисон кажется развратным и неприемлемым.

— Я не осуждаю, Николь, просто волнуюсь за тебя.

Вместо ответа тяжело вздыхаю. Я сама волнуюсь, насколько долго меня ещё хватит жить и работать в том темпе, в каком нахожусь последний год.

— Значит, полчаса? — неуверенно мямлит Эмилия.

— Да!

Слышу радостный, облегчённый визг в ответ:

— Спасибо, Николь! Я так рада! Буду ждать тебя у твоего дома!

— Адрес помнишь?

— Да, ты мне присылала.

— Не боишься? — задаю резонный вопрос. Эми не до конца понимает, что именно ей сегодня предстоит увидеть.

— Я приеду на такси и подожду тебя в машине. Выходить не буду!

— И оденься максимально просто! Нельзя, чтобы ты выделялась из толпы.

— Я закупилась в масс-маркете, так что проще некуда, Николь, — недовольно отвечает любительница брендовых вещей и дорогих аксессуаров.

— Не бери ничего ценного, а деньги прячь во внутренние карманы, — всерьёз напоминаю я.

— Да, я всё знаю. Ты уже говорила, — фыркает Эми.

Я знаю, что уже надоела ей, но мне необходимо убедиться, что она не явится в один из самых неблагоприятных районов города в безукоризненном, дорогом наряде от кутюр с внушительной суммой денег, тем самым став главной целью местных карманников.

— Ладно, выезжай, а я быстро в душ. — Не дождавшись ответа, я сбрасываю звонок и выхожу из комнаты.

Каждый шаг по дороге в ванную отдаётся болезненными ощущениями, но после горячего душа становится значительно легче. Ошпаривающий поток воды помогает не только смыть остатки сна и вчерашнюю грязь с тела, но и расслабляет забитые после очередной танцевальной ночи мышцы.

Хотела бы сказать, что я балерина, артистка знаменитого мюзикла или профессиональная танцовщица, разъезжающая по миру с гастролями, но всё это лишь детские мечты, которым не суждено сбыться. К сожалению, жизнь слишком рано заставила меня повзрослеть, открыв глаза на то, что зачастую приходится забывать о своих истинных желаниях и выбирать то, что приносит доход уже сейчас.

Я — стриптизёрша в элитном ночном клубе. Да, я зарабатываю на жизнь тем, что танцую, раздеваясь перед горсткой богатеньких мужчин, но тем не менее прошу не путать меня с представительницами другой, более древней профессии. Я чётко разметила допустимые границы, которые никогда ни за какие деньги не перейду.

Многие скажут — это не самая лучшая работа для молоденькой девушки, и, само собой, я соглашусь. Но уверяю, оголять тело и разводить мужчин на деньги менее постыдно, чем воровать в магазинах или обкрадывать случайных прохожих. А мне, девчонке из бедной неполноценной семьи, не раз приходилось прибегать к подобному способу добывания денег, чтобы суметь свести концы с концами, не остаться без крыши над головой и не упасть в голодный обморок.

В стриптиз-клубе пусть и приходится постоянно натягивать фальшивую улыбку и стойко терпеть чужие прикосновения к телу, но, по крайней мере, мужчины добровольно выкладывают деньги за моё внимание. Незаметно обыскивать чужие карманы в поисках заработка не приходится — а это самое главное.

Как только смываю последние остатки пены, выбираюсь из душа и наспех обматываюсь полотенцем. На дворе конец марта, но природа до сих пор упрямо не желает отпускать зимние морозы, отчего дома холодно и сыро. Особенно после недели отключённого за неуплату отопления.

Сушу волосы, одновременно согреваясь горячим напором воздуха, и торопливо натягиваю тёплую одежду. Повторно рассматриваю своё отражение и ещё раз убеждаюсь, что от эффектной ночной соблазнительницы нет и следа. Лишь синеватые круги под глазами от вечного недосыпа, бледное, истосковавшееся по солнечным лучам лицо, волосы, небрежно скрученные на затылке, свободный спортивный костюм, полностью скрывающий тело, поверх свитер с капюшоном на пару размеров больше меня и потёртые кеды, которым давным-давно место на свалке.