Ты моя жена. Настоящая (СИ) - Пиратова Лана

— Ну, чего ты дрожишь? — пальцы Максима сжимают мои ладони. — И руки ледяные. Не бойся. Самое страшное уже позади. Остались формальности. Выступишь в суде и все. Свободна. И поедешь отдыхать куда-нибудь. И я с тобой с удовольствием.

— Да не на что нам ехать-то, — лишь бы поддержать разговор отвечаю я, оглядываясь по сторонам.

Мы в суде. Ради него и приехали из Питера. Я — ключевой свидетель и должна дать показания по делу «черных» риэлторов.

— Ну, не скажи, — возвращает меня в реальность Максим. — Папа твой предусмотрительный был. Некоторые квартиры так оформил, что ты теперь богатая наследница. Когда это все завершится, я расскажу тебе.

— Мне не нужны эти квартиры, — говорю холодно. — Они в крови.

— Ты не отмахивайся сразу то, — назидательно произносит Максим. — Там не квартиры. Там кое-что посущественнее.

Подмигивает мне.

Не успеваю спросить, о чем он. Хотя мне это и неинтересно. Я не собираюсь пачкаться об эти деньги. Они принесли нашей семье только несчастье.

Нас вызывают в зал суда. Внутри много народа. За решеткой сидят какие-то люди, которых я не знаю. Меня что-то спрашивают. Отвечаю, что знаю и чему научил меня Максим.

Все происходит как будто не со мной. Я как будто наблюдаю за происходящим со стороны.

Наконец, меня отпускают и я сажусь с краю, рядом с Максимом.

Но чувствую дискомфорт. Оно и понятно: столько незнакомых людей и я вынуждена им всем рассказывать о махинациях своего отца. Я не вижу, потому что сижу, опустив голову, но чувствую их взгляды. Осуждающие взгляды.

Родителей не выбирают. И я своих любила. И продолжаю любить? несмотря ни на что.

А это просто момент, который надо пережить. Все проходит. Пройдет и это.

— Ты как? — отвлекает меня от мыслей Максим.

За это время мы сблизились. Он и правда проявил заботу обо мне. Не досаждал ненужными вопросами, но все понимал. Я чувствовала это.

— Нормально, — тихонько киваю. — Долго еще? Я могу выйти?

— До перерыва нет. Скоро перерыв объявят. Тогда выйдем немного.

С нетерпением жду. Но почему бросает в жар? Спину жжет. Как будто кто-то сверлит меня взглядом. Оборачиваюсь — никого, кто бы так прямо смотрел на меня. Заправляю волосы за ухо. Опускаю взгляд и мысленно отсчитываю секунды ожидания.

Наконец, судья объявляет перерыв.

Сразу же встаю.

— Я сейчас. Переговорить кое с кем надо, — говорит Максим и я одна выхожу из зала суда.

В коридоре дышать гораздо свободнее. Иду к туалетам. Лицо горит и мне просто необходимо умыться холодной водой.

В туалете, кроме меня, еще одна женщина, но она быстро уходит. Я только собираюсь закрыть за ней дверь на защелку, потому что хочу остаться одна хотя бы на несколько минут, как в дверь ударяют. Я отскакиваю к стене. Со страхом смотрю на мужские ботинки. Боюсь поднять взгляд. Особенно после того, как слышу:

— Ну, здравствуй, Василиса. Я знал, что мы еще встретимся. Знал.

Раздается звук захлопывающейся двери.

И опять эта самодовольная улыбка на, безусловно, красивом лице. Ничего не меняется.

Беру себя в руки. Я запретила себе реагировать на него. На его фотографии в интернете, на сводки новостей о его личной жизни. Он — пройденный этап.

— Чего молчишь? — ухмыляется. — Так рада меня видеть, что дар речи потеряла?

— Не могу сказать, что меня поразила твоя прозорливость, — отвечаю, глядя прямо ему в глаза. — Как оказалось, бизнес твоего отца не так уж и чист.

— Хм, — Давид не перестает улыбаться, — а ты стала другой.

— Учителя хорошие были.

Делаю шаг в сторону двери, но тут же Давид хватает меня за руку и впечатывает в свое тело.

— Я искал тебя, — шепчет мне в волосы. — Но ты хорошо спряталась. Но я знал, что найду тебя.

— Не ты нашел, Давид, а я сама появилась. Потому что так надо, — поправляю его и упираюсь руками в грудь. Пытаюсь оттолкнуть.

