Ксения Беленкова - Свидание у Средиземного моря

Она поставила на стол бутылку вина и налила один бокал так щедро, что казалось, вот-вот вино польется через край. А затем зажгла свечу. По комнате разносился странный запах, вроде бы и знакомый, но пока неузнаваемый.

– Чем это пахнет? – спросила Аня.

– Это благовония, цветки гвоздики.

И тогда Аня почему-то вспомнила детство, лето и одеколон с резким запахом, которым мама почему-то пыталась отгонять комаров. Он назывался «Гвоздика». Но сейчас аромат стоял другой: намного нежнее и приятнее. Вся семья собралась вокруг стола, и Аня ощущала себя частью какого-то таинства, к которому ее нечаянно допустили. Дядя что-то рассказывал вину, а потом и благовониям – теперь уже Аня знала: он благословлял их. Затем все друг за другом начали нюхать благовония, а потом поднесли руки к свече.

– Попрощайся с шабатом, – шепнула Лиля.

Но Аня не успела ничего сделать, как Мишка дунул на свечу и ее пламя погасло. Миг в комнате висела темнота, но тут Мира включила свет – обычный, электрический. Который почему-то виделся Ане тусклым, хотя заливал гостиную до самых дальних уголков.

– Хорошей недели, – улыбалась тетя Маша. – А теперь все за уборку!

Закрутилась обычная суетная жизнь обычного семейного вечера. Будто и не было только что никакого волшебства – вот здесь, прямо в этой комнате. Среди неубранных тарелок и пустых стаканов.

В воскресенье Аня вскочила чуть свет. И почему-то сразу вспомнила Илью – кажется, он ей снился.

– Ты что так рано? – спросила Лиля, уже одеваясь. – Могла бы и поспать, у тебя же каникулы. Не то что у некоторых!

Лиля начала прямо за ноги вытаскивать из кровати сонную Миру, та вяло брыкалась. А потом вдруг сама так и подпрыгнула.

– Анька, полезли в Инет, вдруг там твой Цимес что-то написал, а? – Сон слетел, как не бывало. – Ты же два дня не проверяла почту и сегодня до вечера опять умотаешь.

– Не наседай, – цыкнула Лиля. – Опять хочешь расстроить человека?

– Так, может, наоборот – обрадовать, – смутилась Мира. – Представляешь, если он там! Одумался…

– Угу, откопался, – скривила недоверчивую гримасу Лиля.

Аня слушала перепалку сестер, а потом по привычке полезла в карман и достала свой бессменный талисман. Кто еще подскажет, как поступить, без лишних слов и рассуждений? Волчок катался по ладони, в любой момент готовый решить чужую судьбу, но спросить – стоит ли запускать игрушку, было не у кого.

– Что там у тебя такое? – Мира уставилась на вертушку. – Откуда у тебя дрейдл?

– От бабушки, – Аня показала игрушку сестрам. – Она мне этот волчок еще в детстве подарила. Теперь он мне очень помогает, когда что-то решить не могу.

– Это как? – не поняла Лиля. – Мы такие волчки на Хануку заводим. Ну, в детстве заводили. Сейчас даже Мишка перестал.

– А ты с его помощью гадаешь, что ли? – Мира испытующе глядела на Аню.

– Ну, вроде того, – почему-то засмущалась Аня.

– Нет, гадать – это не кошерно, – отрезала Лиля.

В комнате повисла настороженная тишина. Первой не выдержала Мира.

– Ну, пусть Аня хоть расскажет про это гадание, – протянула она. – Просто, чтобы знать, с чем бороться…

– Не надо со мной бороться, – испугалась Аня, запихивая дрейдл обратно в карман.

Но сестры уже наступали на нее с двух сторон, обещая мир и покой, как только она расскажет про свое гадание. Тогда Аня сдалась. Достала старинную игрушку и начала поворачивать каждой из заветных букв. Конечно, алфавит сестры прекрасно знали. Только вот никогда всерьез не задумывались о значении букв и возможном применении дрейдла.

– Вот смотрите, – говорила Аня. – Я спрашиваю: «Вылезать в аську?» и кручу…

Волчок закружился, буквы сначала пропали, а потом слились в неясный узор – вот-вот одна из них окажется сверху, застынет на упавшем дрейдле. Которая? Коварная Шин преградит путь или же Гимел благосклонно даст согласие? Но вдруг волчок накрыла ладонь.

– Залезай в Интернет, – сухо сказала Лиля. – Сегодня я буду твоим дрейдлом, хорошо? Как-то не по себе становится, когда рядом гадают…

– Ну вот, – расстроилась Мира. – Теперь мы не узнаем, что показал волчок, – но тут же воспрянула духом: – Полезли в аську, сейчас же! А то мне в школу пора.

Лиля достала из сумки небольшой стильный ноутбук и распахнула его перед Аниным носом.

– Вперед, – скомандовала она.

Когда Аня увидела мигающее сообщение от Цимеса, то, кажется, перестала дышать.

«Прости, что не появлялся в Сети. Потом я тебе все объясню. А сейчас, если можно, не сердись. Давай встретимся».

Аня захлопнула крышку ноутбука раньше, чем смогла что-либо понять. Видимо, страх двигал ею. Непреодолимый, иррациональный, но такой сильный, что противостоять ему не было сил.

– Что там? – прыгала кругами Мира. – Пусто?

– Похоже, густо, – пыталась собраться с мыслями Аня.

– Он вернулся? – Лиля была удивлена, отчего выглядела совсем еще девчонкой.

– Хочет встретиться.

– Так договаривайся! – настаивала Мира. – Дай человеку шанс оправдаться.

Но из Ани будто бы разом выкачали все силы: ничегошеньки не хотелось. Только уехать подальше, где нет компьютера и никто не задает нежданных вопросов.

– Сейчас я еду на Мертвое море, разве вы забыли? – выпалила она. – Некогда мне встречи назначать…

Мира явно хотела поспорить, но Лиля что-то зашептала сестре на ухо, оттягивая ее в сторону. Аня смогла разобрать лишь одно слово «упокоится», хотя, вероятно, это было «успокоится». Затем комната опустела. Сестры разошлись по своим делам. Их ждала учеба. У Ани же впереди был целый день отдыха, новых впечатлений и общения с Ильей. Отчего внутри чуть жгло или покалывало…

Машина неслась, подгоняемая ветром. Позади остался Тель-Авив, а вокруг, сколько хватало глаз, распростерлась величественная Иудейская пустыня. Аня прилипла к стеклу, и ей казалось, что автомобиль летит птицей над бескрайними песками. Но вдруг, за холмами, возникли широкие листья финиковых пальм, а дальше – банановые плантации.

– Сейчас пустыня цветет! – За рулем сидела мама Ильи. – Гляди-гляди, такое у нас только раз в году!

Пустыня теперь, и правда, походила на цветастый ковер. Такого Аня и представить не могла. В конце марта, после зимних дождей, земля напилась и теперь тянулась ростками вверх, к нежному весеннему солнцу, которое еще не выжигало, а лишь ласкало сочные травы. Как снежная крошка, по склонам разлетались ромашки. За ними желтели головки цветов, напоминающих лютики. Где-то вздымались вверх крупные стрелы, усыпанные фиалковыми или рыжими цветами. Но больше всего Ане нравились маки! Такие сочные и яркие, будто нарисованные.