Мэри Лайонс - Всего лишь поцелуй

Итак, в тот вечер она ворвалась к Финну. Накинувшись на него в прихожей, она прямо выложила ему все, что думает о таком безалаберном человеке, как он. Финн тут же схватил ее и втащил в кухню.

— Пусти, негодяй! — возмутилась Хэрриет, тщетно пытаясь освободить руку из его стальных тисков.

— Отпущу, когда вы перестанете вопить, точно торговка на базаре, резко ответил ей Финн, захлопывая дверь в кухню.

— Не смейте называть меня торговкой! — взвилась она.

— Прошу прощения, — поспешил извиниться Финн. — Приношу свои извинения, если парень, которого я поставил там с бутылкой вина в качестве компании, оставил свой пост. Я сделал все, что мог.

— Ваше «все» оказалось недостаточным, — гневно возразила она. — С самого начала, как только вы въехали сюда, от вас одни неприятности. Какая же я дура, что пустила вас на порог своего дома, да к тому же так глупо попалась с контрактом. Не пойму, как я пошла на такое!

— А, значит, я настолько вам неприятен? У Хэрриет перехватило дыхание: высокий Финн угрожающе навис над ней.

Воцарилось молчание. Она уже пожалела, что так необдуманно примчалась сюда, не беспокоясь о возможных последствиях. Финн сейчас выглядел уж очень решительным и… опасным.

Ворвавшись к Финну, Хэрриет тем не менее успела рассмотреть его: длинные ноги в облегающих «вареных» джинсах, светло-голубая джинсовая рубашка на широких плечах, сильная загорелая шея…

Она с ужасом обнаружила, что невольно поддалась сатанинским чарам этого мужчины. Что же с ней такое творится? Откуда у нее такая реакция, к тому же на мужчину, которого она невзлюбила всеми фибрами души, которого на дух не переносит?

— Думаю, у вас серьезные проблемы с мужчинами, — медленно протянул он, нарушая долгую тишину. — Особенно с теми, кем вы не можете вертеть по своему усмотрению, кто не желает падать ниц и не позволяет вытирать о себя ноги.

— Ничего подобного! — Хэрриет презрительно расхохоталась. — Если у кого и проблемы, так это у вас! Потому что вам и в голову не приходит, как это женщина способна не потерять голову при виде вас. Я скажу вам, что…

Рука Финна легко скользнула по ее талии, и все, что Хэрриет намеревалась высказать ему, тут же вылетело у нее из головы. Финн привлек ее к себе.

— Ты же знаешь, чего хочешь, так ведь? — шептал он.

— Ой, только не надо! Обойдемся без этого «тебе нужен мужчина». Голос Хэрриет прозвучал неожиданно звонко и высоко; она изо всех сил пыталась отпихнуть его. — Мне не на что жаловаться, у меня замечательный парень. Так что спасибо, не надо!

— В самом деле? — Финн вопросительно поднял бровь и усмехнулся, глядя на нее с высоты своего роста. — Так почему же ты нервничаешь и дрожишь как осиновый лист в моих объятиях?

— Вот и нет! — возмутилась она. — Но… даже если это и так, то… это потому, что я все еще очень зла на тебя, — нашлась она.

Ты должна взять ситуацию под контроль, скомандовала она сама себе. Ладно, чего уж там скрывать. Финн чертовски привлекателен и просто излучает сексуальность. Но вот уж чего она не хотела, так это оказаться одной из его многочисленных пассий!

— Зря стараешься, — процедила она, уставившись на воротник его рубашки и старательно избегая пронзительного взгляда голубых глаз, остановившихся на ней.

— Да-а, возможно, ты и права, — усмехнулся он, но ничего не могу с собой поделать.

В такой щекотливой ситуации оставаться невозмутимой весьма затруднительно. Стараясь не замечать возбуждающего аромата его туалетной воды, смешавшегося с терпким ароматом великолепного тела, она опять попробовала вырваться. Бесполезно. Особенно теперь, когда руки его крепко обхватывали ее стан. Значит, ей остается сохранять трезвый ум и спокойствие.

— А… а твои друзья? — едва справляясь с дыханием, напомнила она ему.

— Друзья? Прекрасно обходятся без моей компании, — ответил Финн. И правда, снаружи доносились шум и смех развлекавшихся гостей.

— Но не можешь же ты оставить их одних, живо возразила она. — И к тому же… эта неприятность с входной дверью. Кто впустит припозднившихся гостей? Так что сделай одолжение, прекрати свои глупости.

— Кстати, об одолжениях… — Финн пропустил мимо ушей ее замечания насчет гостей. Его руки сильнее стиснули ее тонкую талию. — Ты, кажется, совсем позабыла о моем дне рождения.

— Как можно забыть о том, чего не знаешь? — Хэрриет старалась не замечать вкрадчивого голоса Финна. Его бедра, тесно прижимавшиеся к ней, только распаляли ее.

— Ты даже не поздравила меня, — упрекнул ее Финн. Хэрриет, однако, не попалась на его удочку: она видела, как плечи негодника сотрясаются от сдерживаемого смеха.

Но объятия его становились все крепче, и Хэрриет поспешно вскрикнула:

— Хорошо, хорошо… — и скороговоркой пропела:

— С днем рожденья тебя, с днем рожденья тебя, с днем рожденья, дорогой Финн, с днем рожденья тебя. Ну, — мрачно добавила она, — теперь ты прекратишь свои глупые игры?

— А как же подарок? — промурлыкал он, все еще прижимая ее к себе одной рукой, а вторую медленно передвигая вверх по ее спине. Прикосновения его пальцев через тонкий шелк блузки вызывали в Хэрриет дрожь возбуждения, волнами растекавшегося по всему телу.

— Подарок? Ха! Если только тебе очень повезет, — с нервным смешком бросила она.

Финн сипло хохотнул. Его голова склонилась, и властные губы овладели ее трепещущими губами, остановив дальнейшие протесты.

Когда он наконец отпустил ее, она чувствовала себя совершенно потрясенной. Хэрриет не могла припомнить, когда чувствовала подобное.

От одного воспоминания ее бросило в холодный пот. Как и от того, что она с такой унизительной готовностью, с таким жаром отозвалась на соблазнительные движения его губ и языка. Ей вспомнилось твердое, мускулистое мужское тело, прижавшееся к ней, — наверное, именно это и возбудило ее.

— Да ладно, расслабься, это всего лишь подарок ко дню рождения! усмехнулся Финн, наблюдая, как девушка оперлась о тумбочку, беспомощная и потерянная. Смущение Хэрриет неизмеримо возросло, когда он по-дружески щелкнул ее по носу и сказал:

— А теперь будь умницей, присмотри за входной дверью, хорошо? — И вышел к гостям.

— Ненавижу его, ненавижу, ненавижу! — твердила Хэрриет себе под нос, выбравшись из квартиры Финна. А явятся гости — пускай топчутся на пороге хоть до второго пришествия.

Но вновь прибывающие так барабанили в дверь, что она не выдержала и сдалась.

Проходили дни, недели, и, казалось, Финн тоже избегал ее. Разумеется, с третьего этажа больше не поступило ни единой «жалобы». А когда им случалось встретиться — на лестнице ли, входя или выходя из дому, — он едва кивал ей.