— Опять споришь? — подхватывает меня за попу и усаживает на столешницу. Сам встает между ног. — Зачем сбежала? Разве мы не договорились?

— Ты серьезно, Давид? — я и правда не верю, что он говорит это все всерьез. После всего, что случилось.

— Я же объяснил тебе, что нам на тот момент нельзя было быть вместе. Формально. Но на самом деле мы же были вместе.

— Бред какой-то, — мотаю головой и пытаюсь слезть на пол. — Пусти меня. Перерыв скоро закончится, а мне надо еще с Максимом переговорить.

— Максим, — улыбается Давид. — Никогда бы на него не подумал. А вон как оказалось… Сиди!

Рукой вцепляется в мою ногу, лишая возможности сделать хоть одно движение.

— Это все было раньше. Теперь нам ничто не мешает быть вместе. К черту процесс. Ты уже все рассказала, что от тебя требовалось. Поехали домой, Василиса. Поговорим, — хищно улыбается. — Задолжала ты мне за это время.

— Чего это я задолжала? — не понимаю я. — Денег твоих я не взяла. Помощи от тебя не просила.

— Долг супружеский задолжала, — усмехается, приподняв бровь. — Там уже такие проценты.

Берет мою ладонь и кладет себе на ширинку. Господи, Давид.

— Что-то маленькие проценты-то, — усмехаюсь я, ощупываю пальцами возбужденный член Давида.

— Маленькие? — он приподнимает бровь. — Ты, похоже, забыла. Напомнить тебе?

Берется за ремень. Он что? Серьезно думает, что я вот так дам ему? Прямо в туалете? В суде? Ну уж нет, бывший муженек, я не собираюсь осквернять правосудие.

— Давид, мы в туалете, — пытаюсь образумить его. Пока словами. — Женском.

— Я в курсе, — злится он, потому что ремень не поддается.

— Пошли в кабинку, — говорю я. — Я помогу.

Давид поднимает на меня взгляд, улыбается, проводит рукой по волосам.

— Ты ж моя девочка, — произносит довольно.

Ну не козел?

— Пошли, — ставит меня на пол и шлепает по попе в направлении кабинок.

Там я ставлю его рядом с унитазом, а сама сажусь на корточки. Смотрю на него снизу вверх. На лице Давида нескрываемое счастье. Какой же примитив, все-таки.

— Надеюсь, ни на ком не тренировалась? — он вдруг резко сжимает мои волосы и тянет их вниз.

— Мне одного урока хватило, — отвечаю, пытаясь улыбаться. — Я понятливая.

— Молодец, — улыбается он. — Покажи, как усвоила материал.

Я расстегиваю ремень, замок. Член уже выпирает в боксерах. Провожу по нему пальцами. Через ткань. Твердый и горячий. Все как я помню.

Но, прежде чем спустить боксеры, дергаю брюки вниз, до самых щиколоток.

— Зачем? — спрашивает Давид.

— Ноги твои хочу увидеть, — отвечаю. — Они меня возбуждают.

Довольно хмыкает. Верит всему. Как же надо себя любить, чтобы быть таким.

Провожу руками по его ногам. Сверху вниз. И одновременно трусь носом о член в боксерах.

Давид запрокидывает голову и упирается руками в стенки кабинки.

— Продолжай.

Стягиваю с него трусы до самого низа.

А потом резко встаю и выхожу из кабинки. Стою там и поправляю одежду.

— Ты чего? — Давид изумленно смотрит то на меня, то на свой член. — На колени вставай!

— Ага, — киваю. — Сейчас за подставкой сбегаю, а то не достаю.

И с этими словами бегу к выходу.

— Сука! — слышу в спину и грохот.

Прежде чем выскочить из туалета, быстро оборачиваюсь — Давид лежит на полу, рукой сжимая свой член.

Он не сделает ни шагу. Я же застегнула ремень у него на щиколотках, когда он кайфовал, запрокинув голову.

— Стой! Сука! — хрипит он и тянется к ремню.

Так, пора.

Я выбегаю из туалета и бегу к охраннику:

— Быстрее! Там женщине в туалете плохо! Быстрее! — кричу ему и тяну за руку. — Да, не стесняйтесь! Там нет никого. Только она. У стены там.

Любезно открываю ему дверь и слегка толкаю в спину.

Блин! Что же я наделала?!

Это единственная мысль в моей голове, когда я вижу, как к туалету бегут еще двое охранников.